П. Никитин - Похождение Шерлока Холмса в России
Веретенюк сконфузился и замолчал. Однако чем более время приближалось к вечеру, тем взгляд Веретенюка становился подозрительнее. Наконец, он остановился.
— Дальше с лошадью идти нельзя, — проговорил он. — Заржет, так слышно будет.
— Вот это верно! — похвалил Холмс.
Мы выбрали место у ручья и, сняв с лошади вьюк, привязали ее длинным арканом к дереву.
Потом мы все трое принялись ей щипать траву. Часа через два около нашего коня уже возвышался небольшой стожок, которого лошади хватило бы дня на три.
Итак, здесь наш конь был обеспечен едой и водой.
Оставалось лишь уповать на то, что его не сожрут дикие звери.
Бросив тут же и тяжелый багаж, мы с ранцами за плечами и винтовками в руках тронулись в дальнейший путь, спеша до наступления полной темноты пройти возможно большее расстояние.
Тайга была мрачна. Сквозь густую листву деревьев не видно было ни неба, ни звезд, и это делало ее похожей на какую — то огромную сплошную могилу.
Масса наваленного валежника, постоянно попадавшиеся пни то и дело преграждали нам путь, который с каждой минутой становился все тяжелее и тяжелее.
— Еще верст десять, и мы на месте, — сказал Веретенюк.
И снова мы пустились дальше. Через два часа пути мы остановились.
Была полночь.
По словам Веретенюка, проклятое место находилось где — то недалеко, но точно определить его направление и местонахождение он был не в состоянии.
Поэтому мы не нашли ничего лучшего, как остановиться и ждать.
С этого пункта Холмс надеялся в продолжение ночи сделать необходимые разведки, и если бы нам не посчастливилось, то на следующую ночь мы могли бы передвинуться на другое место.
Подав нам кое — какие советы и в особенности попросив нас не шуметь, Холмс исчез.
Однако через час он возвратился, не принеся с собою никаких известий.
По его словам, он исходил не менее десяти верст, но всюду царила тишина и не было видно ничего подозрительного.
После него на разведки пошел Веретенюк.
Но этого нам пришлось ждать недолго.
Едва он дошел до нас, как почти без чувств грохнулся на землю, причем его побелевшие губы прошептали: «Там».
И он указал рукой на север.
— Мужайтесь, дорогой друг, — проговорил Холмс, поднося к его рту фляжку с коньяком.
Крепкий напиток, видимо, подбодрил упавшего духом, а увидя Холмса и меня улыбающимися, он настолько расхрабрился, что собрался было проводить Холмса.
Однако Холмс не взял его с собою.
Он предпочитал, чтобы Веретенюк немного окреп, и возлагал надежды, что я окончательно подбодрю его своим разговором.
Итак, оставив его на мое попечение, Холмс исчез.
Пока он уходил, я действительно успел настолько повлиять на Веретенюка и настолько убедить его, что на свете нет ничего сверхъестественного, что к приходу Холмса он окончательно успокоился.
— Теперь идемте за мной, — проговорил Холмс, появляясь из темной заросли. — На наше счастье ветер дует на нас, и мы можем свободно подойти к врагу, не дав ему узнать про наше нашествие.
Осторожно ступая, мы тронулись в путь. Но едва прошли мы пару сот шагов, как Холмс остановил меня и, указав вперед, шепнул:
— Смотрите вверх на дерево.
Я взглянул по указанному направлению и почувствовал, как легкая дрожь пробежала по моему телу.
Действительно, то, что я увидел, представляло из себя странное зрелище.
Под самыми ветвями высоких деревьев висел отвратительный человеческий скелет, тихо качавшийся в воздухе при малейшем порыве ветра.
Странно было то, что не было видно, на чем он повешен и вообще подвешен ли, но весь он светился каким — то странным голубоватым светом, от которого исходил легкий дымок.
— А теперь взгляните под его ноги, — шепнул Холмс.
Я посмотрел, куда мне указывали, и увидал на земле почти под ногами скелета какое — то странное существо, очевидно живое.
Это странное существо как — то странно металось во все стороны и светилось пятнами, благодаря чему рельефно выделялось в ночной тьме.
Не успели мы вдоволь насмотреться на эту картину, как вдруг ветер изменил свое направление.
А через секунду странно светящееся существо на земле вдруг словно выросло, и по тайге пронесся его грозный рев.
Веретенюк трясся всем телом.
Но мы, не шевелясь, ждали, что будет дальше.
Но ждать было недолго.
На наших глазах отвратительный скелет плавно спустился на землю, несколько раз подскочил вверх и затем исчез вместе с оберегавшим его чудовищем.
VIII
— Ну, а теперь мы смело можем возвратиться назад, — проговорил Холмс. — Ночью нам решительно нечего здесь делать, и возвратиться к прежнему биваку я считаю более благоразумным.
С этими словами мы тронулись в обратный путь.
Лишь только мы пришли на старое место, как Холмс посоветовал нам, не теряя времени, хорошенько отдохнуть, и мы, улегшись на траве, крепко заснули.
Лишь только солнце взошло, мы были уже на ногах.
Отойдя верст пять назад, мы сварили себе пищу для того, чтобы дым костра был виден недалеко, и тем же путем вернулись обратно.
Оставив нас вместе с Веретенюком, Холмс исчез в тайге, из которой возвратился назад лишь спустя несколько часов.
Судя по его лицу, я видел, что он чем — то доволен, но так как он не заговаривал первый, то и я не счел нужным надоедать ему своими расспросами.
Часов в шесть вечера он дал нам знать, что пора двигаться в путь.
Мы пошли, но не вперед, а забрали вправо, и через час я заметил, что мы огибаем с восточной стороны то место, на котором вчера видели поразившую нас картину.
Так продолжалось до наступления глубокой темноты.
Лишь только тьма сгустилась настолько, что двигаться вперед стало уже невозможным, Холмс остановился, и мы так же, как и в прошлую ночь, стали ждать.
При этом мною было сделано открытие, заключавшееся в том, что сегодня мы стояли на тропе, попадавшейся в тайге страшно редко.
Прошло часа три.
И вдруг так же, как и вчера, Холмс нажал мой локоть и указал вдаль.
Вероятно, шагах в двухстах от нас впереди, тоже, по — видимому, на самой тропе, светящийся скелет медленно поднялся с земли и повис в воздухе.
Но на этот раз страшное чудовище, сторожившее скелет, не учуяло нас.
В эту ночь ветер дул в нашу сторону без перерыва, но, однако, Холмс и не подумал приближаться к таинственному явлению.
Это явление продолжалось почти до рассвета, и как только тайга едва заметно стала освещаться, мы удалились на восток, не менее как на пять верст.
Тут снова мы отдыхали, варили пищу и так же, как и в прошлый день, с наступлением темноты отправились вперед, причем и на этот раз стали давать круг.
Из этого нашего двухдневного движения я вполне понял намерение Холмса, который, очевидно, собирался исследовать это явление со всех сторон.
Веретенюк за эти две ночи прекрасно освоился с видением и уже не испытывал прежнего страха.
— Я не стану останавливаться над подробностями двух последних ночей, скажу лишь только то, что с какой бы стороны мы ни подходили ночью к заколдованному месту, всюду нам приходилось натыкаться на одно и то же явление.
Казалось, странный скелет и не менее странное живое существо со всех сторон оберегали довольно большое круглое пространство.
Обойдя этот круг со всех сторон, мы на пятые сутки по совету Холмса возвратились к нашей лошади, которая, кстати сказать, успела уже съесть весь запас корма, сделанный нами.
Около нее мы провели сутки, славно отдохнули, сделали новый большой запас провизии, которую положили себе в ранцы и, заготовив снова ей корм в двойном количестве и хорошенько промяв по тайге, мы снова тронулись в путь.
IX
— Итак, дорогой Ватсон, теперь мы идем на самое дело, — говорил Холмс, шагая по тайге. — Мы знаем приблизительно местонахождение нашего врага, знаем, в каких пределах он находится, и можем идти наверняк.
— Мне интересно было бы знать подробно ваши выводы, дорогой Холмс, — сказал я, — н. теперь, когда мы подходим уже к самой цели, вы, может быть, не откажетесь в порядке постепенности пояснить нам все дело.
— С удовольствием, — ответил он.
Он вынул из портсигара сигару, закурил ее и заговорил:
— Вы, конечно, помните, дорогой Ватсон, все то, что мы слышали на пароходе, и помните, вероятно, прекрасно наши похождения два года тому назад.
— О, да!
— И, конечно, помните семерых братьев — разбойников.
— Конечно.
— Ведь никто из них не остался живым. В перестрелке было убито четыре, остальные же трое были казнены. Единственно, кто избег тогда наших рук, так это Муха, еще раз оправдавший свое прозвище.
— Уж не предполагаете ли вы, что он здесь, — спросил я.
