Агата Кристи - Подвиги Геракла
— Мы тут каждому рады, — сказала графиня. — Так ведь оно и должно быть, правда? Двери ада открыты для всех…
— Кроме бедняков, пожалуй? — предположил Пуаро.
— Нас же учат, что богатому трудно попасть в Царствие Небесное, — засмеялась графиня, — так пусть у них хоть в аду будет преимущество.
К столику возвратились профессор и Элис. Графиня поднялась.
— Мне надо поговорить с Аристидом.
Она обменялась парой фраз с метрдотелем, этаким сухопарым Мефистофелем, и пошла от стола к столу, беседуя с посетителями.
— Она личность, не правда ли? Это сразу чувствуется, — заметил профессор, утирая лоб и потягивая вино из бокала.
Вскоре он извинился и отправился поговорить с кем-то за соседним столиком. Оставшись наедине с суровой Элис, Пуаро почувствовал некоторую неловкость. При ближайшем рассмотрении девушка оказалась весьма миловидной, но Пуаро в ее присутствии все равно было решительно не по себе; уж очень холоден был взгляд ее голубых глаз.
— Я даже не знаю вашей фамилии, — промямлил он.
— Каннингэм. Доктор Элис Каннингэм. Насколько я понимаю, вы с Верой были когда-то знакомы?
— Да, лет двадцать назад.
— Я нахожу ее весьма любопытным объектом для изучения, — сказала доктор Элис Каннингэм. — Естественно, она меня занимает прежде всего как мать человека, за которого я собираюсь замуж, но у меня к ней есть и чисто профессиональный интерес.
— Вот как?
— Да. Я пишу книгу о психологии преступников и нахожу ночную жизнь этого заведения весьма поучительной.
Сюда регулярно заходят всякие криминальные личности, и с некоторыми из них мне удалось побеседовать об их детстве. Вы, конечно, знаете, что у Веры тоже имеются преступные наклонности — я имею в виду ее склонность к воровству?
— Ну да.., мне об этом известно, — согласился слегка ошарашенный Пуаро.
— Я лично называю это сорочьим комплексом. Понимаете, она всегда крадет блестящие предметы. Только драгоценности, никаких денег. Я думаю, что в детстве с ней слишком нянчились и во всем потакали, но — чересчур оберегали.
Жизнь у нее была невыразимо скучной — скучной и слишком благополучной. А ее натура требовала драматических ситуаций, ей хотелось познать страдание, справедливую расплату.
В этом корень ее пороков. Ей хочется быть значительной, заставить говорить о себе, пусть через наказание.
— Вряд ли жизнь представительницы ancien re gime[78] в России во время революции была такой уж благополучной и скучной, — возразил Пуаро.
В голубых глазах мисс Каннингэм мелькнула легкая усмешка.
— Ах, представительницы дворянства… — протянула она. — Это она вам сказала?
— Она аристократка до мозга костей, — непререкаемым тоном заявил Пуаро, гоня от себя беспокойные воспоминания о том, как в рассказах графини о ее детстве и юности концы никогда не сходились с концами.
— Человек верит тому, чему хочет верить, — заметила мисс Каннингэм, смерив его профессиональным взглядом.
Пуаро запаниковал, почувствовав, что еще немного — и ему тоже поставят диагноз и определят его комплекс. Он решил предпринять ответную атаку. Общение с графиней нравилось ему, в том числе и из-за ее аристократического происхождения, и не мог он позволить этой очкастой девчонке с глазами цвета крыжовенного киселя и ученой степенью испортить ему все удовольствие!
— Знаете, что мне кажется удивительным? — спросил он.
Признать вслух, что чего-то не знает, Элис Каннингэм не могла. Вместо этого она приняла вид скучающий, но снисходительный.
— Меня изумляет, — продолжал Пуаро, — что вы — молодая девушка, которая могла бы быть объектом поклонения — если бы постаралась, — ничуть не стараетесь хорошо выглядеть! Посмотрите на ваш жакет и юбку с огромными карманами, в таком наряде только в гольф играть. Но здесь-то не поле для гольфа, здесь — погребок, в котором доводы»! но жарко, у вас даже нос вспотел и блестит, но вам не приходит в голову его припудрить! И губы вы красите без всякого интереса, не пытаясь подчеркнуть их изгиб! Вы женщина, но предпочитаете не привлекать к этому обстоятельству внимания. А почему, я вас спрашиваю? Это же так обидно!
Он с удовлетворением отметил, что ничто человеческое Элис Каннингэм не чуждо. В ее глазах даже сверкнул гнев, но в следующее мгновение она вновь стала улыбчиво-снисходительной.
— Дорогой мой мосье Пуаро, — сказала она, — боюсь, вы отстали от современных взглядов. Важны ведь не внешние атрибуты, а сущность.
Закончив эту отповедь, Элис подняла глаза на подходившего к ним смуглого красавца.
— Интереснейший тип, — пробормотала она с жаром. — Пол Вареско! Сутенер с очень нетривиальными порочными склонностями. Я хочу вытянуть из него побольше о гувернантке, которая его воспитывала в трехлетнем возрасте.
И она тут же пошла танцевать с упомянутым молодым человеком, который двигался просто божественно. Когда они проплывали мимо Пуаро, до него донесся ее голос:
— Так после того лета в Богноре она вам подарила игрушечный подъемный кран? Это наводит на размышления.
У Пуаро мелькнула мысль, что за этот обостренный интерес к преступникам мисс Каннингэм когда-нибудь поплатится: ее изуродованное тело однажды найдут в глухом лесу. Она ему категорически не нравилась, но в глубине души он понимал: ему просто досадно, что он, Эркюль Пуаро, не произвел на нее никакого впечатления. Страдало его тщеславие!
Тут он, впрочем, заметил нечто такое, что сразу отвлекло его от Элис Каннингэм. За столиком в противоположном углу расположился светловолосый молодой человек во фраке. По манере поведения чувствовалось, что он привык к безбедному и беззаботному существованию. Он фатовато пялился на сидевшую напротив девицу того же пошиба, являя собой классический образец богатого бездельника. Пуаро, однако же, твердо знал, что молодой человек не был ни богачом, ни бездельником. Это был инспектор Скотленд-Ярда Чарлз Стивенс, и Пуаро ни на секунду не усомнился, что инспектор Стивенс был при исполнении…
2На следующее утро Пуаро нанес визит своему старому другу, старшему инспектору Джеппу.
Реакция Джеппа на наводящие вопросы Пуаро была неожиданной.
— Ax вы, старый лис! — восхищенно воскликнул он. — Как это вы до всего доискиваетесь, понять не могу!
— Уверяю вас, мне ничего не известно — ровным счетом ничего! Просто праздное любопытство.
Джепп посоветовал Пуаро рассказать это своей бабушке.
— Так вы, значит, хотите поподробнее разузнать о «Преисподней». Что ж, с виду это просто заведение, которое попало в струю. Они, должно быть, загребают кучу денег, хотя и расходы у них немаленькие. Официально там заправляет русская, которая называет себя графиней.., мм.., как ее там…
— Я знаком с графиней Росаковой, — ледяным голосом прервал его Пуаро. — Мы старые друзья.
— На самом деле она просто пешка, — нимало не смущаясь, продолжал Джепп. — Она туда ни пенни не вложила. За всем этим мог бы стоять метрдотель, Аристид Папопулос — у него есть доля в заведении, — но не похоже, чтобы он там заказывал музыку. А вот кто ее заказывает, мы пока не выяснили.
— И отправили выяснять инспектора Стивенса?
— А, так вы его видели? Повезло щенку — непыльная работенка за казенный счет! И хоть бы что раскопал!
— А что он, по-вашему, должен был раскопать?
— Травку. Сбыт наркотиков в крупных масштабах. А платят за них не деньгами, а камешками.
— Да?
— Все отработано. Положим, у какой-нибудь леди Инкогнито или герцогини Имярек плохо с наличными или ей просто не хочется светиться в банке с крупными суммами. Зато у нее есть бриллианты, иногда даже фамильные.
Их отдают «почистить» или «оправить», камни вынимают из оправы и вместо них вставляют стразы, а неоправленные камни продают либо здесь, либо на континенте. Все идет как по маслу — камни никто не крал, хозяйка шума не поднимала. Когда рано или поздно обнаруживается, что какая-нибудь тиара или ожерелье — подделка, леди Инкогнито прикидывается оскорбленной невинностью и представить себе не может, как и когда была совершена подмена — ожерелье все время было на месте! Ну, а несчастная полиция в поте лица отрабатывает ложные версии вроде уволенных горничных, сомнительных дворецких или подозрительных мойщиков окон.
Но мы-то тоже не вчера родились, хоть эти светские пташки и считают нас недоумками. В нескольких подобных случаях мы обнаружили нечто общее: все замешанные в них женщины явно балуются наркотиками. Признаки известные — нервозность, раздражительность, нервный тик, расширенные зрачки и тому подобное. Возникает вопрос: где они берут зелье и кто за этим стоит?
— И вы полагаете, что ответ следует искать в «Преисподней»?
— Мы считаем, что там у них штаб-квартира. Уже установлено, где они химичат с драгоценностями. Фирма под названием «Голконда лимитед», якобы респектабельная, делает первоклассные искусственные бриллианты. Там крутится один гнусный тип. Пол Вареско, — слышали о таком?
