Эрл Гарднер - Попробуйте отшутится!
Я замешкался в дверях — мне стало интересно, что же он прячет в рукаве?
— Вот как? — Я вопросительно посмотрел на него.
Он поднялся, проводил меня до входной двери и выпустил на улицу.
— Вот так, — сказал он, закрывая за мной дверь, и в голосе его звучала насмешка.
Мне не понравилась моя первая встреча с Доном Дж.
Германом, сан-францисским миллионером, политиком, шантажистом и королем преступного мира. Я прошел с полквартала и только тогда свистом подозвал Бобо. Перескочив через ограду, он быстро догнал меня. Все это время он сидел под крыльцом дома в тени, и можно было не беспокоиться, что кто-то его увидит.
Вернувшись домой, я продолжал думать о предложении Германа и о том выражении, которое появилось в тот миг на его лице. И чем больше я думал об этом, тем меньше мне все это нравилось. Надо будет побольше разузнать об этом Доне Дж. Германе, решил я. Без сомнения, и он в свою очередь постарается разнюхать побольше об Эде Дженкинсе, Неуловимом Мошеннике. А я очень не люблю, когда мной интересуются.
На следующий день я отправился прогуляться. Поначалу я было решил вообще скрыться от них — взять да и раствориться в воздухе, но потом передумал. В конце концов, мне, с моим богатым криминальным опытом, просто стыдно удирать от какого-то гнусного политикана. Я решил не сдавать позиций и оставить все как есть, по крайней мере до тех пор, пока дело совсем уж не запахнет керосином. А уж коль наступит такой момент и мне придется на деле применить свои способности, то кое-кто заплатит мне за трату времени и нервов.
Сумерки сгущались. Я вернулся домой и, едва ступив на порог, почувствовал неладное. Бобо ощетинился, сделал стойку, зарычал и, скаля зубы, вопросительно посмотрел на меня.
Я все понял — кто-то побывал в моей квартире, и Бобо учуял чужой запах. Кто же это был? Быть может, этот верзила Э.К. Симпсон, по кличке Мордастый Гилврэй?
Я внимательно осмотрелся — все вещи, казалось, были на своих местах. Однако меня это не успокоило.
Мне показалось, что я начинаю кое о чем догадываться.
Подозвав Бобо, я обошел квартиру, давая ему обнюхать каждую вещь. Поначалу он не понял, чего я от него хочу, подумал, что я собираюсь с ним играть, и принялся хватать вещи зубами, но вскоре заметил, что я абсолютно серьезен, и пришел в недоумение — зачем я сую ему под нос разные предметы? Тем не менее он их старательно обнюхивал — просто не мог удержаться, чтобы не пустить в дело свой собачий нюх.
Полтора часа ушло у меня на то, чтобы тщательно перебрать все имеющиеся в доме вещи, и наконец меня осенило. У меня была запасная пара тяжелых прогулочных ботинок, которые я еще не успел дать обнюхать Бобо. Их-то я и поднес теперь к собачьему носу.
Вид у пса был самый что ни на есть озадаченный — он никак не мог понять, для чего это нужно. И все же он стал нюхать.
На левый ботинок пес не отреагировал, зато когда в паре дюймов от его носа оказался правый, Бобо вскочил на ноги, оскалился и зарычал.
Теперь я понял, что искал в моем доме неизвестный гость. Может, он даже выносил этот ботинок из квартиры, чтобы оставить где-нибудь отпечаток, способный отправить меня на виселицу, если я не подчинюсь Герману.
Пес схватил зубами башмак и принялся скрести по нему лапой. Отобрав у него ботинок, я еще раз хорошенько осмотрел его, пытаясь найти остатки земли или пятна крови. При моей профессии требуется постоянная бдительность, способность полностью сконцентрироваться на проблеме, умение не упустить ни единой мелочи.
Однако именно пес и помог мне сделать открытие. Он снова схватил ботинок, зажал его между лапами, словно большую кость, вцепился в него зубами и, яростно рванув, оторвал подошву. Под нею, в каблуке, в вырезанном углублении, набитом ватой, лежало три бриллианта. Камешки были не особенно крупные, но все же тянули на кругленькую сумму. Осмотрев их повнимательнее, я пришел к выводу, что они, очевидно, взяты из одного колье. Должно быть, кто-то выковырял их из краденого колье, и теперь достаточно сравнить их с теми, что остались в колье, и вот вам, пожалуйста, — истина налицо.
Зажав между лапами растерзанный ботинок и помахивая хвостом, Бобо с гордым видом улегся на пол и принялся трепать свою добычу.
Глухие удары ботинка по полу заставили меня очнуться, напомнив мне звук шагов по лестнице, и только тогда до меня дошло, что я нахожусь буквально на волосок от того, чтобы схлопотать срок: в руках у меня краденые драгоценности, а за плечами тянущийся через всю страну шлейф криминального прошлого.
Подойдя к окну, я снял одну из штор, открутил ролик, вынул из него пружину, поместил в образовавшуюся полость бриллианты, затолкнул пружину обратно и снова повесил штору. Потом взял три пуговицы, обернул их ватой, запихнул их в каблук и прибил подметку на место. Как бы то ни было, но тот, кто приготовил этот маленький сюрприз Эду Дженкинсу, заплатил за него тремя превосходными бриллиантами.
Не успел я спрятать камешки в надежное место и положить вместо них пуговицы, как раздался стук в дверь. Полиция, вызванная неизвестным доброжелателем, подумал я, но тут же смекнул, что Герман вряд ли захочет использовать эту ловушку сейчас, скорее, прибережет ее на потом как последнее средство. Сначала он попробует действовать по-другому и только в крайнем случае позволит, чтобы полиция арестовала меня за кражу драгоценностей, а уж потом использует свои каналы, чтобы освободить меня в обмен на согласие принять его условия. В своем плане он допустил всего один промах — упустил из виду, что меня невозможно провести.
Придерживая Бобо, я открыл дверь. На пороге стоял одетый в униформу шофер с запиской в руках. Записка была отпечатана на машинке и адресовалась мне:
«Дженкинс, пожалуйста, следуйте за подателем сего туда, где состоялась вчерашняя встреча. Не пожалеете».
— Идите к машине, я скоро спущусь, — сказал я шоферу.
Ну что ж — пусть этот мерзавец заглотнет крючок поглубже, раз уж ему этого так хочется. После того как я нашел бриллианты, мне почему-то стало казаться, что он нарывается на неприятности. Уж не знаю, насколько он был дьяволом, только, если он собирается повесить на меня преступление, пусть побережется. С Эдом Дженкинсом шутки плохи.
Я надел пальто и приказал Бобо лечь в дверях — он то по-своему разберется со всяким, кто попытается проникнуть в мою квартиру. Пистолет я брать не стал, лучше положиться на собственные мозги, так я добьюсь большего. Полиция всегда может арестовать тебя за ношение огнестрельного оружия, но придраться к человеку только за то, что у него хорошо варит котелок, она уж точно не может.
Шофер знал свое дело.
Окунувшись в пелену густого тумана, мы ловко лавировали среди потока машин и вскоре оказались у дома Дона Дж. Германа. Его смутные очертания, выступавшие в темноте, освещались лишь пробивавшимся из переднего окна светом.
Поднявшись по ступенькам, я собрался уже позвонить, как дверь отворилась — на пороге стоял Герман. Поклонившись, он пригласил меня войти:
— Проходите, мистер Дженкинс. Я рад, что вы так быстро и охотно приняли мое приглашение.
Его пористые губы расплылись в широкой улыбке. Я предоставил ему возможность начать разговор, и, судя по всему, это ему понравилось.
— Дженкинс, в прошлый раз вы поступили опрометчиво, прервав наш разговор. Вы не дослушали меня до конца и, похоже, до сих пор думаете, что я собираюсь вас обмануть.
Я подумал о бриллиантах, запрятанных в мой каблук, но промолчал. Он собирался что-то сказать, и я предоставил ему эту возможность, но вовсе не собирался принимать участие в обмене любезностями.
— Итак, Дженкинс, — он наклонился вперед, положив мне на колено свой жирный палец, — буду с вами откровенен. Участие в этом деле обойдется мне в кругленькую сумму. Вы даже вообразить не можете, в какую именно.
Я подумал о десяти долговых расписках, по десять тысяч долларов каждая, и постарался представить, как бы все это выглядело. Если он не обманул девушку и расписки не были искусной подделкой, то дельце это кое-что ему принесет.
— Вы, должно быть, думаете, что интересующая меня бумага не стоит всей этой возни и что я хочу сделать вас своим орудием, воспользовавшись вашим криминальным талантом. Уверяю вас, это совсем не так. Я готов дать вам любые гарантии моей честности. Мне нужно от вас одно — чтобы вы находились в доме Кемпера в тот день, когда он получит бумагу, и сделали, с нее копию. Я позабочусь, чтобы у вас были с собой все необходимые принадлежности, и прослежу, чтобы вас приняли должным образом и не задавали лишних вопросов. Конечно, в обществе сочтут сей брак несколько поспешным, догадываюсь даже, что публика будет слегка шокирована.
Но тут уж вам придется придать истории налет романтичности, быть может, даже инсценировать побег двух влюбленных. Полагаю, Кемперы пригласят вас не раздумывая, так как оба просто без ума от Элен Чэдвик, и, что бы она ни делала, их это не может смутить. А о приглашении я позабочусь. И вот еще что. Как видите, я полностью отдаюсь в ваши руки. Вот бумага, написанная мною, с моей подписью. В ней я изложил все, как есть, а именно, что я поручил вам, в соответствии с моим планом, проникнуть в дом Кемпера и вскрыть его сейф.
