Артур Дойл - Возвращение Шерлока Холмса. Долина Ужаса (сборник)
Мистера Сомса несколько ошеломил обрушившийся на него поток сведений.
– Я понимаю ход ваших мыслей, – неуверенным голосом произнес он, – но по поводу длины…
Холмс протянул ему маленькую стружку с буквами «HH», за которыми шла синяя краска.
– Понятно?
– Н-нет, боюсь, даже сейчас…
– Ватсон, я был к вам несправедлив. Оказывается, вы не одиноки. Что это за «HH»? Это окончание слова. Кто самый известный производитель карандашей? Правильно, Йоганн Фабер{82}. Неужели не понятно, что после слова «Йоганн» обычно остается вот столько карандаша? – Холмс показал пальцами длину. Потом немного наклонил столик, чтобы на него упал свет электрической лампы. – Если он писал на достаточно тонкой бумаге, на полировке могли остаться выдавленные следы… Нет, к сожалению, ничего. Здесь, пожалуй, мы больше ничего не найдем. Теперь займемся письменным столом. Этот комок, надо полагать, та самая черная тестообразная масса, о которой вы говорили. Форма пирамидальная, внутри – выемка. Понятно. Как вы и говорили, видны деревянные опилки. Очень интересно! А порез… Начинается тонким разрезом и заканчивается дырой с рваными краями. Так-так, понятно, кожа просто вспорота. Мистер Сомс, я вам очень благодарен за это весьма интересное дело. Куда ведет эта дверь?
– В мою спальню.
– Вы в нее заходили после того, как все произошло?
– Нет, я сразу направился к вам.
– Я бы хотел ее осмотреть. О, какая очаровательная старомодная комнатка! Подождите, пожалуйста, минуту, пока я осмотрю пол… Нет, никаких следов. А что это за штора? Вы за ней вешаете одежду. Если бы кому-нибудь пришлось здесь прятаться, он бы обязательно встал за ней, поскольку кровать слишком низкая, а гардероб очень узкий. Надеюсь, там сейчас никого нет?
Когда Холмс отдернул штору, по его интонации и напряженной позе я понял, что он был готов ко всяким неожиданностям, но за шторой мы не увидели ничего, кроме трех-четырех костюмов, висящих на маленьких крючках. Холмс повернулся и вдруг наклонился к полу.
– А это что такое? – с интересом спросил он.
Его внимание привлекла маленькая пирамидка из черного глиноподобного вещества, в точности похожая на ту, что лежала на столе в кабинете. Холмс положил ее на раскрытую ладонь и поднес к свету.
– Мистер Сомс, ваш гость наследил не только в кабинете, но и в спальне.
– Но что ему здесь понадобилось?
– По-моему, все достаточно очевидно. Вы вернулись неожиданно. Услышал он вас только тогда, когда вы уже были у самой двери. Что ему оставалось делать? Он схватил все, что могло его выдать, и спрятался в спальне.
– Боже правый, мистер Холмс, вы что же, хотите сказать, что все то время, пока я разговаривал с Бэннистером, он был прямо у меня под боком, в спальне?
– Я это так представляю.
– Я просто не могу в это поверить! А на окно в спальне вы не обратили внимания?
– Решетчатые свинцовые рамы, три створки, одна на петлях и достаточно большая, чтобы через нее мог пролезть человек.
– Вот-вот, и во двор она выходит под углом, поэтому частично не видна. Может быть, он влез в окно, прошел через спальню в кабинет, потом увидел, что дверь открыта, и ушел через лестницу?
Холмс нетерпеливо покачал головой.
– Давайте вернемся к главному вопросу, – сказал он. – Если я правильно понял, этой лестницей пользуются трое студентов, и все они проходят мимо вашей двери?
– Да, все верно.
– И все они будут сдавать этот экзамен?
– Да.
– Нет ли у вас причин подозревать кого-либо из них больше, чем остальных?
Сомс замялся.
– Вопрос очень щекотливый, – произнес он. – Мне бы не хотелось бросать на кого-то тень подозрения, не имея веских доказательств.
– Выскажите свои подозрения, а о доказательствах позабочусь я.
– Тогда я вам в двух словах опишу всех трех молодых людей, которые занимают эти комнаты. Ниже всех живет Гилкрист, хороший студент, спортсмен, играет в регби и крикет, выступает за команды колледжа. Завоевывал первые места в барьерном беге и прыжках в длину, за что его даже включили в университетскую сборную. Вообще очень положительный молодой человек. Его отец – тот самый печально известный сэр Джейбс Гилкрист, который разорился на скачках. Юноша остался почти ни с чем, но он очень трудолюбив и старателен. Так что все у него будет хорошо. На третьем этаже живет Даулат Рас, индус. Это тихий, замкнутый парень, как и все индусы. Учится он неплохо, но греческий – его слабое место. Характер у него спокойный, ровный. Верхний этаж принадлежит Майлсу Мак-Ларену. О, это умнейший юноша, одна из самых светлых голов в университете… Правда, он ленив, упрям и совершенно беспринципен. Вдобавок еще и беспутен. На первом курсе его чуть было не исключили из университета за скандал, связанный с картами. Весь семестр он бездельничал, так что теперь, наверное, с ужасом ждет завтрашнего экзамена.
– Значит, вы именно его подозреваете?
– Не то чтобы подозреваю, но из всех троих я бы подумал на него.
– Понятно. А теперь, мистер Сомс, давайте позовем вашего слугу, Бэннистера.
Это был невысокий мужчина лет пятидесяти, чисто выбритый, с очень бледной кожей и седыми бакенбардами. Он до сих пор не мог успокоиться после неожиданного всплеска на тихой реке размеренного существования. Щекастое лицо его нервно подергивалось, пальцы слегка дрожали.
– Мы расследуем это досадное происшествие, Бэннистер, – обратился к нему хозяин.
– Да, сэр.
– Насколько я понимаю, – сказал Холмс, – это вы забыли в двери ключ.
– Да, сэр.
– Очень странно, что это произошло именно в тот день, когда в комнате находились важные бумаги, вы не находите?
– Мне это очень неприятно, сэр, но со мной такое и раньше иногда случалось.
– Когда вы вошли в комнату?
– Около половины пятого. В это время мистер Сомс пьет чай.
– Сколько вы там пробыли?
– Я ушел сразу, как только понял, что его нет на месте.
– Вы заглядывали в бумаги на столе?
– Что вы, сэр, разумеется нет.
– Как так случилось, что вы забыли ключ в двери?
– У меня в руках был поднос с чаем. Наверное, я подумал, что вернусь за ключом, а потом забыл.
– На наружной двери есть пружинный замок?
– Нет, сэр.
– Значит, она все время оставалась открытой?
– Да, сэр.
– И если кто-то находился в комнате, он мог выйти?
– Да, сэр.
– Когда мистер Сомс вернулся и вызвал вас, вы очень разволновались?
– Да, сэр. Ничего подобного на моей памяти никогда не происходило, а я работаю здесь уже много лет. Я чуть не потерял сознание, сэр.
– Да, это мне известно. Где вы находились, когда вам стало плохо?
– Где я находился, сэр? Ну, здесь, возле двери.
– Это довольно важно, потому что стояли вы здесь, а сели вон на тот стул, в углу. Почему вы прошли мимо других стульев?
– Не знаю, сэр. Мне было все равно, куда садиться.
– Я не думаю, что он чем-то может вам помочь, мистер Холмс. Он правда очень плохо выглядел, прямо побелел весь.
– Вы ведь остались в комнате, когда ваш хозяин ушел?
– Лишь на минуту или около того. Потом я закрыл на ключ дверь и пошел к себе.
– Вы кого-нибудь подозреваете?
– Что вы, сэр, я бы не осмелился. Я уверен, в этом университете нет таких людей, которые были бы способны на такой ужасный поступок. Нет, сэр, не может этого быть.
– Благодарю вас, на этом все, – сказал Холмс. – Только еще один вопрос. Вы кому-нибудь из трех остальных джентльменов, которые живут здесь, рассказывали о том, что произошло?
– Нет, сэр, ни слова.
– Ни с кем из них вы не встречались?
– Нет, сэр.
– Что ж, хорошо. Теперь, мистер Сомс, пройдемся по двору, если не возражаете.
В вечернем сумраке над нашими головами светились три желтых прямоугольника.
– Все три птички в своих гнездышках, – сказал Холмс, глядя вверх. – Смотрите-ка, а что это такое? Похоже, одной из них не сидится на месте.
Это был индус. На задернутой шторе то появлялся, то исчезал темный силуэт. Он довольно быстро расхаживал по комнате.
– Я бы хотел взглянуть на них, но осторожно. Это можно устроить? – спросил Холмс.
– Да, конечно, – ответил Сомс. – Эти комнаты – одни из самых старых в колледже, и сюда постоянно кто-то приходит, чтобы осмотреть их. Пойдемте, я сам вас проведу.
– Только без имен, пожалуйста! – вполголоса сказал Холмс, когда мы постучались к Гилкристу. Дверь открыл высокий худощавый юноша с соломенными волосами. Узнав причину нашего визита, он впустил нас в свою комнату. Внутри мы увидели действительно весьма интересные средневековые элементы оформления помещения. Холмс до того заинтересовался какой-то деталью, что не удержался и принялся срисовывать ее в свою записную книжку. Он так увлекся, что даже сломал карандаш, вынужден был попросить другой у хозяина комнаты, после чего попросил еще и нож, чтобы наточить свой собственный. Этот интересный случай повторился и в комнате индуса, молчаливого невысокого парня с крючковатым носом, который поглядывал на нас искоса и был явно доволен, когда архитектурные исследования Холмса в конце концов подошли к концу. Я видел, что ни первый, ни второй визит не удовлетворил Холмса, но третий оказался и вовсе неудачным. Дверь на наш стук не открылась, и ничего кроме потока брани в ответ на просьбу впустить нас мы не услышали.
