Глэдис Митчелл - Убийство в опере

А Феррис вполне может наябедничать. И не со зла, а просто так, из обостренного чувства долга.

У ворот дома она взяла из рук Харствуда свой портфель и, пожелав молодому человеку спокойной ночи, почти побежала к входной двери. Он постоял, посмотрел ей вслед и медленно двинулся прочь. Дома был ужин, разговоры с родителями. Харствуд едва это выдержал, мечтая скорее подняться к себе наверх, лечь в постель и снова пережить в памяти события этого чудесного вечера.

Мисс Феррис ворочалась в постели, не в силах заснуть. Из головы не выходила разбитая статуэтка мистера Смита. Время от времени ее внимание отвлекалось на другой инцидент, тоже не из приятных. Мисс Камден, конечно, будет ей мстить, она не из тех, кто забывает и прощает.

Возможно, школьная команда и с этой Картнелл все равно бы проиграла, но теперь уже это не важно. Обида была нанесена, и кому — мисс Камден, которая и мелочей-то не пропускает. И надо же было такому случиться именно с Келмой Феррис, такой доброжелательной со всеми, такой миролюбивой.

На периферии сознания Келмы Феррис маячил и третий случай. Он досаждал ей, как больной зуб. Она вспоминала шокирующую сцену, для нее чрезвычайно шокирующую, с участием мисс Клиффордсон и Харствуда. Она думала о том, надо ли сообщить директору. Молодая учительница и ученик — это же возмутительно, он должен об этом знать. Но в то же время ей казалось несправедливым сразу идти к директору, не поговорив вначале с мисс Клиффордсон. А Харствуда, она чувствовала, лучше не трогать. Не получится у нее разговор с юношей о таких делах.

Вот так, одна за другой невеселые мысли сменялись в ее сознании. Наконец она заснула и проснулась, не отдохнув, с тяжелой головой и тяжелым сердцем. Одно Келма Феррис решила определенно. Перед началом уроков она пойдет к мистеру Смиту, покается и смиренно примет гневные слова, которые он на нее обрушит.

Мисс Феррис явилась в школу двадцать пять минут девятого и сразу направилась в кабинет рисования. Мистера Смита не было, только двое мальчиков готовились к занятиям. Она послала одного за ним в учительскую. Минуты через три мальчик вернулся с мистером Смитом.

Учитель рисования, высокий, смуглый, меланхоличный, вопросительно посмотрел на Келму, улыбнулся, затем попросил мальчиков выйти и пригласил ее сесть. Но она осталась стоять, опустив голову, затем, почти задыхаясь, выдавила из себя:

— Мистер Смит, я заслуживаю сурового наказания за свою неловкость. Понимаете, вчера вечером я забрела сюда и случайно, поверьте, совершенно случайно уронила вашу глиняную модель — та, что на подставке, под покрывалом. Она разбилась. Я ужасно об этом сожалею. Ужасно. Даже не могу представить, как это случилось.

Мистер Смит медленно прошел к подставке, снял покрывало, осмотрел статуэтку. Она была безнадежно испорчена.

— Хм-м, — сказал он. — Боюсь, тут уж ничего не поделаешь. — И принялся насвистывать.

Мисс Феррис попыталась что-то сказать, но он ее остановил:

— Прошу вас, не мучайте себя. Извинениями тут не поможешь.

Неожиданно Смит сбросил статуэтку на пол и начал топтать ее. От фигурки остались только мелкие осколки, а он все топтал и топтал, поднимая пыль.

Мисс Феррис в ужасе смотрела на него, жалея, что родилась на свет. Даже если бы он ее побил, и то было бы легче. А наблюдать, как художник в остервенении топчет свою работу, просто не было сил…

Она повернулась и, ничего перед собой не видя, побежала в учительскую, где ухватилась за Алкесту Бойл. Только эта женщина могла успокоить Смита. Келма знала, что он безнадежно влюблен в Алкесту.

— Пойдемте, пожалуйста, со мной. Скорее, — умоляла Келма Феррис.

Изумленная Алкеста последовала за ней.

Она вошли в кабинет рисования. Смит уже окончательно уничтожил свою работу и теперь сидел, орудуя мастихином. Соскребал с туфель глину. Его руки не дрожали.

Посмотрев на вошедших, он отряхнул с брюк пыль и с улыбкой встал.

— Вот такие дела.

— Дональд! — с ужасом воскликнула Алкеста Бойл. — Неужели это ваша Психея? — Она повернулась к Келме Феррис.

Та стояла бледная как мел.

— Это я ее уронила.

— Вам не следовало заниматься этим в школе, Дональд, — укоризненно произнесла Алкеста. Затем снова посмотрела на Келму Феррис. — Вы тут ни при чем. Это все из-за его небрежности.

Увидев Келму через несколько часов, она подошла к ней.

— Не переживайте, мисс Феррис. Дональд сам виноват. Лепил бы Психею дома, она была бы цела.

— Мне не следовало прикасаться к его работе, ответила Келма. — Я этого себе никогда не прощу.

Алкеста Бойл молчала, и тогда Келма Феррис вдруг ни с того ни с сего выпалила:

— Для меня странно, что вы так разговаривали с мистером Смитом. Понимаете, я думала, что это мистер Хэмстед, с кем вы… ну…

Мисс Феррис замолкла, и они разошлись, так и не сказав больше ни слова.

Репетиция в костюмах проходила во вторник. В среду Келма Феррис наблюдала, как Смит топчет свою работу. Премьера «Микадо» была назначена на пятницу, а в четверг состоялась генеральная репетиция.

В этот день Келма Феррис ходила как неприкаянная. Она боялась и самой репетиции, и встречи с Алкестой Бойл. А поскольку Алкеста наверняка рассказала Хэмстеду, что их тайна больше не тайна, то она страшилась и встречи с ним.

Кстати, репетиция прошла не так уж плохо. Актеры играли без грима и костюмов. Вначале прошли второй акт, и тут, на удивление всем, Келма Феррис, толи переволновавшись, то ли по какой иной причине, играла просто замечательно. И Мойру Маллей тоже в этот вечер было не узнать.

Потом директор у себя в кабинете организовал для всех чай. Там Келма опять зажалась и сидела, не смея поднять головы.

Харствуд сидел далеко от мисс Клиффордсон. А та оживленно болтала с учителем английского, веселая, беззаботная и соблазнительная.

Мистер Смит молчал. Он вообще-то никогда не был особенно общительным, но сейчас Келма думала, что он с грустью размышляет о своей погубленной работе.

Алкеста Бойл разливала чай, и Келме показалось, что она была сдержаннее, чем обычно. Фредерик Хэмстед, напротив, смеялся и шутил, деля внимание между Мойрой, которая повеселела и мило ему улыбалась, и мисс Фрили, молоденькой учительницей, недавно из колледжа. Учитель математики мистер Пул пил в огромных количествах чай и декламировал забавные лимерики. В общем, все веселились, каждый по-своему.

Даже Келма Феррис постепенно начала оттаивать, никакие предчувствия относительно будущего ее не посещали. Домой она вернулась поздно, записала в дневник, что надеется завтра сыграть не хуже, чем сегодня на репетиции. Осторожно промокнула написанное и легла в постель.

Рано утром она встала, чтобы начать свой последний день на земле.

Между тем в это утро по крайней мере шесть человек поднялись с постели отнюдь не с радужными мыслями.

Вот о чем они размышляли.

Харствуд: «Она вчера смотрела на меня так странно, наверное, уже решила наябедничать старику. Надо же, какая стерва, ходит и все вокруг подсматривает и подслушивает. Интересно, Гретта сильно расстроится, если меня выгонят? Неужели старик не даст мне закончить школу?»

Гретта Клиффордсон: «Дядя этого не потерпит. Мне придется уйти. А я не выдержу в другой школе, особенно если там будет директриса. Сбегу через две недели. Может быть, мне выйти замуж на Томми Браунинга и избавиться от этих неприятностей? И что будет с бедным Гарри? Интересно, какой эта Феррис собралась выкинуть фортель?»

Дональд Смит: «Шесть месяцев работы, и все коту под хвост. К тому же заказ был заранее оплачен, а деньги истрачены. И что мне теперь отдавать Аткинсону? Да, если бы я работал дома, такого бы не случилось. Но дома было нельзя, девочка-натурщица не могла туда прийти».

Мисс Камден: «Ничего, придет время, и я с этой Феррис посчитаюсь. Надо же, работала-работала с командой, надрывалась, и все пошло прахом».

Фредерик Хэмстед: «Надеюсь, директор при увольнении даст мне рекомендацию. Или не даст? Может, попросить сейчас, пока эта окаянная женщина все не разболтала? Зайду к нему во время первого урока, у меня как раз нет занятий. А может, не надо? Может, лучше пока помалкивать?»

Алкеста Бойл: «Беспокоиться мне совершенно не о чем. Во-первых, она ничего конкретного не знает, а во-вторых, вряд ли побежит к директору. Непохоже. Но все равно неприятно, когда твою тайну кто-то знает».

Глава III

Смерть

В пятницу к половине одиннадцатого утра у Келмы Феррис прибавилось хлопот. От тети из Богнора пришла телеграмма загадочного содержания.

«Остерегайся Хелма овдовел при подозрительных обстоятельствах спрашивал о школе».

Занятия арифметикой обострили ее мозги достаточно, чтобы расшифровать послание.