Раймонд Чэндлер - Высокое окно

— О вашей матери?

— О ком же еще? Ведь с Линдой вы не знакомы, не так ли?

— Секретарша вашей матери сильно рискует потерять работу. Болтает лишнее.

— Мать ничего не узнáет, — возразил он, покачав головой. — Ей все равно без Мерл не обойтись. Надо же на ком-то отводить душу. Она может накричать на нее, даже дать ей пощечину, но обойтись без нее не в состоянии. Что вы о ней думаете?

— На любителя.

Он нахмурился.

— Я про мать спрашиваю. При чем тут Мерл — девушка как девушка.

— Вы на редкость наблюдательны.

Он так удивился, что чуть не забыл стряхнуть ногтем пепел. Но не настолько, чтобы попасть в пепельницу.

— Так что мать? — терпеливо спросил он.

— Отличная старая полковая лошадь. Сердце из чистого золота, вот только до него не докопаться.

— Но зачем ей искать Линду? Не могу понять. Да еще нанимать детектива. Мать ненавидит тратить деньги. Это у нее в крови. Зачем ей понадобилась Линда?

— Понятия не имею. А с чего вы взяли?

— Я вас так понял. И Мерл…

— Мерл — фантазерка. Это ей померещилось. Черт побери, она сморкается в мужской носовой платок. Уж не в ваш ли?

Он покраснел.

— Глупости. Послушайте, Марло, пожалуйста, не упрямьтесь, расскажите, как обстоит дело. Много я вам дать, к сожалению, не могу, но пару сотен…

— Не злите меня. И вообще, я не имею права говорить с вами. Приказ.

— Но почему же?

— Не задавайте вопросов, на которые у меня нет ответов. И не задавайте вопросов, на которые у меня есть ответы. Я все равно ничего не скажу. Вы что, с луны свалились? Неужели вы думаете, что человек моей профессии станет говорить о своей работе с первым встречным?

— Если человек вашей профессии, — злобно сказал он, — отказывается от двухсот долларов, значит, творится что-то неладное.

Я и это пропустил мимо ушей. Взял из пепельницы толстую красную спичку и поднес к глазам. Тонкие желтые грани, белая этикетка с надписью: «Розмонт. X. Ричардс З…» — остальное обгорело. Я переломил спичку пополам, соединил концы и швырнул ее в мусорную корзину.

— Я люблю свою жену, — неожиданно сказал он, обнажив белые крепкие зубы. — Звучит пошло, но это так.

— Они жили счастливо и умерли в один день.

— А вот она меня не любит, — процедил он сквозь зубы. — И не удивительно. Последнее время мы не ладили. Она привыкла к веселой жизни. А у нас, у нас ей было скучно. Мы не ссорились. Линда умеет держать себя в руках. Но от такого мужа, как я, радости мало.

— Не скромничайте.

Его глаза заблестели, но он сдержался.

— Я нехорош собой. Немолод. Послушайте, Марло, вы как будто человек приличный. Я знаю, мать не станет просто так выбрасывать на ветер 250 долларов. Может, дело не в Линде. Может, тут что-то еще. Может… — Он запнулся, а потом, смотря мне прямо в глаза, медленно произнес: — Может быть, дело в Морни.

— Очень может быть, — оживился я.

Он поднял перчатки, ударил ими по столу и положил их опять.

— Тут я действительно свалял дурака, — сказал он. — Но я не мог предположить, что она узнает об этом. Очевидно, Морни звонил ей. А ведь обещал не говорить.

Все ясно.

— И сколько же вы ему должны? — спросил я. Ясно, да не совсем. Он опять заподозрил что-то неладное.

— Возможно, он звонил и все ей рассказал. Он — ей, а она — вам, — неуверенно произнес он.

— Тогда, может быть, дело не в Морни. — Мне вдруг очень захотелось выпить. — Мало ли. Но если все-таки дело в Морни, сколько вы ему должны?

— Двенадцать тысяч, — ответил он, опустив глаза и покраснев.

— Угрожает?

Он кивнул.

— Пусть получает деньги по фиктивным векселям, — сказал я. — Что он собой представляет? Опасен?

Он опять поднял голову. И с решительным видом сказал:

— Думаю, да. Все они одинаковы. В свое время играл злодеев в кино. Смазливый. Из породы соблазнителей. Но не подумайте ничего такого. Просто Линда работала у него в клубе, как работают официанты или оркестр. Если вы ищете Линду, найти ее будет непросто.

Я вежливо хмыкнул.

— Можно узнать почему? Надеюсь, ее не закопали в саду?

Мердок вскочил, его бесцветные глаза вспыхнули гневом. Облокотившись на стол, он довольно плавно взмахнул правой рукой и извлек небольшой автоматический пистолет 25-го калибра с рукояткой из орехового дерева. Родной брат того, который я обнаружил в столе у Мерл. Его дуло грозно уставилось на меня. Я не пошевелился.

— Тот, кто обидит Линду, будет иметь дело со мной, — пригрозил он.

— Нашли чем испугать. Вы бы лучше настоящим пистолетом обзавелись, а то из этой игрушки только по мухам стрелять.

Он спрятал пистолетик во внутренний карман, пристально посмотрел на меня, взял со стола перчатки и направился к двери.

— Бесполезно с вами говорить, — сказал он. — Только и знаете, что острите.

— Минуточку, — сказал я, встал и обошел вокруг стола. — Вам, пожалуй, не стоит рассказывать матери о нашей встрече — хотя бы ради маленькой секретарши.

Он кивнул.

— Было бы что рассказывать.

— Разве что о двенадцати тысячах, которые вы должны Морни?

Он опустил глаза, поднял их, опять опустил.

— Неужели вы поверили, что я должен Алексу? Он бы мне в жизни не дал взаймы.

Я подошел к нему вплотную.

— Между прочим, — заметил я, — что-то непохоже, чтоб вы очень волновались за свою жену. По-моему, вы знаете, где она. Линда убежала вовсе не от вас. Она убежала от вашей матери.

Он поднял на меня глаза и натянул одну перчатку. Молча.

— Возможно, она найдет работу, — продолжал я, — и будет вас содержать.

Он опять уставился в пол, немного подался вправо, и кулак в перчатке описал в воздухе резкую дугу снизу вверх. Я увернулся, схватил его за запястье и, надавив, медленно отвел кулак к груди. Нога его поехала назад, и он тяжело засопел. Запястье тонкое, как у девушки. Мои пальцы обхватили его и сомкнулись.

Так мы и стояли, уставившись друг на друга. Дышит, как пьяный, раскрыв рот и растянув губы. На щеках красные пятна. Попытался вырваться, но я так давил на него, что ему пришлось, чтобы не упасть, сделать шаг назад. Теперь наши лица почти соприкасались.

— Что ж твой папаша не оставил тебе ни гроша? — хмыкнул я. — Или все спустил?

Он заговорил сквозь зубы, все еще пытаясь вырваться:

— Если уж вы суетесь не в свое дело и если имеете в виду Джаспера Мердока, так это не мой отец. Он меня терпеть не мог и не оставил мне ни цента. Мой отец, Хорас Брайт, разорился и выбросился из окна.

— Слов много, а толку мало, — сказал я. — Простите. Я просто хотел позлить вас, когда говорил, что вас будет содержать жена.

Я отпустил его запястье и сделал шаг назад. Дышит по-прежнему тяжело, напряженно. В глазах злоба, но голос ровный:

— Ну вот, теперь вы все знаете. Если вы удовлетворены, я пойду.

— Скажите спасибо, что так легко отделались. Если носите оружие, держите себя в руках. Лучше не носите.

— Это мое дело. Простите, что хотел вас ударить. Впрочем, если б и ударил, было бы, вероятно, не очень больно.

— Кто старое помянет…

Он открыл дверь и вышел. Шаги удалялись по коридору. Еще один зануда. В такт его шагам я постукивал по зубам костяшками пальцев. Потом вернулся к столу, заглянул в блокнот и поднял телефонную трубку.

4

Только на третий гудок сквозь шум и треск в трубке послышался тоненький женский голосок:

— Доброе утро. Контора мистера Морнингстара.

— Мистер Морнингстар у себя?

— А кто говорит, простите?

— Марло.

— Мистер Морнингстар знает вас, мистер Марло?

— Спросите, не интересуют ли его старые американские золотые монеты?

— Одну минуту, пожалуйста.

Последовала пауза, достаточная, чтобы сообщить сидящему в кабинете пожилому джентльмену, что его вызывают к телефону. Затем в трубке раздался щелчок, и я услышал сухой мужской голос. Чтобы не сказать засушенный.

— Морнингстар слушает.

— Мистер Морнингстар, насколько мне известно, вы звонили миссис Мердок в Пасадену. По поводу одной монеты.

— По поводу одной монеты, — повторил он. — Вот как. И что же?

— Как я понял, вы хотели приобрести монету из коллекции Мердока.

— Вот как? А с кем я говорю, сэр?

— Филип Марло. Частный детектив. Работаю на миссис Мердок.

— Вот как, — сказал он в третий раз. Тщательно прочистил горло. — А о чем, собственно, вы хотите поговорить со мной, мистер Марло?

— Об этой монете.

— Но мне дали понять, что она не продается.

— И все же я хотел бы поговорить о ней с вами. И не по телефону.

— Вы хотите сказать, что миссис Мердок передумала?

— Нет.

— В таком случае я не совсем понимаю, что вам угодно, мистер Марло? О чем нам говорить? — Сейчас он явно хитрил.

— Дело в том, мистер Морнингстар, — сказал я, небрежно выложив свой главный козырь, — что когда вы звонили, то уже знали, что монета не продается.