Агата Кристи - Убийство в Восточном экспрессе
Ответ Пуаро как будто успокоил Рэтчетта.
— Я понимаю, что вы имели в виду, — сказал он. — Враг или враги — не это суть важно. Важно оградить меня от них и обеспечить мою безопасность.
— Безопасность?
— Моя жизнь в опасности, мсье Пуаро. Должен вам сказать, что я умею за себя постоять, — и он вытянул из кармана пиджака небольшой пистолет. — Я не дурак, и меня не захватишь врасплох, — продолжал он угрюмо. — Однако, мне думается, в таком случае имеет смысл подстраховаться. Я считаю, что вы именно тот человек, который мне нужен. И денег я не пожалею. Учтите, больших денег.
Пуаро задумчиво смотрел на Рэтчетта. Прошло несколько минут. Лицо великого сыщика было непроницаемо.
— Весьма сожалею, мсье, — сказал он наконец, — но никак не могу принять ваше предложение.
Рэтчетт понимающе на него посмотрел.
— Назовите вашу сумму, — сказал он.
Пуаро покачал головой:
— Вы меня не поняли, мсье. Я добился в своей профессии известного успеха. И заработал достаточно денег, чтобы удовлетворить не только мои нужды, но и мои прихоти. Так что теперь я беру лишь дела, представляющие для меня интерес.
— А у вас крепкая хватка, — сказал Рэтчетт. — Ну, а двадцать тысяч долларов вас не соблазнят?
— Нет, мсье.
— Если вы хотите вытянуть из меня больше, этот номер не пройдет. Я знаю, что почем.
— Я тоже, мистер Рэтчетт.
— Чем же вас не устраивает мое предложение?
Пуаро встал:
— Не хотелось бы переходить на личности, но мне не нравитесь вы, мистер Рэтчетт, — сказал Пуаро и вышел из вагона.
Глава четвертая
Крик в ночи
Экспресс СИМПЛОН — ВОСТОК прибыл в Белград без четверти девять. Здесь предстояла получасовая стоянка, и Пуаро вышел на перрон. Однако гулял он очень недолго. Стоял сильный мороз, мела метель, навес над перроном служил плохой защитой, и Пуаро вскоре вернулся к своему вагону. Проводник — чтобы согреться, он изо всех сил бил в ладоши и топал ногами — обратился к Пуаро:
— Ваши чемоданы, мсье, перенесли в купе номер один, прежде его занимал мсье Бук.
— А где же мсье Бук?
— Он перебрался в афинский вагон — его только что прицепили.
Пуаро пошел разыскивать своего друга, но тот решительно отмахнулся от него:
— Что за пустяки! Так будет лучше. Ведь вы едете в Англию, и вам удобнее ехать до Кале без пересадок. А мне и здесь очень хорошо. Вагон совсем пустой, я и грек-доктор — вот и все пассажиры. До чего мерзкая погода, мой друг. Говорят, такого снегопада не было уже много лет. Будем надеяться, что заносы нас не задержат.
Должен вам признаться, меня они очень тревожат.
Ровно в 9.15 поезд тронулся. Вскоре Пуаро встал, пожелал мсье Буку спокойной ночи и вернулся в свой вагон, который был сразу за рестораном.
На второй день путешествия барьеры, разделявшие пассажиров, стали рушиться. Полковник Арбэтнот, стоя в дверях своего купе, разговаривал с Маккуином.
Увидев Пуаро, Маккуин оборвал разговор на полуслове. На лице его изобразилось живейшее изумление.
— Как же так? — воскликнул он. — Я думал, вы сошли.
Вы же сказали, что сойдете в Белграде.
— Вы меня не так поняли, — улыбнулся Пуаро. — Теперь я вспоминаю: как раз, когда мы заговорили об этом, поезд тронулся.
— Но как же… А ваш багаж — куда он делся?
— Его перенесли в другое купе, только и всего.
— Понимаю…
Он возобновил разговор с Арбэтнотом, и Пуаро прошел дальше. За две двери от его купе пожилая американка миссис Хаббард разговаривала с похожей на овцу шведской дамой. Миссис Хаббард навязывала ей какой-то журнал:
— Нет, нет, берите, берите его, голубушка, у меня есть что читать. Ужасный холод, правда? — приветливо кивнула она Пуаро. — Не знаю, как вас благодарить, — говорила шведка.
— Пустяки! Хорошенько выспитесь, и тогда утром у вас не будет болеть голова.
— Это все от простуды. Пойду приготовлю себе чашечку чаю.
— У вас есть аспирин? Вы уверены? А то у меня большие запасы. Спокойной ночи, голубушка.
Как только ее собеседница отошла, американка обратилась к Пуаро:
— Бедняга шведка. Насколько я понимаю, она работает в какой-то миссии — что-то там преподает. Добрейшее существо, жаль, что она так плохо говорит по-английски. Ей было очень интересно послушать о моей дочери.
Пуаро знал уже решительно все о дочери миссис Хаббард. Да и остальные пассажиры тоже — во всяком случае, те, которые понимали по-английски. Как они с мужем работают в большом американском колледже в Смирне, и как миссис Хаббард в первый раз поехала на Восток, и какие неряшливые турки, и какие ужасные у них дороги.
Дверь соседнего купе отворилась. Из нее вышел тощий и бледный лакей. Пуаро мельком увидел Рэтчетта — тот сидел на постели. При виде Пуаро лицо его почернело от злобы. Дверь тут же закрылась.
Миссис Хаббард отвела Пуаро в сторону:
— Знаете, я ужасно боюсь этого человека. Нет, нет, не лакея, а его хозяина. Тоже мне, хозяин! Мне он подозрителен. Моя дочь всегда говорит, что у меня очень развита интуиция. «Уж если мамочке кто не понравится, — говорит она, — значит, это неспроста». А этот человек мне сразу не понравился. И надо же, чтобы он оказался моим соседом. Прошлой ночью я даже приставила к двери свои вещи. Мне показалось, он дергает дверную ручку. И знаете, я бы ничуть не удивилась, если бы он оказался убийцей, из тех самых, что орудуют в поездах. Может, это и глупые страхи, но я ничего не могу с собой поделать. Я его до смерти боюсь. Дочь мне говорила, что я и сама не замечу, как окажусь дома, а у меня на сердце все равно неспокойно. Может быть, это и глупые страхи, но я чувствую, что вот-вот случится что-то ужасное. И как только этот симпатичный молодой человек может у него работать?
Навстречу им шли Маккуин и полковник Арбэтнот.
— Пойдемте ко мне, — говорил Маккуин, — у меня еще не стелили на ночь. Так вот, скажите мне откровенно, почему ваша политика в Индии…
Миновав их, мужчины скрылись в купе Маккуина.
Миссис Хаббард попрощалась с Пуаро.
— Пойду лягу, почитаю на сон грядущий, — сказала она. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Пуаро прошел в свое купе — оно было рядом с купе Рэтчетта. Разделся, лег в постель, почитал с полчаса и погасил свет. Через несколько часов он проснулся — его словно подкинуло.
Его разбудил громкий стон, почти крик где-то рядом — это он помнил. И почти одновременно раздался звонок.
Пуаро сел на кровати, включил свет. Он заметил, что поезд стоит — наверное, на какой-то станции.
Крик взбудоражил его. Пуаро вспомнил, что рядом с ним купе Рэтчетта. Он встал и приоткрыл дверь в коридор — проводник, прибежавший из другого конца вагона, постучал в дверь Рэтчетта. Пуаро наблюдал за ним через шелку в двери. Проводник постучал второй раз. В это время зазвонил звонок и замигала лампочка еще на одной двери дальше по коридору. Проводник оглянулся.
За дверью соседнего купе сказали:
— Се n'est rien. Je me suis trompe.
— Хорошо, мсье, — проводник заторопился к двери, на которой зажглась лампочка.
С облегчением вздохнув, Пуаро лег, и перед тем как потушить свет, взглянул на часы. Было без двадцати трех час.
Глава пятая
Преступление
Ему не сразу удалось заснуть. Во-первых, мешало, что поезд стоит. Если это станция, то почему на перроне так тихо? В вагоне же, напротив, было довольно шумно. Пуаро слышал, как в соседнем купе возится Рэтчетт: звякнула затычка, в умывальник полилась вода; послышался плеск и снова звякнула затычка. По коридору зашаркали шаги — кто-то шел в шлепанцах.
Пуаро лежал без сна, глядя в потолок. Почему на станции так тихо? В горле у него пересохло. Как нарочно, он забыл попросить, чтобы ему принесли минеральной воды. Пуаро снова посмотрел на часы. Четверть второго. Надо позвонить проводнику и попросить минеральной воды. Он потянулся было к кнопке, но его рука на полпути замерла: в окружающей тишине громко зазвенел звонок. Какой смысл: проводник не может одновременно пойти на два вызова.
Дзинь-дзинь-дзинь… — надрывался звонок. Интересно, куда девался проводник? Звонивший явно нервничал.
Дзинь…
Пассажир уже не снимал пальца со звонка. Наконец появился проводник — его шаги гулко отдавались в пустом коридоре. Он постучал в дверь неподалеку от купе Пуаро. Послышались голоса: разубеждающий, извиняющийся проводника и настойчивый и упорный какой-то женщины. Ну конечно же миссис Хаббард!
Пуаро улыбнулся. Спор — если это был спор — продолжался довольно долго. Говорила в основном миссис Хаббард, проводнику лишь изредка удавалось вставить слово. В конце концов все уладилось. Пуаро явственно расслышал: «Bonne nan, мадам», — и шум захлопнувшейся двери. Он нажал кнопку звонка.
Проводник незамедлительно явился. Он совсем запарился — вид у него был встревоженный.
— De l'eau minerale, s'il vous plait.
— Bien, мсье.
Вероятно, заметив усмешку в глазах Пуаро, проводник решил излить душу:
