Окончательный вывод - Рекс Тодхантер Стаут
Чтобы утолить мое любопытство, вовсе не требуется предоставить ответы на все без исключения вопросы, связанные с этим делом. Например, на вопрос, где пропадал ваш муж с вечера воскресенья до утра среды. Этого я не знаю и не стремлюсь выяснить, но, учитывая, сколь тщательно вы все планировали и готовили, могу предположить, что он скрывался в каком-то укромном месте, где трудно было заметить его самого и его машину, особенно в дневное время. Конечно, вы должны знать, что это за место, поскольку могло случиться нечто непредвиденное и первоначальный план понадобилось бы изменить. Но в этом месте почти наверняка не было телефона, и в результате Джимми во вторник вечером был вынужден выехать – в «Фаулерз-инн» и в «Фэттид каф». Впрочем, все происходило в темноте, и этот риск вы просчитали заранее.
Что касается иных вопросов, ответы на которые меня не интересуют, среди них будет и тот, почему вы разрешили сыну забрать деньги, если он их найдет. Скажем так: вы твердо знали, где деньги спрятаны, и не сомневались в том, что Ноэлю их не отыскать. Или возьмем условие мнимых похитителей: зачем им потребовалось, чтобы вы и ваш муж молчали сорок восемь часов после возвращения Джимми домой? Смею предположить, что вы таким образом выгадывали время, но эту догадку не проверить, поэтому оставим ее без рассмотрения. Что касается известных мне фактов, следовало лишь удостовериться, что они не противоречат моим умозаключениям, моему окончательному выводу, который состоит в том, что это вы убили своего мужа. Почему он поспешил ко мне в среду утром вскоре после своего счастливого возвращения? Было бы удивительно, поступи он иначе. Он хотел выяснить, обоснованны ли опасения мисс Атли, и если да, то насколько. По телефону от вас он узнал, что мисс Атли мертва, и удалился, почти бегом, чтобы встретиться с вами.
Разумеется, к тому времени он уже знал, что это вы убили мисс Атли. Значит, вы очутились полностью в его милости. Он не мог выставить вас убийцей, не выдав собственного участия в вашей мошеннической схеме. Однако мошенничество следовало довести до конца, оно стало бы таковым, подай вы декларацию с вычетом и поставь под ней свои подписи. Тем не менее он представлял собой угрозу для вас и прекрасно это сознавал. Полагаю, он заявил, что ему нужна половина всей суммы. Вы очутились в западне. После всей подготовки, после всех усилий и трудов, после убийства, на которое вы пошли, итог вырисовывался плачевным. Такого вы допустить не могли. Джимми Вейлу пришлось умереть.
Она издала некий звук. Это было не слово, нет, просто звук, какой вырывается непроизвольно, когда чихают или делают больно.
– Убийство вы спланировали столь же тщательно и дотошно, как и похищение, вновь явив миру свой восхитительный организаторский талант. Вам нужен был наркотик. Конечно, вы не могли что-либо взбалтывать и смешивать на скорую руку, значит наркотик у вас был – возможно, хлоралгидрат. Почти наверняка его можно найти в вашей домашней аптечке, но этот вопрос тоже из разряда тех, ответы на которые меня не интересуют. В среду вечером вам то ли сильно повезло, то ли вы очень хорошо знали своего мужа и смело предположили, что от подсыпанного снотворного он ляжет спать прямо в библиотеке, а не пойдет к себе в комнату. В остальном удача уже не требовалась. Когда мистер Фрост ушел, вы спустились в библиотеку, обнаружили, как и ожидали, что ваш супруг без сознания, отволокли его в нужное место и уронили на него статую. С вашим даром предусмотрительности вы наверняка тащили его за ноги, поскольку голова и плечи не оставляют заметных следов на коврах, в отличие от ног. Со статуей вы тоже на произвол судьбы не полагались, а заблаговременно покачали ее туда и сюда, определяя, в каком направлении проще всего толкать. Стука никто не услышал, все были наверху; к тому же статуя не ударилась о пол, удар пришелся по груди вашего мужа, звук получился приглушенным.
Вулф выпрямился, с силой втянул воздух через ноздри и выдохнул через рот. Его глаза сузились.
– Миссис Вейл, признаю, что я не лишен эмоций. Меня отчасти спровоцировал тот иск, который вы подали, и ордер на арест мистера Гудвина по обвинению в хищении. Но даже в этом случае я затрудняюсь подобрать моральные основания для осуждения по поводу того обмана, который вы замыслили и попытались осуществить. В этом году миллионы ваших сограждан тоже будут мухлевать с налоговыми декларациями. Также я не стану безоговорочно вас осуждать за убийство мисс Атли. Вы совершили это преступление, поддавшись на мгновение необузданной страсти. Но вот убийство вашего мужа – совсем другое дело. Вы все спланировали заранее и выполнили без малейшей жалости, добившись намеченной цели. Исключительно ради денег. Вы убили его хладнокровно, потому что он хотел отнять у вас плод вашего мошенничества. Это, увы, омерзительно! Подобное осудили бы и…
– Неправда! – прохрипела она еле слышно и повторила уже громче: – Неправда!
– Я советовал вам молчать, мадам. Подобное осудили бы…
– Но это же неправда! Деньги ни при чем! – Она схватилась за подлокотники кресла. – Пусть бы он забрал все деньги, мне плевать! Я так ему и сказала. Это все Дина виновата! Он хотел сбежать с ней, говорил, что я… Это все Дина! Вот почему… Не ради денег…
– То есть он не требовал от вас денег?
– Нет!
– Он угрожал вас выдать?
– Нет. Обещал, что не выдаст. Но он хотел бросить меня, а я любила его. – Ее губы искривились, пальцы скользили по подлокотникам, ногти царапали кожу. – Я любила его, а он хотел меня бросить!
– А это было бы равносильно признанию. – Голос Вулфа понизился до едва различимого бормотания. – Вдали от вас, никаких ограничений… Кто знает, что бы он мог выкинуть? И ему пришлось умереть. Признаю, что напрасно вас осуждал, что вы находились в смертельной опасности. Вы не пытались обмануть его, не пытались доказать, что это не вы убили Дину Атли?
– Нет. Он знал, что это сделала я. – Она
