Она растворилась в воздухе - Уайт Этель

Ее нетвердая походка перешла в совсем медленный шаг, и Виола вдруг остановилась, пробормотав что-то невнятное при виде вереницы огней, которые растянулись в темноте, подобно созвездию Геркулеса[28]. Табличка сообщала, что это земельный участок «Старфиш-авеню» и рекламировала его как строительное общество. Позабыв о своей усталости, девушка свернула с дороги и вышла на лужайку через изрытую глубокими колеями брешь в живой изгороди. Дорога, которая соединила бы дома в какой-то последовательности, отсутствовала. Но, там, где Виола осторожно пробиралась через грязь и битый кирпич, были признаки тротуара.

Все дома были одного типа — небольшие, компактные и хорошо построенные, с двумя гостиными и кухней на первом этаже и тремя спальнями и ванной комнатой на втором. Они были предназначены для молодых людей, которые начинали семейную жизнь, и для стариков, которые доживали свой век на пенсии. Некоторые дома до сих пор строились — Виола различила на фоне звездного неба возвышающиеся строительные леса. Другие были закончены, но либо не сданы в аренду, либо не были еще заняты.

Виола сосредоточила свое внимание на домах без строительных лесов. Осматривать их нужно все, и те, в которых был виден свет, и находящиеся в абсолютной темноте. Ведь преступники могут сидеть и при свете, а занавешено может быть только окно комнаты с Беатрис , чтобы ни кто не мог увидеть ее снаружи. Поэтому ей пришлось с трудом продвигаться по мокрому полю от дома к дому.

При помощи своего фонарика Виола обнаруживала в глубине темных комнат либо голые оштукатуренные стены, либо уже отделанные, в соответствии с вкусами будущих владельцев. Среди этих незанятых будущих семейных гнездышек освещенные окна счастливых семей светились подобно оазисам. Жильцы не боялись, что за ними станут подглядывать, скорее наоборот, — шторы не были опущены, и Виола могла составить четкое представление о проживающих там.

В «Моем приюте» молодая пара в сентиментальной позе сидела у камина. В «Локарно» пожилая пара слушала радио. Резвящиеся дети превратили «Мирную гавань» в веселый ад. Это был последний дом. Разочарование ужасным. — Водитель такси назвал не тот адрес.

 Она уже повернула назад к дороге, когда заметила темные очертания дома на самой высокой части луга. Он был расположен в дальнем углу, и ей пришлось пересечь пустырь, чтобы добраться до него.

Кусты чертополоха кололи лодыжки, под ногами хрустели какие-то черепки и пустые консервные банки; но с каждым пройденным шагом в ней росла уверенность в том, что это тот дом, который она ищет. Подойдя, она увидела зловещее доказательство, что дом использовался в качестве временной тюрьмы — на одном окне второго этажа была стальная решетка, и опущены плотные шторы.

Это был тот самый момент, наступления которого она так боялась, старалась о нем не думать. Действительно, что дальше? — Одна, беспомощная, словно пугливый лесной зверек, случайно натолкнувшийся на тигриное логово. Ее буйное воображение добавляло к реальным опасностям иррациональные, ей казалось, что пустота из этого дома протягивает к ней руки и касается холодными мертвящими пальцами.

С таким ощущением Виола обошла вокруг здания — ничто не нарушало тишины. Ни проблеска света, ни какого-нибудь звука изнутри. Когда девушка подошла к задней двери, ее отчаяние достигло предела, и она действовала, не задумываясь о последствиях, — подобрала кирпич и разбила стекло.

После того как Виола просунула руку в зазубренное отверстие, ей пришлось опасно поднапрячься, чтобы достать до задвижки, но она сумела отодвинуть ее и войти в дом. В течение нескольких секунд она стояла в темноте, не смея пошевелиться и выдать свое присутствие. Осмелев, она стала на ощупь искать выключатель на стене.

Вспыхнувший свет свидетельствовал о том, что дом подключен к энергосистеме, а, следовательно, обитаем.

Виола заглянула в кухню. Шкаф, холодильник, стены выложены белой плиткой. В раковине заварка, яичная скорлупа, окурки. На газовой плите стоящий криво чайник, из крана капает вода. Виола вытянула шею и напрягла слух, вслушиваясь.

— Пусто, — прошептала она. — Они ушли.

Теперь Виола боялась уже не внезапного нападения, а запустения. С тяжелым сердцем она проделала тщательный обыск дома, принуждая себя обследовать каждый шкаф или укромный уголок, куда можно было спрятать тело.

В одной из комнат обнаружились вещи принадлежавшие мисс Пауэр и рама зеркала из квартиры Гойи — да, этих двух женщин явно связывало зловещее партнерство. Но нигде не было никаких следов Беатрис, никаких ее личных вещей. 

Лишь уже выходя из дома, Виола наступила на увядшую орхидею, которая когда-то была белой. Виола подняла ее и положила в сумку. — Было мучением понимать, что Беатрис была здесь совсем недавно, и что они, вероятно, разминулись на считанные минуты. После этой мысли в голове у Виолы остались лишь пустота и слепое инстинктивное желание вернуться в Лондон.

Пошатываясь от усталости, она шла по трассе, кружилась голова, ноги были тяжелыми, будто налитые свинцом. Она знала, что физически не сможет дойти даже до Фоксли, но это не тревожило ее. Она будет идти, пока не упадет. Что еще оставалось делать?

Внезапно фары мощного автомобиля осветили ее шатающуюся фигуру. Проехав мимо нее, машина остановилась, и из нее вышел водитель, направившийся к ней.

— Моя хозяйка хочет узнать, не надо ли вас подбросить.

Виола была слишком измучена и смогла прошептать пожилой паре, которая ехала в этой машине, только слова благодарности и название того места, куда ей нужно попасть. Перед глазами все плыло и Виола смогла различить лишь  крупные румяные лица, седые волосы и очки в роговой оправе своих благодетелей. Они оказались любезными людьми. После того как жена твердо пресекла любопытство своего мужа, он перестал расспрашивать девушку, и Виола откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и ощутила исцеляющее спокойствие.

Убаюканная теплом и быстрым движением, Виола спала, пока ее не разбудили мигающие фары и гудение машин. Когда она смутно осознала, что вернулась на Пикадилли, шофер остановил машину.

— Отель «Колизей», — объявил он.

Тот же мальчик-слуга, который принес Виоле телефонограмму от Фома, кинулся вперед, чтобы помочь ей пройти через вращающиеся двери. Она взглянула на него с легким удивлением, не обнаружив в нем никаких перемен. Ей казалось, что прошло очень много времени с тех пор, как она видела его в последний раз.

Ноги Виолы еле волочились, но не только из-за усталости, а от огромной на сердце тяжести — ей предстояло сообщить родителям о судьбе дочери. Пытаясь как-то облегчить себе эту задачу, Виола подогревала внутренний неистовый гнев на миллионера.

«Если бы он меня послушался, Беатрис вернулась бы, — напоминала она себе. — Пусть услышит от меня правду».

Добравшись до квартиры Стерлингов, Виола распахнула дверь, прежде чем ее этот гнев угас… И остановилась, взирая на открывшуюся картину с недоверчивой радостью, неспособная поверить в то, что видит.

Здесь горели огни, звучали громкий смех и крики счастливого волнения — все говорили одновременно. Комната казалась наполненной людьми: кроме Стерлингов и Фома здесь были Мак и Дон. Все они преклонялись перед главным действующим лицом. Сияющая, словно сказочная принцесса, Беатрис была в безукоризненно белой одежде, ее щеки пылали румянцем, а волосы блестели — как будто в насмешку над кошмарным видом Виолы.

Виола уже собиралась броситься вперед и обнять Беатрис в неистовом приветствии, но инстинкт удержал ее от этого и она небрежно спросила:

— Явилась не запылилась. Что, хорошее получилось шоу.

— Неплохое, — согласилась Беатрис с такой же непринужденностью. — А ты что, слонялась без дела?

Но в ее глазах, обращенных к Виоле, была признательность, благодарность за понимание. Беатрис жила под большим давлением, пресыщенная волнением и постоянной угрозой смерти. Она просто хотела забыть о своем ужасном опыте, а этот весь затянувшийся восторг от воссоединения был слишком горьким напоминанием.