Найо Марш - Смерть в театре «Дельфин»
— Совсем как в конце первого акта, не правда ли, мистер Найт? Мне только перчатки не хватает.
Найт поспешно выпрямился. Лицо Тревора озадаченно застыло.
— Перчатка… Что-то такое было по поводу настоящей перчатки, правда? Что же?
Найт вопросительно глянул на Аллена, который поторопился объяснить:
— Тревор не может вспомнить последнюю часть своих субботних приключений в театре. Джей, вероятно, говорил, что мы надеемся с помощью одного из вас всколыхнуть его память.
— Я уже кое-что вспомнил, — важно довёл до общего сведения Тревор. — Я помню, как мистер Найт разговаривал в кабинете с мистером Моррисом.
Маркус Найт оскорблённо расправил плечи.
— Надеюсь, мистер Аллен, вы знаете, что я ушёл из театра с Моррисом около одиннадцати.
— Он так и сказал, — пожал плечами Аллен.
— Прекрасно. — Найт остановился прямо перед Тревором и с некоторым усилием, но не без успеха, напустил на себя располагающий к доверию вид. — Если, милый мальчик, ты прятался в передней части здания и слышал наши с мистером Моррисом голоса в его кабинете, то, конечно, видел, как мы уходили из театра.
Тревор кивнул.
— Изумительно, — подытожил Найт, разводя руками.
— Люди возвращаются, — раздался дискант. Аллен оглянулся и увидел, что Тревор прижимает пальцы к губам, словно аллегория озадаченной невинности.
— Какого дьявола ты хочешь этим сказать?! — воскликнул Найт.
— Именно это я и не могу вспомнить. Кто-то вернулся.
— Я действительно не постигаю, Аллен, — начал было Найт.
— Мне… кажется… я не хочу… вспоминать…
— Вот видите! Позор! Вы повредите ребёнку! Я решительно отказываюсь участвовать в этом опасном и никчёмном эксперименте. Не волнуйся, Тревор. Ты совершенно прав. Тебе не надо ни о чем вспоминать.
— Почему?
— Потому что я так говорю! — проревел Найти рванулся к двери. На пороге он задержался и проговорил глухо, что произвело ещё более сильное впечатление:
— Я артист. Через восемь часов я появлюсь перед публикой в роли, которая требует полной отдачи. Более того, самую мучительную и тяжёлую сцену мне придётся провести с некомпетентным дублёром, о манере игры которого я до сих пор не осведомлён. Мои нервы расстроены. За последние сорок восемь часов я прошёл сквозь муки ада. Неуважение. Предательство. Осмеяние. Угрозы. И сверх того — этот нелепый, бессмысленный, неуместный полицейский вызов. Прекрасно, суперинтендант Аллен. Больше я такого не допущу. Я подам официальную жалобу. За сим — до свидания.
Он яростно распахнул дверь и закрыл — не захлопнул! — с идеально отмеренной долей темперамента.
Из коридора донеслись аплодисменты, ругательство и удаляющиеся шаги.
Аллен открыл дверь и увидел, как Гарри Грав тихо похлопывает в ладоши, а Маркус Найт широкими шагами гневно идёт по коридору.
— Разве им можно не восхищаться? — спросил Гарри, извлекая из кармана свёрток. — Детская рулетка. Тревор может заняться разработкой системы. Это верно, что вы затеяли нечто вроде парада для опознания?
— Можно выразиться и так, — согласился Аллен.
— Вы хотите сказать, — осведомился Гарри, слегка меняясь в лице, — что этот несчастный, но все-таки никчёмный мальчишка может внезапно ткнуть пальцем в одного из нас и звонко возвестить: «Я все вспомнил. Вот он!"
— Грубо говоря, именно таков был замысел.
— Прекрасно. Только учтите: он вполне способен выдвинуть ложное обвинение, чтобы насладиться спектаклем. Ничуть не удивлюсь, если для такого фокуса ему захочется выбрать именно меня, поскольку тут можно ожидать самой бурной реакции.
— Рискнём. Заходите.
Аллен открыл дверь и вошёл вслед за Гравом в комнату.
Тревор лежал в кровати, укутавшись одеялом. Гарри застыл, не сводя с него глаз.
— Он выглядит маленьким милым ребёнком, правда? — прошептал он. — Просто сахарный ангелочек. Он действительно спит или притворяется?
— Он задремал. Он проснётся, даже если вы просто наклонитесь над ним.
— Чертовски стыдно будить его.
— Мне все-таки придётся, с вашего разрешения, попросить сделать это. У него на скуле загадочный синяк. Быть может, вы сумеете подбросить нам какую-нибудь мысль насчёт его происхождения?
С улицы донёсся гудок баржи. Смутный гул Лондона прорезал звон Биг Бена, пробившего час.
Гарри положил на поднос свой свёрток.
— Взгляните на его синяк. За волосами не видно. Отодвиньте их и взгляните.
Гарри наклонился над мальчиком и протянул к его лицу левую руку.
Из-за ширмы в углу что-то звякнуло: тванг.
Тревор открыл глаза, увидел над собой лицо Гарри и заорал.
Глава 11
СПЕКТАКЛЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Гарри Грав не доставил никаких хлопот. Когда Тревор закричал, он отступил от кровати белый, как рубашка, однако сумел выдавить из себя подобие улыбки.
— Теперь вы, разумеется, сделаете мне обычное предупреждение и пригласите прогуляться в тёплой компании до ближайшего полицейского участка. Надеюсь, Перри не забудут проинформировать? Ему понадобится вызвать дублёра.
Дальше события развивались по обычной схеме.
По предложению Аллена все вернулись в «Дельфин». Мистер Кондукис впервые оказался в одном обществе с актёрами, которых нанял. Они сидели в верхнем фойе, тогда как внизу рано собравшаяся публика уже начинала гудеть.
Срочно вызванный дублёр Гарри Грава репетировал за железным занавесом под присмотром помощника режиссёра.
— Мне кажется, — сказал Аллен, — вы имеете право услышать объяснение происходящего, поскольку все были в той или иной степени вовлечены в события. Я дам свою версию событий субботнего вечера. Должен сказать, что Хартли Грав не стал возражать против неё.
Грав ушёл из театра вместе с мисс Мейд и её спутниками, пообещав, что смотается к себе в Кэнонбери за гитарой. На деле же он захватил гитару с собой и спрятал в шкафчике для веников в комнате с реквизитом. Шаставший по зданию Тревор нашёл её. Грав сел в свой открытый спортивный автомобиль, сделал круг по кварталу и оставил машину в проулке к складам «Фиппса». В театр он вернулся через главную дверь, пока мистер Моррис и мистер Найт были в кабинете. Джоббинс мог его видеть, однако не подумал бы ничего плохого, поскольку Грав частенько возвращался в театр по каким-нибудь надобностям. Мисс Брейс его не видела. Она приняла за него Джоббинса, сбитая с толку пиджаком.
Во время суматохи, поднявшейся из-за Тревора, Грав прятался, пока не решил, что остался наедине с Джоббинсом. В одиннадцать он набрал собственный номер и держал трубку достаточно долго, чтобы разбудить соседа сверху, который должен был решить, что на звонок ответили.
Когда валяющий дурака Тревор дёрнул за гитарную струну, Грав не мог не прийти в смятение. Кстати, именно эта деталь в вашем отчёте, Джей, навела меня на мысль, что Грав вовсе не поехал к себе, а спрятал инструмент в театре. Спустя мгновение он уловил стук служебной двери и решил, подобно вам, мисс Дюн, и Джоббинсу, что Тревор ушёл. Однако Тревор проскользнул обратно в зрительный зал и увидел мисс Брейс. Затем приметил Гарри Грава и начал следить за ним, подражая какому-то герою из комиксов. Грав прокрался в реквизитную за гитарой, тенью скользнул по боковому проходу через зал и оставил инструмент рядом с фойе, чтобы он был под рукой. Весьма возможно, что при этом гитара тихо тренькнула.
Перигрин издал восклицание. Аллен взглянул на него, однако мистер Джей только замахал руками:
— Ничего. Продолжайте, продолжайте.
— Итак, Грав поднялся по лестнице со сцены на ярус и затаился там до полуночи. Тревор неотрывно шпионил за ним.
В полночь Джоббинс покинул свой пост, чтобы позвонить в полицию и пожарную охрану. Грав метнулся к панели в стене, открыл её и с помощью фонарика набрал комбинацию. О замке сейфа много говорилось ещё до того, как туда поместили реликвию. Учтите, что в течение трех дней, пока сейф стоял пустой, он не охранялся, и у Грава была возможность поэкспериментировать с возможными шифрами слова «перчатка».
Уинтер Моррис со стоном хлопнул себя по лбу. Маркус Найт пробормотал: «Боже!"
— Он открыл сейф, вынул подставку с её содержимым и, думаю, лишь тогда заметил, что привёл в действие механизм, открывающий стальные двери и зажигающий свет в витрине. Именно в это мгновение Тревор, который стоял совсем рядом, выдал своё любимое:
«Взж-ж-жик. Рана!»
Грав был потрясён. Он резко обернулся, увидел мальчишку и метнулся в фойе, сжимая свою добычу, — и столкнулся с взбегающим по лестнице Джоббинсом. Грав схватился за дельфина. Когда Джоббинс упал, Тревор был в фойе и все видел. Грав кинулся к нему. Тревор говорит, что он побежал по центральному проходу яруса и Грав настиг его у самого барьера. Может быть, он не выдумывает, когда утверждает, что выхватил у него подставку и швырнул её в партер прежде, чем Грав успел что-либо сделать. Последнее, что он помнит, — лицо Грава над собой. Именно эта сцена в сочетании со звуком гитарной струны, за которую дёрнул мой коллега, инспектор Фоке, скрытый за ширмой, и вернула ему память.
