Джон Макдональд - Вне закона
— Обними меня, милый, — тихо сказала она. Кирби нежно прижал ее к себе.
— А что изменилось бы, если б я не вернулся к ним?
— Для нас, может быть, ничего бы и не изменилось, — прошептала Бонни Ли. — Мы смогли бы убедить друг друга, что иного выхода не оставалось. Но все равно — это грязно…
— Я то же самое чувствовал. Почему, Бонни Ли?
— Если бы ты сделал это, то тем самым показал бы, что они для тебя не люди, а жуки навозные. Но люди — не жуки, даже подобные им люди. Знаешь, мне кажется, что если бы ты использовал часы для убийства, я никогда бы не смогла больше взять их в руки, чтобы просто пошутить. Например, засунуть лед в штанишки этой костлявой девицы я бы точно не смогла.
Она немного отодвинулась от Кирби и продолжала:
— Милый, ты слишком серьезно к этому подарку относишься. Если так пойдет и дальше, очень скоро мы начнем отбивать перед ним поклоны, а потом, может случиться, часы станут командовать нами, а не наоборот. Я так считаю: если в чем-то нет веселья, то и черт с ним тогда!
— Ты считаешь, что я должен пользоваться ими более свободно?
— Да, это было бы полезно для тебя.
— И что же мне следовало сделать с Карлой? Ну, что бы ты сделала на моем месте?
— Я… Я бы запугала эту злобную старую каргу окончательно.
— Ну, например, раздела бы ее и засунула бы ее в грузовик, полный плечистых матросов?
Бонни Ли весело его расцеловала.
— Кирби, если ты в состоянии придумать такое, значит, с тобой все в порядке.
— А я именно так и сделал.
— Что?
— И грузовик медленно поехал, увозя ее и новых знакомых.
Она даже закричала от восторга и смеялась потом до слез. Не меньший восторг вызвал рассказ о судьбе, постигшей Джозефа.
Насмеявшись вволю, Бонни Ли нахмурилась и наклонилась к нему, едва различимая в слабом свете уличных фонарей.
— Кстати. После того, как ты все это обделал, то, наверно, неплохо провел время с Вильмой и Бетси?
— Я же сказал тебе, что Вильма осталась в Халендейле, а Бетси в отеле «Бедлайн».
— Смотри-ка. Девушки ждут тебя по всему городу.
— Да! Или голод, или пиршество.
— Я тот пир, который тебе нужен, милый. Я буду твоим единственным блюдом, а потом мы пойдем их проведать. Вместе пойдем. Сначала, я думаю, к Вильме. Мы должны быть уверены в том, что они будут сидеть тихо и не испортят нам все дело.
— А что потом?
— Как раз об этом я сейчас и думаю, — спокойно ответила Бонни Ли. Мы можем, например, убеждать. Ты и я. Далеко, далеко.
— И оставить все, как есть? Но закон не отступится.
— Что же еще мы можем сделать? Твой дядюшка поставил тебя в крайне тяжелое положение. Я все время думаю о том, что должна бы быть для этого веская причина. Все наверное объясняется в письме, которое он тебе оставил.
— Но я не могу получить его раньше, чем через год.
— Да? А не кажется ли тебе, что он и это обдумал? Разве ты не можешь получить письмо гораздо быстрее?
Тут он понял, что Бонни Ли имеет в виду.
— Конечно! Как я об этом сам не подумал?!
— И он, очевидно, хотел, чтобы ты получил его быстрее, чем через год, Кирби.
Он прижал ее к себе и прошептал:
— Ты гениальна, Бонни Ли Бомонт!
Прошло несколько минут, прежде чем она стала предпринимать слабые попытки высвободиться.
— Нет, дорогой, — сказала она. — Прежде нам нужно проведать остальных твоих женщин.
14
В среду рано утром мистеру Виттсу из конторы «Винтермор, Стэбайл, Шэмвей и Мерц» кто-то позвонил. Это был странный анонимный звонок. То, что услышал мистер Виттс, беспокоило его все утро. Он понимал, что это, конечно, чепуха, но зная, что не будет чувствовать спокойно до тех пор, пока не убедиться, что доверенный ему пакет находится именно там, где ему положено находиться, он, отменив все назначенные встречи, отправился к одиннадцати в банк. Подписав специальную карточку, он подошел к сейфу и открыл половину двойного замка. Клерк в это время отпирал дополнительным ключом другую половину. Мистер Виттс достал из сейфа покрытую черным лаком металлическую коробку и скрылся в отдельном кабинете.
Там он открыл крышку и обнаружил, что запечатанный пакет, который мистер Винтермор доверил ему, лежит на месте как ни в чем не бывало. Глупо, до чего глупо! — подумал мистер Виттс. Потратить столько времени из-за какого-то психа, заявившего, будто пакет исчез!
И в то же мгновение пакет действительно исчез.
Мистер Виттс плотно зажмурил глаза и, открыв их, снова заглянул в коробку. Пакета не было. Он сунул внутрь дрожащую руку, но нащупал одну пустоту. Грузно опустившись на стул, он закрыл глаза. Наверно, он слишком много работает. Человек, который не может доверять собственным чувствам, не имеет права брать на себя функции доверенного лица. Он знал, что немедленно должен пойти к мистеру Винтермору и признаться, что пакет исчез, что у него нет ни малейшего представления о том, как это могло произойти, и что он просит об отпуске. И будет считать, что ему повезло, если не предложат немедленно подать в отставку.
Когда мистер Виттс встал со стула, он двигался, как старик. Коробка по-прежнему стояла на столе, а в ней спокойно лежал пакет. Случись такое, что в коробке оказалась бы кобра, он не отскочил бы в сторону так быстро. Прошло несколько секунд, прежде чем мистер Виттс набрался мужества прикоснуться к пакету и вынуть его из коробки. В первый момент ему показалось, что вес пакета и его размеры слегка изменились. Такое впечатление, что пакет был кем-то вскрыт. Вскрыт и снова запечатан. Но тут на выручку пришла простая логика. В комнате, кроме него, никого не было, добраться до пакета, следовательно, никто не мог. Значит, все это не более чем галлюцинация — результат нервного перенапряжения и усталости. Нет никакой необходимости сообщать о происшествии мистеру Винтермору. Все по-прежнему в полном порядке. В будущем он постарается поменьше работать и чаще уделять внимание прогулкам на свежем воздухе. Облегченно вздохнув, мистер Виттс вернул коробку в сейф и пошел из кабинета в контору, стараясь дышать глубже.
Большую часть бумаг из пакета составляли документы. Они содержали детальные, подписанные свидетелями и заверенные нотариусом отчеты о судьбе тех самых двадцати семи миллионов, присвоение которых вменялось в вину Кирби Винтеру и Вильме Фарнхэм. Бумагами подтверждалось, что «Проекты О.К.» являлись единственно лишь благотворительной организацией. Поскольку налоги в полном объеме были выплачены при переводе денег на счет «Проектов О.К.», никаких дополнительных платежей производить не требовалось.
Бонни Ли сидела на кровати рядом с Кирби и слушала, как он читает ей вслух письмо дядюшки Омара:
— «Мой дорогой племянник! Весьма вероятно, ты никогда не сможешь понять, что написано в данном письме, посчитав эти строки за свидетельство того, что я перед смертью окончательно выжил из ума. Если, конечно, ты еще не обнаружил то, что для кратности и безопасности я буду в дальнейшем называть «прибор». Ты понял, о чем я говорю? Нет — тогда выбрасывай письмо, не читая. Ничего интересного для себя ты в нем не найдешь.
Прежде чем вручить тебе прибор, я все тщательно обдумал и постарался принять все меры предосторожности. Во-первых, я попытался развить твой ум и характер в таком направлении, чтобы ты был способен правильно пользоваться прибором. Но, к сожалению, ты так и не достиг того уровня мышления и той зрелости чувств, чтобы я мог с легким сердцем доверить тебе его и весь мир в придачу. Я сомневался. Поэтому и решил устроить предварительный экзамен, в ходе которого выяснится, достоин ли ты серьезного доверия. Преодолеешь воздвигнутые мною на твоем пути трудности — прибор будет тебе наградой. Я надеюсь, что ты справишься. Если твои слабости не безнадежны, они скоро исчезнут, едва ты пройдешь первую преграду. Само открытие бесконечных возможностей прибора, а затем самостоятельная выработка навыков к правильному его использованию является не только следующим испытанием тех сторон твоей личности, которые еще недостаточно сформировались, но и их воспитанием.
Прочие предосторожности носят чисто технический характер. Первый вариант прибора был очень громоздким, вызывал тошноту и головокружение у пользователя и работал в течение всего лишь трех минут. За годы кропотливой работы я упростил и усовершенствовал его. Сопутствующие записи я уничтожил. Все, что требуется знать тебе, если ты, конечно, его обнаружил, так это то, что он навечно запаян в прочнейшую оболочку, использует в качестве источника энергии космические лучи, аккумулирует и запасает энергию так быстро, что даже непрерывное использование не принесет ему никакого вреда. Однако, если в течение пятидесятидневного периода прибором не пользоваться, уровень накопленной энергии превысит черту безопасности и произойдет его саморазрушение. Любая попытка проникнуть внутрь оболочки приведет к тому же результату. И наконец, последнее, что необходимо сказать. Внутренние резервы прибора таковы, что при нормальной эксплуатации он проработает не менее двадцати и не более двадцати пяти лет с момента написания этого письма.
