Фергюс Хьюм - Безмолвный дом
И Люциан, стараясь извлечь выгоду из слов Дианы, решил жениться как можно быстрее, несмотря на то что со смерти господина Врэйна не прошло и двух лет. Вот так и вышло, что они стали мужем и женой.
Теперь же они вместе встречали закат в саду в поместье, куда возвратились после медового месяца. Мисс Присцилла Барбар, которая осталась отвечать за поместье в их отсутствие, с большой радостью приветствовала возвращение пары, так как рассматривала их как одно из собственных творений. Теперь же, на закате, она скрылась в доме, оставив молодых. Взявшись за руки, Люциан и Диана сидели под зеленеющим дубом, и солнечный свет окрасил закатным румянцем их лица.
Какое-то время Люциан любовался своей супругой, а потом рассмеялся.
– Что так рассмешило тебя, дорогой? – поинтересовалась Диана и тоже улыбнулась.
– Просто я вспомнил одну историю, скорее милую, чем забавную, – ответил Люциан, чуть крепче сжав руку супруги. – У Ганса Христиана Андерсена есть такая сказка «Бузинная матушка»… А потом мне представилась пожилая пара, которая справляет золотую свадьбу под липой. Они чинно сидят, залитые солнечным светом, сияющим на их серебряных коронах.
– Ну, мы-то сидим под дубом, и никаких корон у нас нет, – ответила в свою очередь Диана. – Но счастливы мы не меньше. Хоть до золотой свадьбы нам еще далеко.
– Возможно, дорогая Диана, когда-нибудь так и будет.
– Пятьдесят лет, мой дорогой, это большой срок, – с сомнением проговорила госпожа Дензил.
– А я доволен. Пятьдесят лет – целая вечность счастья, так что стоит подождать. Честное слово, Диана, я чувствую, ты заслуживаешь счастья. А все неприятности пусть останутся в прошлом.
– Уверена, с тобой, Люциан, меня ждут счастливые годы. Жаль только, что другие люди до сих пор страдают.
– Ты о ком?
– Например, о господине Джабезе Клайне.
– Моя дорогая, я надеюсь, он достаточно крепкий человек, но я в самом деле никак не могу жалеть его. Он был… не побоюсь этого слова… настоящим негодяем!
– Не отрицаю, он вел себя ужасно, – вздохнула Диана. – Но он действовал ради дочери. Ты же знаешь.
– Существует предел даже для отеческой привязанности, дорогая Диана. Я не могу простить этого человека за то, что он устроил эту махинацию, а потом, желая смерти другому, подсунул стилет человеку, обезумевшему от алкоголя. Идея была дьявольской, моя дорогая, и думаю, что Джабез Клайн, назвавшись господином Рентом, сам подписал себе приговор, который и получил.
– Так или иначе, но страховая компания вернула себе все деньги.
– Они вернули то, что не успела потратить Лидия. А когда твой отец и в самом деле умер, все эти деньги к ней вернулись.
Диана покраснела.
– Но в этот раз все вышло по закону, – словно извиняясь, проговорила она. – Когда отец захотел изменить свое завещание полностью в мою пользу и оставить Лидию без гроша за то, что она так обошлась с ним, я воспротивилась этому.
– Помню, – кивнул Дензил. – Из двух зол я бы тоже выбрал меньшее. Пусть Лидия тоже получит часть наследства. И ты отклонила желание отца, сославшись на его безумие.
– Но на самом деле он не был безумным, – фыркнула Диана. – Он был слаб, это я допускаю, но в то же время отлично осознавал все, что происходит вокруг. Кроме того, не думаю, что после всех этих скандалов Лидия рискнет появиться в обществе. Однако я ничуть не жалею, что она получила часть денег, тем более что она сообщила Присцилле, что хорошо устроилась в Италии и собирается выйти замуж за итальянского князя.
– Князь всяко почетнее, чем граф… А ведь бедный Ферручи погиб из-за нее.
– Скорее из-за себя, – энергично воскликнула госпожа Дензил. – Он знал, что если останется в живых, то попадет в тюрьму, так что предпочел покончить с жизнью, чем испытать такой позор. Предполагаю, он грешил довольно много… Особенно в отношении Лидии.
– Однако я без сомнения могу сказать, что Лидия любила его. Хотя, судя по всему, у нее очень короткая память… Говоришь, она собирается выйти замуж за князя? Не завидую я ему.
– У нее совсем нет сердца, так что могу сказать: она будет счастлива, как была бы счастлива на ее месте любая женщина, – проворчала Диана. – И снова счастье рождается из зла. Если бы она не вышла замуж за моего отца, ее отец не оказался бы сейчас в тюрьме, и при этом граф Ферручи и Рода остались бы живы.
– Ферручи, возможно, и остался бы в живых, – согласился Люциан. – А вот относительно этой молодой цыганки Роды у меня большие сомнения. Она по своей натуре была бродяжкой, рано или поздно все равно сбежала бы из дому, и в этом случае ее определенно ждал плохой конец. Смерть Клира – несчастный случай. Я допускаю это. Но Рода обидела еще одного человека, который так переживал за нее. Я имею в виду госпожу Бенсусан. По-моему, она до сих пор не может забыть молодую чертовку и считает ее своего рода мученицей, которую сбил с праведного пути этот самый Клайн, скрывавшийся тогда под именем Рента.
– Уверена, что госпожа Клир думает точно так же.
– Госпожа Клир достаточно настрадалась, чтобы думать лишь о том, что чудом избежала тюремного заключения за участие в этом позорном заговоре. Если бы она не направила прошение королеве, то была бы наказана, как и господин Клайн. Она избежала тюрьмы лишь по счастливому случаю. Однако если бы не она, мы никогда не узнали бы правду. Я, например, никогда не подозревал господина Клайна, который всегда был таким кротким и незаметным. Даже то его посещение, когда он явился ко мне поплакать относительно брака его дочери и Ферручи… Это была только уловка, чтобы выяснить, что еще мне известно.
– А ты не думаешь, что он просто ненавидел Ферручи?
– Нет. Уверен, он делал это по совершенно иной причине. Он и в самом деле всего лишь хотел понять, что мне известно. Если бы госпожа Клир не предала его, мы бы никогда не раскрыли этот заговор.
– А если бы не заговорила Рода, мы так никогда не узнали бы, кто убил господина Клира, – добавила Диана. – Хотя и она призналась в убийстве, только лежа на смертном одре.
– Думаю, господин Линк остался доволен, пусть загадки и разрешились таким неожиданным и трагическим образом, – усмехнувшись, вторил ей Люциан. – Он никогда не простит мне, что я так много выяснил без его помощи. Хотя считает, что мне просто повезло, – и, возможно, он прав.
– Гм! – протянула госпожа Дензил, которая и вовсе не любила детектива. – Ему ничего не оставалось, как свести все к элементу удачи. Во время этого расследования он дважды отступал.
– Да, он дважды бросил расследование, – согласился Дензил. – Если бы это дело не касалось тебя, я никогда не справился бы с такой сложной задачей. Но когда я впервые встретился с тобой, ты побудила меня начать поиск преступника. А второй раз дала мне толчок, когда расказала о том, что у твоего отца все пальцы должны быть на месте… А потом ты была так уверена, что твой отец жив.
– Ты изрядно потрудился, да и Гордон Линк тоже, – философски произнесла Диана. – Мы все трое хотели открыть правду.
– Но правда открылась лишь благодаря случайному повороту судьбы.
Диана рассмеялась и кивнула, не противореча мужу.
– Хорошо, мой дорогой, – согласилась она. – Но хватит об этом. Я хотела бы только узнать одну вещь: а что сейчас с Безмолвным домом на Женевской площади?
– Недавно я говорил с госпожой Гриб, и она сообщила, что господин Пикок собирается снести дом номер тринадцать на Женевской площади. Ты же знаешь, что, съезжая, я попрощался с госпожой Гриб, у которой квартировал довольно долго. А недавно она дала мне о себе знать. Собирается выйти замуж – и за кого, как ты думаешь?
– Не знаю, – ответила Диана, но выглядела она очень заинтересованно; впрочем, как все женщины, когда речь заходит о браке.
– За господина Пикока. Таким образом, ему будет принадлежать почти вся недвижимость на Женевской площади. И выходит, она станет много богаче, даже много богаче, чем мы с тобой.
– Но не такой счастливой, мой дорогой, – добавила Диана. – Я очень довольна, что мисс Гриб выходит замуж, поскольку она неплохая женщина и обеспечила тебя всеми удобствами. Но зачем сносить Безмолвный дом?
– Потому что никто больше не желает в нем жить.
– Но теперь ведь никто по ночам не бродит по его комнатам? Ты же знаешь, что никакого призрака не существовало. Это была всего лишь Рода. А больше там никаких призраков нет.
– Теперь, по слухам, там бродит призрак Клира, – серьезно ответил Люциан. – Что бы там ни говорили, он был убит в этом доме, и теперь никто не хочет там жить. Да я и сам не захотел бы. Так что Пикок посчитал, что содержать этот дом нерентабельно, и решил снести его.
– Значит, Безмолвному дому конец, – подвела итог Диана, взяв мужа за руку. – Пойдем внутрь, Люциан. Становится прохладно.
