Александр Эсаулов - Хозяин Зоны
— Товарищ лейтенант, а как же социалистическая законность? Нас учили…
— Стажер, сам товарищ Сталин разрешил нам с врагами не панькаться![5] Так что все по закону! И еще… Они что, о законе помнят, когда шпионят и вредят? Не шпионили и не вредили бы, никто бы их не арестовывал! А ты представляешь, сколько его сообщники вреда могут нанести, если мы у этого гада признание не выбьем?
— А есть ли у него сообщники? Может, и нет их вовсе?
— Еще как есть! Есть, Лысков? Молчишь? Ну хватит, побаловались! Есть тут у меня волшебные палочки, при помощи которых все подследственные соловьем поют, и ты, гнида ушастая, сейчас арию исполнишь! Лысков, последний раз спрашиваю, кого и когда завербовал? Молчишь? Ну, молчи, молчи…
Лейтенант полез за сейф и достал две палки толщиной с руку. На концах палок болтались веревочные петли.
— Ну-ка, стажер, помоги…
Когда они перевернули Лыскова лицом вверх, лейтенант не удержался и еще раз врезал ему по морде. Затем они подсунули палку под шею арестованного и за ее концы привязали руки. Вторую палку положили под ступни, раздвинули ноги и крепко привязали к концам палки обе лодыжки. Лысков пытался вяло сопротивляться, но со связанными таким странным способом руками у него не очень-то получалось.
— Вот видишь, стажер, пять минут — и клиент готов к употреблению. Бьюсь об заклад, сейчас он запоет не хуже Утесова!
Лысков крутил головой, пытаясь понять, что же с ним собираются делать.
— Ох, и нагрянет к тебе сейчас… Нечаянно… Смотри, стажер, и учись.
Лейтенант уверенно и твердо поставил сапог между раздвинутых ног Лыскова в том месте, где у несчастной жертвы было то, что делает мужчину мужчиной. Коробко держал ногу на каблуке, навесив подошву точно над мошонкой.
— Ну?
Лысков молчал. Лейтенант чуть-чуть опустил носок сапога, прижав мошонку к полу. Лысков скрипнул зубами. Венька Гребенкин побледнел, как будто это ему сейчас лейтенант придавил мужское достоинство, и отвернулся.
— Сержант! — резко, словно ударил хлыстом, крикнул лейтенант. — Сюда смотреть, сопляк! На вражину смотреть! Ты думаешь, это человек? Это враг! Гадина! Польский шпион! Саботажник! Он твоей матери нож в спину хочет воткнуть! Яду ей подсыпать! Сюда смотри!
Лейтенант сильнее нажал ногой, Лысаков взревел, но ничего сделать не мог: руки и ноги были крепко привязаны к палкам.
— Убью!!! Убью!!! Скотина!!!
— Видишь, как запел? А, стажер? А то молчал, гордо так… как буревестник! Гордо реял, да, Лысков? Готов говорить? Кого завербовал? Какие давал задания и кому? — Продолжая сыпать вопросами, лейтенант одновременно все сильнее давил между ног своей жертвы.
Вопль Лыскова мало напоминал человеческий крик. Гребенкин заткнул уши.
— Опять?! — одернул его лейтенант. — Ах ты, сопляк! Если ты не можешь слушать, как кричат враги народа, так что тебе здесь делать? Ты, засранец, зарплату получаешь в два раза больше, чем старший лейтенант в армии! И паек — летчики от зависти обедом бы подавились! И сапогами грязь не месишь! А ручки хочешь, чтобы белые были?! Сюда смотри!!!
И еще раз ногой! Наверное, боль была свыше человеческих сил.
— Шпион!!! Шпион я!!!
— Вот, — удовлетворенно произнес Коробко, — а то все Примаков да Примаков… А сам обычный польский шпион. Понял, стажер? Шпион он! Ну, будешь говорить? Руки и ноги развяжу и дам папиросу.
— Буду, — через силу пробормотал бритоголовый Лысков.
— То-то! Понял, стажер? Выбил бы ты из него признание? Да хрена с два! Я, Лысков, слово свое сдержу, но смотри у меня, не вздумай кочевряжиться! Помоги, стажер, конечности развязать. А ты, Лысков, имей в виду: пятая конечность, по всей видимости, понадобится тебе не скоро! Но понадобится же! А так ведь можно и лишиться ее напрочь… Обидно будет, а?
Лейтенант убрал свои «волшебные» палки за сейф, а затем достал из стола несколько листов бумаги, чернильницу с ручкой и кивнул стажеру.
— Садись, сержант, будешь писать показания. Вот тебе бланк, да смотри не испорти! Бланков на вас не напасешься! То ошибок наделают, то кровью заляпают, а я потом отдувайся. Аккуратно пиши! А ты, гадина, думай, когда на вопросы отвечаешь! Понял? Чтобы я за тобой не исправлял!
Гребенкин взял бланк. Вверху было написано:
УССР
НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ УПРАВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
К ДЕЛУ № 9342
15 апреля 1938 года
Я, сотрудник НКВД…
— Товарищ лейтенант, вашу фамилию писать?
— А чью же, твою что ли? Ой, стажер, ни хрена у тебя мозгов нет…
… Коробко допросил в качестве обвиняемого:
1. Фамилия: Лысков-Мельников
2. Имя отчество: Григорий Иванович
3. Дата рождения: 1888 г.
4. Место рождения: г. Шепетовка Каменец-Подольской области УССР
5. Местожительство: г. Изяслав
— Эй, герой! Ты украинец или еврей? Очень у тебя фамилия хитрая! Лысый мельник….
Лысков докуривал папиросу, держа ее дрожащей рукой.
— Украинец по матери. По отцу русский.
— А в паспорте что? Русский! Говорил тебе, гадюка, чтобы думал, когда отвечал! Исправляй теперь… Зараза…
6. Национальность и гражданство (подданство): русский, СССР
7. Паспорт: серия ЕЛ 583985 выдан Изяславским РО милиции НКВД Каменец-Подольской обл.
8. Род занятий: директор Шепетовского лесхоззага
— Это что же? Ты каждый день на работу в Шепетовку ездишь?
— Машиной, гражданин следователь.
— Ишь ты! Жирно живешь! Конечно! Откуда в государстве достаток будет, если таких, как ты, каждый день за двадцать километров машинами на работу возить? Сержант, ты все успеваешь? Разборчиво пиши! А ну, покажи! М-да… Почерк у тебя… Ты пойми, сержант, в нашем деле каллиграфия очень даже не последнее дело! Лысый, может, еще папироску? На… Когда со мной по-человечески, то и я по-человечески… Записал? Поехали дальше…
9. Социальное происхождение: из рабочих
10. Социальное положение (род занятий и имущественное положение):
а) до революции: рабочий в паровозном депо
— Ну да, конечно! Сейчас все из паровозного депо! Начитались про Павку Корчагина… Революционеры хреновы…
б) после революции: служащий
11. Состав семьи: жена Валентина, 1895 года, служащая; сын Иван, 1917 года, студент; сын Владимир, 1925 года, учащийся
12. Образование: начальное
13. Партийность: исключен из ВКП(б) в связи с арестом.
14. Каким репрессиям подвергался: судимость, арест и др. (когда, каким органом и за что):
а) до революции: не подвергался
б) после революции: не подвергался
15. Какие имеет награды (ордена, грамоты, оружие и др.) при сов. власти: не имеет
16. Категория воинского учета запаса и где состоит на учете: снят по возрасту
17. Служба в Красной Армии (красной гвардии, в партизанских отрядах) когда и в качестве кого: в червонных казаках, командир взвода
18. Служба в белых и др. к-р армиях, когда и в качестве кого: не служил
19. Участие в бандах, к-р организациях и восстаниях: не участвовал
20. Сведения об общественно-политической деятельности
— Фигня у тебя, а не общественно-политическая деятельность. Так… А сейчас, стажер, переходим к более интересным вещам. Слышишь, Лысый? Стажер, слово «свидетель» зачеркни. Ага…
Показания обвиняемого (свидетеля) Лыскова-Мельникова Григория Ивановича от 15 апреля 1938 г.
Вопрос: Каким репрессиям подвергался при сов. власти?
Ответ: Репрессиям при сов. власти не подвергался.
Вопрос: Кто из ваших или в/жены родственников подвергался репрессиям при сов. власти?
Ответ: Из моих, а также моей жены родственников при сов. власти репрессиям никто не подвергался.
Вопрос: Кто из ваших или в/жены родственников проживает за границей?
Ответ: у меня, а также у моей жены родственников, проживающих за границей, нет.
— А ну, дай глянуть! Ничего, разборчиво… Ты старайся, стажер, старайся… Пиши внизу:
Протокол с моих слов записан верно, мне прочитан, в чем и расписываюсь…
— Расписывайся, Лысков… Вот и славно. А теперь пока без протокола. Ты ведь на Польшу работаешь, да?
Лысков дернулся и опасливо посмотрел на сейф, за которым стояли «волшебные» палки.
— Правильно… Об этом надо помнить всегда! — ухмыльнулся Коробко, проследив за взглядом арестованного. — Видишь, стажер? Бил бы ты его сейчас, потел и вонял этим потом, а результата — кот наплакал. Повторяю вопрос: работаешь на Польшу?
— На Польшу… — хрипло выдавил из себя Лысков.
— Ну вот… А ты боялся! Главное — говорить правду! Тогда не больно и совесть не мучает! С какого года?
— С прошлого…
— Это ты врешь! Разве можно за год создать целую агентурную сеть? Нельзя! Среди честных советских граждан найти десяток предателей сложно, года тут не хватит. Надо лет пять, а Лысков? Пять лет работаешь?
