Фергюс Хьюм - Зеленая мумия
– Нет, – отрезал сеньор де Гавангос. – Я имею право получить назад свою собственность.
Рендом задержался в военной гостинице до сумерек, поскольку хотел увидеть донну Инес и боялся вновь разминуться с ней. Однако его невеста все не возвращалась. Тем временем в гостиницу заглянул Арчи Хоуп, чтобы рассказать дону Педро о результате своей беседы с вдовой Энн. До того он успел поговорить с профессором и узнать от него удивительные новости о коварстве госпожи Джашер.
– Совершенно не верится! – объявил он своему другу и сеньору Педро. – Бедная женщина.
– Да, – с видимым удовольствием сказал сэр Фрэнк. – Я вижу, вы более милосердны, чем профессор. Он назвал ее негодяйкой… и это еще мягко сказано.
– Хм-м-м! Не думаю, что сам Браддок настолько безупречен, что может позволить себе бросать в кого-то камни, – кисло заметил Арчи. – Госпожа Джашер, конечно, поступила не слишком-то хорошо, но прежде чем позволить себе судить ее, я хотел бы выслушать полную историю. У вдовы наверняка есть свои светлые стороны, иначе Люси давно разоблачила бы ее. Женщина женщину всегда поймет. Может быть, бедная Селина просто отчаянно хотела выйти замуж.
– Так и было, уж профессор-то знает, – быстро сказал Рендом.
– Честно говоря, меня занимает не столько миссис Джашер, сколько то, что я услышал от вдовы Энн.
– О! – оживился дон Педро. – Так вы видели старуху? Что она сказала об одежде?
– Ровно то же, что и раньше: якобы Сидней взял у нее одежду для моей модели. Само собой, я никогда не просил у Болтона ничего подобного. Это значит, что либо Болтон хотел замаскироваться сам, либо одежда предназначалась для госпожи Джашер.
– Но что общего было у него с госпожой Джашер? – неожиданно спросил баронет.
– Странное дело, – медленно ответил Хоуп, – но госпожа Болтон заявила мне, что, несмотря на разницу в возрасте, ее сын был влюблен во вдову Джашер и по возвращении с Мальты собирался жениться на ней.
– Но это невозможно! Она же обручилась с Браддоком, – изумился Фрэнк.
– Вспомните: это произошло только после смерти Болтона.
Дон Гавангос кивнул:
– Действительно. Но если все так, как вы говорите, то теория капитана Харви верна!
– То есть? – не понял его баронет.
– Госпожа Джашер, как мы знаем от вас, сэр Рендом, нуждается в деньгах. Она не вышла бы замуж за бедняка. Болтон был беден, но, получив изумруды, он бы, конечно, разбогател. Вероятно, он собирался украсть их, чтобы жениться на этой женщине. Вот так вдова Джашер и оказалась вовлечена в преступление.
– Пожалуй, – кивнул Фрэнк. – Но ведь Болтон не знал о существовании изумрудов до того, как купил мумию на Мальте. Зачем ему было до отъезда добывать маскировку для госпожи Джашер? Неужели они заранее договорились о встрече в «Приюте моряка»?
– Все это легко узнать, – нетерпеливо ответил Хоуп. – Давайте сегодня же вечером отправимся к госпоже Джашер и заставим ее наконец рассказать правду. Если она признается, что была тайно обручена с Сиднеем Болтоном, это докажет, что он брал одежду именно для нее и с ней говорил в тот вечер.
– Может быть, она признается и в том, что спрятала рукопись в моей комнате, – добавил сэр Фрэнк после недолгой паузы. – Харви этого не делал, но очень возможно, что ее подбросила мне миссис Джашер, получив ее из рук Болтона.
– Ерунда! – энергично отмахнулся Арчи. – Появись миссис Джашер в форте, ее сразу бы заметили и узнали. Не забывайте, ей надо было пройти мимо часового. Тем более не забывайте, что мы пока не доказали даже того, что она была той самой женщиной в одежде миссис Болтон. Не будем плодить домыслы, пока сами ее не расспросим.
– Хорошо. – Рендом посмотрел на часы. – Извините, дон Педро, но мне пора возвращаться на службу. Однако прошу вас: сообщите Инес, что попозже вечером я непременно загляну к вам. Тогда мы обсудим это все без спешки. Хоуп, а что вы?
– Я пока останусь здесь: мне нужно еще кое о чем спросить дона Педро.
Фрэнк кивнул и с явной неохотой покинул гостиную перуанца, так как очень хотел увидеться со своей невестой и все еще надеялся, что она вот-вот вернется. Однако его звала служба.
Вечер выдался темным, но дождя не было, и Рендом быстро шел через деревню к форту. Краем глаза он отметил огни в доме госпожи Джашер и мрачно улыбнулся, подумав о несуществующих часовых, «берегущих покой» авантюристки. Без сомнения, эта женщина до сих пор дрожала, считая, что за ней и ее домом ведется постоянное наблюдение.
Такое наказание она уж точно заслужила!
У ворот форта Фрэнку отсалютовал часовой. Баронет уже хотел пройти мимо, когда тот остановил его и протянул пакет из оберточной бумаги.
– Прошу вас, сэр. Я нашел это у себя в караулке, – доложил солдат, снова салютуя.
Рендом взял сверток.
– Кто положил его туда? И почему ты отдаешь его именно мне? – с удивлением поинтересовался он.
– Послание адресовано вам, сэр, но я не знаю, кто подбросил это ко мне, сэр. Я делал обход, сэр, и, видимо, кто-то положил это на пол, когда я отошел, сэр. Было очень темно, сэр, совсем как сейчас, я не видел и не слышал ничего подозрительного. Когда я вернулся, сэр, и спрятался в караулку от дождя, то на что-то наступил. Я посветил и увидел, что это пакет, адресованный вам, сэр.
Хмыкнув, сэр Фрэнк опустил пакет в карман, строго приказал часовому впредь быть внимательнее и отправился к себе в комнату. Он терялся в догадках, кто мог подбросить пакет, и ему не терпелось узнать, что внутри. Вернувшись в свою комнату, он разрезал бечевку. Из небрежно свернутой бумаги выкатился великолепный изумруд цвета морской волны, сиявший в свете лампы, словно маленькое солнце. Вместе с камнем в пакете оказался клочок бумаги, на котором было написано:
«СВАДЕБНЫЙ ПОДАРОК ДЛЯ СЭРА ФРЭНКА РЕНДОМА»
Глава XXIII
Как раз вовремя
Из всех удивительных событий, связанных с зеленой мумией, этот «свадебный подарок» был самым неожиданным. Несомненно, что Сиднея Болтона убили из-за изумрудов и убийца сбежал со своей добычей, ради которой продал душу дьяволу. Теперь же некто анонимно подбросил один из изумрудов Фрэнку, который был готов вернуть драгоценность законному владельцу. Несмотря на все удивление, баронет не мог удержаться от смеха, представляя, в какую ярость профессор придет, узнав об удаче дона Педро, разбогатевшего в час, когда никакой надежды уже не оставалось.
Спрятав изумруд в стол, Рендом приказал дневальному вызвать к нему часового, как только тот освободится с поста. Едва молодой баронет успел переодеться к ужину – он сделал это рано, чтобы позже не отвлекаться от дел, – как появился стоявший на часах солдат. Но рассказать он смог лишь то, что Фрэнк уже слышал: во время обхода, пока часовой был вдалеке от своей будки, кто-то подбросил в нее сверток. В это время было уже темно, и солдат был готов поклясться, что ничего не видел и не слышал. Тот, кто принес изумруд, дождался удобного момента и тихо, как кошка, проскользнул к караулке, чтобы оставить там драгоценный сверток. Часовой наступил на него, вернувшись в будку, чтобы укрыться от дождя. Теперь было невозможно сказать, как долго пролежал сверток в караулке. По прикидке Рендома – не больше часа: до того было еще недостаточно темно, чтобы пробраться мимо часового. Кем бы ни был злоумышленник, мужчиной или женщиной, он сделал Фрэнку поистине королевский подарок.
В первый момент баронет хотел взять часового под стражу за такую преступную беспечность на посту, но, поскольку он уже успел отчитать его и хотел сохранить сверток в тайне, Рендом просто отпустил солдата. Оставшись в одиночестве, молодой офицер присел у огня, недоумевая, кто мог пойти на такой риск и зачем этот неизвестный передал сокровище ему. Куда логичнее было бы отправить камень дону Педро или профессору Браддоку.
Сначала он подумал, что камень могла прислать госпожа Джашер в благодарность за то, что он обошелся с ней столь гуманно. Вспомнив свой прежний опыт, Фрэнк обнюхал пакет, но запаха китайских духов не почувствовал. Конечно, записка, приложенная к камню, была написана измененным почерком, так что никакого ключа она дать не могла. В любом случае едва ли Селина могла бы прислать ему камень. Она испытывала большую нужду в деньгах и если бы была владелицей драгоценностей, а значит, той женщиной, что разговаривала с Болтоном через окно, то уж, конечно, не стала бы раздаривать камни, а поспешила бы их продать. Если бы Селина была преступницей, разве рассталась бы она с половиной сокровищ, ради которых рисковала отправиться на виселицу? Нет, кто бы ни прислал ему камень, миссис Джашер была вне подозрений.
Может быть, женщиной, говорившей через окно с Болтоном, была вдова Энн, и она же подбросила изумруд. Впрочем, это также не было похоже на правду. Миссис Болтон злоупотребляла алкоголем и едва ли сумела бы проскользнуть мимо часового. К тому же жертвой убийства был ее собственный сын. Конечно, она могла случайно узнать о замысле Сиднея и потребовать свою долю добычи. Но если тем вечером в Пирсайде была именно она – хотя три-четыре пожилых свидетельницы подтвердили, что в тот вечер она была в Гартли, – тогда она, скорее всего, знала бы, кто задушил ее сына, и никакие драгоценности на свете не заставили бы ее покрывать убийцу. При всех многочисленных недостатках миссис Болтон была любящей матерью, а Сидней был ее красой и гордостью. Нет, эта женщина была так же невиновна, как и миссис Джашер.
