Майнет Уолтерс - Уздечка для сварливых
– Если я правильно понял, вас не было в стране сорок лет. Откуда вам знать, чем владела ваша супруга на день смерти?
Старик фыркнул.
– Эти часы – единственная ценность, которая у меня была. Матильда из кожи вон лезла, мечтая их заполучить. Она их украла. И ни за что бы не продала.
– Как ваша жена могла украсть часы у вас, если вы все еще женаты?
– Она вытянула их у меня хитростью.
– Боюсь, я вас не понимаю.
Гиллеспи вынул из бумажника письмо и передал адвокату.
– Думаю, это все объяснит.
Дагган развернул письмо. Его отправили из «Кедрового дома» в апреле шестьдесят первого года.
«Дорогой Джеймс!
С сожалением сообщаю, что во время ограбления, которое произошло у нас дома на Рождество, украли много ценных вещей, в том числе и твою коллекцию часов. Сегодня я получила чек от страховой компании и посылаю тебе его копию. Они возмещают мне в общей сложности двадцать три с половиной тысячи фунтов. Также посылаю чек на двенадцать тысяч фунтов – такова страховая стоимость твоих семи часов. Ты купил мое молчание, оставив часы мне, и я возмещаю их стоимость только из опасения, что однажды ты все равно вернешься и потребуешь денег. Ты был бы очень разозлен, узнав, что я обманула тебя во второй раз. Отправляя деньги, я надеюсь, что больше у меня не возникнет необходимости общаться с тобой.
Матильда».
Дагган озадаченно взглянул на собеседника:
– Я все равно не понимаю.
– Часы не украли.
– Она дала вам за них двенадцать тысяч фунтов. В шестьдесят первом году это было целое состояние.
– Матильда смошенничала, сказав мне, что часы похищены. Я поверил ей и взял деньги. Мне и в голову не пришло, что она врет. – Джеймс Гиллеспи раздраженно постучал по полу тростью. – Есть два варианта. Либо она сама спрятала часы и ввела в заблуждение страховую компанию; тогда, по-моему, это уголовное преступление. Второй вариант: украли другие вещи на сумму страховки в двадцать три с половиной тысячи, и она воспользовалась возможностью отобрать у меня часы. Тоже преступление. – Уголки его дряхлого рта опустились. – Матильда знала их стоимость. Часы были чуть ли не самой ценной вещью из всего ее имущества. Я сам ездил в «Сотбис». По приблизительным прикидкам, имея на руках только опись, их оценили больше чем в сто тысяч. А на аукционе могло получиться и с полмиллиона! Я хочу их вернуть, сэр.
Дагган минуту подумал.
– Вряд ли ситуация настолько проста, как вам видится, мистер Гиллеспи. Здесь многое требует доказательств. Во-первых, необходимо доказать, что миссис Гиллеспи намеренно обманула вас; во-вторых, придется подтвердить то, что часы в доме миссис Гиллеспи – это именно те часы, что оставил вам отец.
– Вы видели обе описи. Что еще нужно?
Дагган временно решил не задумываться над тем, откуда Джеймс Гиллеспи знал о существовании описи имущества Матильды.
– Это могут быть похожие часы, – ответил он прямо. – Или даже те самые часы, однако купленные позже. Допустим, коллекция была украдена, и миссис Гиллеспи передала вам компенсацию, как и следовало. Но потом она решила собрать новую коллекцию, так как заинтересовалась старинными часами. Она могла вполне законно, используя личные деньги, купить такие же часы на аукционе. При подобных обстоятельствах у вас нет на них никаких прав. Кроме того, неопровержимым фактом остается то, что вы, как владелец, должны были удостовериться в шестьдесят первом году, что деньги, полученные вами, являются полным и честным возмещением вашей украденной собственности. Приняв двенадцать тысяч, вы, мистер Гиллеспи, косвенным образом дали согласие. Вы оставили часы, отплыв в Гонконг, приняли не задумываясь солидную компенсацию, а сейчас, по прошествии сорока лет, решили объявить свои права, ибо убеждены, что часы того стоят. Я допускаю, что случай не явный, и потребуется юридическая консультация, однако мое мнение таково: ваши претензии беспочвенны. Есть старая, но верная поговорка: «Обладание – девять десятых законного права».
Гиллеспи было не так-то легко запугать.
– Почитайте ее дневники, – рявкнул он. – Они докажут, что она украла у меня часы. Не могла удержаться, чтобы не похвалиться, хотя бы перед собой. Вечная проблема Матильды. Все записывала в чертовы тетради, а потом перечитывала снова и снова, чтобы напомнить себе, какая она умная. Уж такую удачу она точно не упустила бы. Почитайте дневники, и все поймете.
Дагган нарочно сделал непроницаемое лицо.
– Обязательно почитаю. Кстати, а вы знаете, где она их хранила? Это сэкономило бы мне уйму времени на их поиски.
– Верхняя полка в библиотеке. Замаскированы под собрание сочинений Шекспира. – Старик вынул карточку из бумажника. – Вы адвокат, мистер Дагган, и поэтому я рассчитываю на вашу честность. Вот мой адрес. Надеюсь услышать от вас новости в ближайшие день-два. Буду очень благодарен, если решите дело по-быстрому. – Он поднялся, опершись на трость.
– Я бы предпочел общаться с вашим адвокатом, мистер Гиллеспи.
– У меня его нет, сэр, – произнес старик с трогательным достоинством. – Пенсия не позволяет. Полагаюсь на то, что вы джентльмен. Неужто совсем перевелись джентльмены в этой дрянной стране? И так почти ничего достойного не осталось. – Он направился к двери. – Возможно, вы думаете, что я дурно поступил с Матильдой, бросив ее с ребенком. Возможно, вы думаете, я заслуживаю того, чтобы у меня украли мою собственность. Почитайте дневники. Она сама расскажет, что произошло.
Дагган подождал, пока за посетителем закроется дверь, а затем набрал номер полицейского участка в Лирмуте.
Информацию о дневниках Матильды сержанту Куперу передали в тот момент, когда он намеревался покинуть «Кедровый дом». Детектив, нахмурившись, положил трубку. Ранее он лично обыскал дом сверху донизу и никаких рукописей не нашел.
– Извините, леди, мне придется отнять у вас еще немного времени. Вы не пройдете со мной?
Озадаченные Джоанна и Сара последовали за полицейским в библиотеку.
– Что вы ищите? – спросила Джоанна, увидев, как детектив уставился на верхнюю полку.
Сержант потянулся и дотронулся до толстой полки красного дерева, которая, как и все остальные полки, протянулась вдоль всей стены.
– Кто-нибудь из вас видит собрание сочинений Шекспира?
– Да их везде полно, – сказала Джоанна. – Какое конкретно издание вас интересует?
– То, которое должно стоять на этой полке. – Купер посмотрел на Джоанну. – Дневники вашей матери. Мне сообщили, что она хранила их на верхней полке, в обложках из-под собрания сочинений Шекспира.
Джоанна выглядела действительно удивленной.
– Какие дневники?
– По нашим Данным, ваша мать тщательно записывала все, что с ней происходило.
– Я не знала...
– Источник информации уверен в обратном. Джоанна беспомощно развела руками.
– Я не знала, – повторила она.
– А кто ваш источник? – спросила Сара, не сдержавшись.
Купер смотрел на Джоанну, когда отвечал:
– Джеймс Гиллеспи. Отчим миссис Лассель.
На этот раз удивление Джоанны не было столь убедительным. Ожидаемый ответ дала Сара.
– Я думала, он оставил Матильду много лет назад, – произнесла она задумчиво. – Откуда ему знать, вела она дневники или нет? В любом случае он ведь в Гонконге. По крайней мере так утверждала моя помощница из приемной.
– Уже нет, доктор Блейкни. По словам душеприказчика миссис Гиллеспи, он живет в Борнмуте. – Сержант вновь обратился к Джоанне: – Нам придется заново обыскать дом, и я бы предпочел, чтобы вы находились здесь во время обыска.
– Конечно, сержант. Я никуда не планирую уходить. В конце концов, это мой дом.
Сара поймала взгляд Джоанны.
– Как насчет Рут? Вы ее не бросите?
– Рут должна научиться сама о себе заботиться, доктор Блейкни. – Джоанна красноречиво пожала плечами. – Возможно, вам следовало более тщательно обдумать последствия перед тем, как убеждать мою мать переписывать завещание. Вы ведь видите, что в данной ситуации я не могу ее содержать.
– Ей нужна эмоциональная поддержка, а на это вы не потратите ни гроша.
– Я не могу сказать ей ничего такого, что не усугубило бы ситуацию. – Джоанна не отрываясь смотрела на Сару. – У нее было больше возможностей, чем у меня, но она предпочла ими не воспользоваться. Думаю, вы знаете, что Рут в течение многих месяцев крала у матери деньги до этого отвратительного случая в школе. – Ее губы презрительно искривились. – Вы представить себе не можете, какое чувство негодования я испытала, когда мисс Харрис объяснила, почему Рут исключили. Знаете ли вы, сколько денег было выброшено зря на образование этого ребенка?
– Мисс Харрис предоставила вам лишь свою собственную версию событий, – осторожно промолвила Сара, прекрасно осознавая, что Купер весь обратился в слух. – Было бы справедливо выслушать также и версию Рут. Хотя бы дать ей возможность доказать, что в случившемся не только она виновата.
