Рекс Стаут - Красные нити
— А как вы считаете, как специалист, мог бы не индеец, а белый оскальпировать человека?
— Я полагаю, что это мог бы сделать любой, это совсем не так трудно, как кажется.
Через некоторое время Кремер, развив бурную деятельность, уже допрашивал Гая Керью.
— Мистер Керью, кто сообщил вам об убийстве вашего отца?
— Мой слуга, Вудро Вильсон.
— А кто еще, кроме вас, бывал в этой гробнице?
— Насколько мне известно, там бывали мистер Байс, конечно, Вудро Вильсон, а также торговец тканями Лео Кранц, который был приятелем моего отца…
— Бывала ли там мисс Порция Тридт?
— Точно не могу сказать… Не помню… Возможно, что отец показывал ей гробницу…
— А как вы считаете, мистер Керью, мог ли не индеец оскальпировать человека?
— Я думаю, что нет…
— Тогда почему же мистер Амори Байс утверждает, что любой белый, или по крайней мере многие из них, мог бы оскальпировать человека. И физически это не очень сложно… Так почему?
— Ну, право же, я не знаю… Я высказал только свое мнение.
— А вы могли бы это сделать?
— Нет. Конечно, нет!.. Да еще своего отца? Мистер Кремер, это кощунство! Мне хотелось бы на этом закончить нашу беседу… если вы не очень настаиваете.
В ответ Кремер только злобно пыхнул сигарой…
Следующим собеседником Кремера был адвокат семьи Керью — мистер Орлик.
Он ворвался в кабинет Кремера и начал разговор в весьма агрессивном тоне.
— Мистер Кремер, я одновременно являюсь адвокатом и жертвы, и подозреваемого. Это дает мне право…
— Право врываться ко мне без приглашения? — резко оборвал адвоката Кремер.
— Дает мне право, — продолжал адвокат, нисколько не обескураженный холодным приемом, который оказал ему Кремер, — требовать, чтобы для проведения экспертизы вы дали мне те красные нити, которые были обнаружены в руке убитого.
— Да? — язвительно спросил Кремер, — а больше вам ничего не надо? — Он выпустил облако дыма и, немного успокоившись, добавил, теперь уже более спокойно: — Во-первых, я беседовал с мистером Байсом, и он утверждает, что в руку убитого можно было бы вложить, причем в любое время, любые красные нити, например, из любого среди десяти сделанных из байетты одеял, которые есть у него в музее. А во-вторых, экспертиза уже произведена. Она показала, что эти нити — действительно из ткани байетта…
— Извините, — вновь прервал Кремера адвокат Орлик, — у меня тоже есть образец таких нитей, и я хотел бы их сравнить с вашими. Дайте мне, пожалуйста, хотя бы одну нить вашего образца…
— Я не обязан этого делать, — снова взвился Кремер, — и вообще, если вы немедленно не уберетесь…
Глава 7
— Мистер Кранц, — спросил Кремер торговца тканями Лео Кранца, который принял прибывшего к нему инспектора явно без удовольствия, но достаточно вежливо, — я пришел к вам как к крупному эксперту по тканям, а еще больше как к близкому знакомому мистера Вэла Керью. Скажите для начала, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с Вэлом Керью?
— Мы встретились с Вэлом очень давно. Лет пятнадцать назад. Если не ошибаюсь, мы познакомились за игрой в бильярд. После этого играли с ним еще бессчетное число раз.
— Как вы относились друг к другу?
— Мы? Мы были большими друзьями. Часто и охотно встречались. И… как редко это бывает… мы никогда не ссорились… Да у нас и повода, пожалуй, ни разу не было. И в делах, и дома у нас был полный контакт.
— Кстати о делах… А каково сейчас ваше финансовое положение?
— Вполне твердое. Можете узнать в моем банке…
— А какого числа вы узнали, что Керью собирается завещать вам двести тысяч долларов? И как вы на это отреагировали?
— Я узнал это только после смерти Вэла. Из текста завещания, опубликованного в газетах. Но если вы хотите выяснить, был ли у меня повод для убийства… Уверяю вас, что у меня своих денег много больше, чем названная сумма. И если бы я и знал о завещании, то это никак не могло бы повлиять на наши отношения.
— Ну… двести тысяч… все же немалые деньги, — неопределенно начал Кремер, а потом добавил неожиданно быстро, в упор глядя на Кранца, — но я беседовал с мисс Порцией Тридт, и она сказала мне, что слышала от вас об этом наследстве в двести тысяч долларов еще ДО убийства! Что вы на это скажете?
— Ну… я думаю, что мисс Тридт перепутала…
— Ладно, пока оставим это. А верил ли Вэл Керью в загробную жизнь? Почему он собирался советоваться с трупом Цианины?
— Я думаю, что не верил, но он очень любил свою жену.
— А почему, мистер Кранц, — продолжал менять темы Кремер, чтобы запутать допрашиваемого, — вы приехали к мистеру Вэлу Керью шестого числа, накануне убийства? Ведь это был вторник, а не уик-энд, когда вы обычно туда приезжали. Не было ли это связано с вашим желанием поговорить с Вэлом Керью о его намечающемся браке?
— Нет, — быстро ответил Кранц, — просто у меня было несколько свободных дней, и я хотел отдохнуть.
После этих слов Кранц откровенно посмотрел на часы и произнес с вежливой улыбкой:
— Извините, инспектор, тогда у меня целые дни были свободными, а сегодня, как назло, нет даже лишних десяти минут. Меня ждут срочные дела.
— Хорошо. Я задержу вас менее чем на минуту, — согласился Кремер, решив переключиться на более интимные вопросы, оставив пока дела о наследстве, так как он еще раньше через банк успел убедиться во вполне твердой финансовой позиции Лео Кранца и теперь искал другие пути для атаки. — А как вы относитесь к возможному браку одного из Керью — отца или сына — с мисс Порцией Тридт?
— Вообще-то, скорее плохо. Во-первых, если речь шла о Вэле, то ему было шестьдесят лет, и он, следовательно, вдвое старше Порции. А во-вторых, Порция — это опытный советник по тканям, хороший специалист…
«Да, она работает на него, Кранца, и он, естественно, не очень стремится, чтобы она вышла замуж и бросила работу…» — подумал Кремер.
— Однако, — с улыбкой добавил Кранц, — если вы, инспектор, полагаете, что для защиты своих служащих я готов на убийство… — Он развел руками и вновь улыбнулся Кремеру.
— А не знаете ли вы, мистер Кранц, какого-либо другого мотива для убийства Вэла Керью?
— Нет. Не знаю. Впрочем, вы, кажется… тоже не знаете, — позволил себе поиронизировать Лео Кранц.
— Да, еще не знаю, — согласился Кремер, — но я доберусь до этого! Обязательно… И, может быть, скорее, чем кое-кто думает. — Тон его стал более жестким.
Однако, вспомнив, что он не у себя в участке, а как-никак в гостях, инспектор решил разрядить обстановку и немного покурить. Хотя, с другой стороны, это, напротив, несколько сгустило атмосферу… табачного дыма.
Кое-что обдумав, Кремер решил изменить направление атаки.
— А не говорил ли вам Вэл Керью, что он собирается прекратить финансирование музея прикладных искусств индейцев, который содержался на его пожертвования?
— Точно я не знаю… Но, — подумав, добавил Кранц, — у Вэла были сложные и не совсем понятные отношения с индейцами. С одной стороны… он помогал им, но, с другой стороны… у них часто бывали трения и даже ссоры, но их причины мне неизвестны…
— И последний вопрос. Расскажите поподробнее, как вы провели ночь и утро накануне убийства?
— Ночью я спал и никуда не выходил. Утром я вышел в холл. А позднее увидел, как туда вбежал Вудро Вильсон со страшно перекошенным лицом. Он и сообщил всем трагическую весть… Потом вместе со всеми я пошел в гробницу, где увидел ужасную картину…
В тот же вечер Эйлен Делани сидела у себя дома. Она была одна и не ждала гостей.
Неожиданно вошел лакей и произнес:
— Мадам, к вам репортер из нью-йоркской газеты, мистер Паркер. Прикажете принять?
— Ну, что ж… Пригласите.
— Мисс Делани, — начал вошедший корреспондент, — прошу простить меня за визит, но он вызван исключительным интересом наших подписчиков ко всему, что связано с этой трагической историей в гробнице. Я был на вечере, который давали мистер и миссис Бард. Я слышал там от мисс Джин Феррес, одной из ваших сотрудниц, рассказ о том, как она сшила себе из ткани «байетта» восхитительный красный костюм. Она даже разрешила мне ее сфотографировать в том костюме…
— Да?.. Но простите, чего же вы хотите от меня?
— О, мисс Делани. У меня к вам очень большая просьба. Мне поручили сделать отдельную фотографию этой ткани. Так вот, не сможете ли вы дать мне хотя бы небольшой кусочек именно той ткани, из которой сделан костюм Джин Феррес? Читатели любят, чтобы все было достоверно и досконально!
— Ну, что ж, — согласилась мисс Делани и пошла выполнять его просьбу.
Пока она выходила из комнаты, чтобы принести лоскутки, оставшиеся от костюма, Паркер подошел к ее столу и внимательно просмотрел все лежавшие там бумаги, успев сделать для себя даже кое-какие пометки.
Когда мисс Делани вернулась и протянула ему лоскутки, он взял их со словами:
