Дороти Сэйерс - Смертельный яд
— Какая досада! — воскликнула мисс Бут.
— Вы, наверное, не знаете, где может храниться завещание?
— Совершенно не знаю. «Оно в Б…», так она сказала. И что бы это могло быть?
— Может быть, в банке? — предположила мисс Климпсон.
— Возможно. Но если это так, что мистер Эркерт — единственный, кто может его получить.
— Тогда почему он этого не сделал? Она сказала, что завещание нужно ему.
— Конечно! Значит, оно где-то в доме. Что может означать «Б»?
— Бюро, баул, буфет…
— Будуар? Это может оказаться все, что угодно!
— Как жаль, что ей не удалось закончить послания! Попробуем еще раз? Или нам осмотреть все места, где оно может храниться?
— Давайте сначала поищем, а если ничего не получится, то можно будет попробовать снова ее вызвать.
— Хорошая мысль. В одном из ящичков бюро лежат ее шкатулки, безделушки и другая мелочевка, там я видела ключи.
— Почему бы нам не воспользоваться ими? — смело предложила мисс Климпсон.
— Конечно. Вы мне поможете?
— Если вы считаете, что это необходимо. В конце концов, я ведь здесь человек посторонний, знаете ли.
— Послание предназначалось нам обеим. Я бы предпочла, чтобы вы были со мной. Вы сможете подсказать мне, где искать.
Мисс Климпсон больше сопротивляться не стала, и они пошли наверх. Боже праведный, что она делает!? Фактически собирается ограбить беспомощную старуху, чтобы спасти другую женщину, которую тоже толком не знает. Просто дикость. Но цель у нее благородна, раз ее поставил лорд Питер.
Поднявшись по необычайно красивой лестнице, они оказались в длинном и широком коридоре, стены которого от пола до потолка были густо увешаны портретами, набросками, письмами с автографами в рамках, программками и другими сувенирами театрального фойе.
— Вся ее жизнь собрана здесь и вон в тех двух комнатах, — сказала медсестра. — Эта коллекция стоит уйму денег. Наверное, настанет день, когда ее продадут.
— А вы не знаете, кому достанутся ее деньги?
— Ну, я всегда считала, что мистеру Норману Эркерту. Он ее родственник, чуть ли не единственный. Но мне никто никогда об этом не говорил.
Она открыла высокие двери с резными панелями и включила свет.
Комната была прекрасная — три высоких окна и потолок, украшенный лепными гирляндами цветов в роскошными канделябрами. Чистоту линий, однако, нарушали, если не сказать оскорбляли, чудовищные обои в розочках и тяжелые плюшевые шторы ярко-малинового цвета с густой золотой бахромой и шнурами, напоминавшими занавес в театре времен королевы Виктории. Комната была заставлена мебелью — массивные столы с инкрустацией нелепо соседствовали с шифоньерами из красного дерева; резные этажерки ломились от тяжелых немецких мраморных и бронзовых статуэток; лакированные ширмы, шератоновские бюро, китайские вазы, алебастровые лампы, кресла, кушетки самых невероятных форм, цветов и стилей тесно сгрудились, наподобие растений, которые борются за существование в тропическом лесу. Это была комната женщины, которая не отказывала себе ни в чем и ни с чем не желала расставаться, для которой сам факт обладания стал единственной прочной реальностью в мире потерь и перемен.
— Оно или здесь, или у нее в спальне, — сказала мисс Бут. — Я принесу ключи.
Она открыла дверь, которая вела из гостиной направо. Мисс Климпсон, сгорая от любопытства, прошла на цыпочках следом за ней. У огромной позолоченной кровати с балдахином из розовой парчи, поддерживаемом пухленькими золотыми купидончиками, тускло горел ночник. За этим кружком света смутно маячили все те же чудовищные гардеробы, многочисленные шкафчики, длинные комоды… Туалетный столик, весь в рюшках и оборках, был увенчан огромным трюмо, в котором смутно отражались сумрачные очертания мебели.
Мисс Бут взялась за ручку средней дверцы самого большого платяного шкафа. Она со скрипом распахнулась, из недр пахнуло жасмином. Было очевидно, что в этой комнате ничто не изменилось с тех пор, как молчание и неподвижность сковали ее хозяйку.
Осторожно ступая, мисс Климпсон неслышно приблизилась к кровати. Инстинкт заставил ее двигаться с кошачьей бесшумностью, хотя было очевидно, что ничто уже не может испугать или удивить лежавшее в ней существо.
Старое-престарое личико, казавшееся крошечным на огромном пространстве простыни и подушки, смотрело на нее немигающими, невидящими глазами. Сплошная сетка морщин, вроде тех, что появляются на пальцах, когда долго держишь руки в мыльной воде. Это лицо напомнило мисс Климпсон розовый воздушный шарик, из которого вышел почти весь воздух. Из полуоткрытого рта еле слышными толчками вырывалось угасающее дыхание. Из-под оборки ночного чепца выбилось несколько прядей совершенно седых волос.
— Странно, не правда ли, — сказала мисс Бут, — что она лежит здесь, а ее дух общается с нами.
Мисс Климпсон охватило чувство раскаяния. Ценой огромных усилий ей удалось удержать признание и слова раскаяния. Для безопасности она только передвинула подвязку с мыльницей выше колена, и резинка резко врезалась ей в ногу, не давая забыть, какой она совершает грех.
Но мисс Бут тем временем уже отвернулась и начала выдвигать ящички одного из бюро.
Прошло два часа, а они по-прежнему вели поиски завещания Буква «Б» открыла широкий простор
Для толкований. Мисс Климпсон выбрала ее именно из-за этого, и ее предусмотрительность была вознаграждена. С помощью этой буквы можно было проникнуть в самые потаенные уголки дома. Если ничего не дадут бюро, буфет, бумаги, белье и тому подобное, можно было переключиться на «большое», «белое», «багровое», «бумажное»… А поскольку каждая полочка, ящичек, каждое отделение для бумаг были до отказа набиты газетными вырезками, письмами, бесчисленными сувенирами, то у обеих сыщиц вскоре заныли не только ноги и спины, но и разболелась голова.
— Да, тут прячь, где хочешь, — призналась мисс Бут, — Мест предостаточно!
Мисс Климпсон, сидя на полу, шиньон у нее растрепался, благопристойная черная нижняя юбка задралась чуть ли не до самой мыльницы, устало согласилась с нею.
— Как это, однако, утомительно. Я совершенно обессилела, уверена, и вы тоже, — сказала мисс Бут. — Может, вы хотите прекратить поиски? Я могу завтра продолжить одна. Мне так стыдно эксплуатировать вас.
Мисс Климпсон обдумала это предложение. Если завещание будет найдено в ее отсутствие и отправлено Норману Эркерту, то сможет ли мисс Мерчисон заполучить его прежде, чем оно будет снова спрятано или уничтожено? Это вызывало сомнения.
Нет, уничтожено оно не будет. Само по себе то, что мисс Бут его пришлет, не позволит нотариусу сделать этого, потому что останутся свидетели существования этого документа. Но он сможет успешно спрятать его на долгое время, а главное сейчас — не упустить время.
— О, я нисколько не устала! — бодро откликнулась она, садясь на корточки и поправляя прическу. В руке у нее был черный блокнот, который они доели из японского шкафчика, и она механически его стала. Взгляд ее упал на ряд цифр — 12, 18, 4, 0, 9, 3, 15 — и она на секунду задумалась, что бы они могли означать.
— Мы тут все просмотрели, — сказала мисс Бут. — По-моему, мы ничего не пропустили. Разве что тут где-то есть какой-нибудь тайник.
— А библиотека? Может быть, оно заложено в какую-нибудь книгу?
— В библиотеке? Ну, конечно, могло бы! Как глупо, что мы сразу об этом не подумали. В детективных романах завещание всегда прячут в библиотеке, среди книг.
«Чаще, чем в реальной жизни», — подумала про себя мисс Климпсон, но тем не менее встала, стряхнула с себя пыль и бодро проговорила:
— Вот именно. В доме много книг?
— Тысячи, — ответила мисс Бут.
— Я никогда бы не подумала, что миссис Рэйберн была большой любительницей чтения.
— О, по-моему, она и не любила читать. Книги были куплены вместе с домом, так сказал мне мистер Эркерт, старинные книги, толстенные фолианты в кожаных переплетах. Ужасно скучные. Сколько я не искала что-нибудь почитать, так ничего и не нашла. Как раз в таких томах и прячут завещания.
Они вышли в коридор.
— Кстати, — сказала мисс Климпсон, — а прислуга не удивится, что мы в такой поздний час бродим по всему дому?
— Они все спят в другом крыле. И потом, они знают, что у меня иногда бывают гости. Миссис . Крейг иногда оставалась здесь допоздна, когда у нас бывали интересные сеансы. В доме есть пустая спальня, где я всегда могу оставить свою гостью переночевать.
Мисс Климпсон больше возражать не стала, так что они спустились вниз и прошли по коридору в библиотеку. Она была огромная, и книги стояли на стеллажах вдоль всех стен. Открывшееся зрелище не вселяло никаких надежд.
— Конечно, — сказала мисс Бут, — если бы в послании так настойчиво не упоминалась первая буква «Б»…
— Да?
— Ну… Я бы подумала, что все бумаги должны лежать в сейфе, он как раз здесь.
