Стивен Ван Дайн - Смерть Канарейки

– Вот как? – сказал он с насмешливой недоверчивостью, но выражение лица у него было настороженное и сомневающееся. – И вы собираетесь показать нам, как Скил ушел и запер дверь изнутри без помощи Джессапа?

– Это как раз то, что я намерен сделать, мой сержант.

Хэс открыл рот, но ничего не ответил. Вместо этого он пожал плечами и бросил на Маркхэма лукавый взгляд.

– Удалимся в публичный атриум, – продолжал Ванс и повел нас в маленькую приемную как раз напротив телефонного щита. Эта комната, как я уже объяснял, находилась под лестницей, и вдоль нее тянулся короткий коридор, ведущий на двор. Ванс церемонно подвел нас к стульям и подмигнул сержанту.

– Вы будете так добры и посидите здесь, пока не услышите, как я стучу в боковую дверь. Тогда подойдите и откройте мне. – Он направился в холл. – Я еще раз олицетворяю отбывшего в мир иной мистера Скила, поэтому вообразите снова меня его двойником. Занавес подымается… – Он поклонился и вышел из приемной. Хэс беспокойно заерзал на месте и посмотрел на Маркхэма вопросительно и тревожно.

– Вы думаете, сэр, выйдет у него? – в его голосе уже не звучало никакой шутливости. – Не понимаю, как он собирается это сделать.

Маркхэм нахмурился.

– Однако, если ему это удастся, то ваше обвинение против Джессапа будет сильно подорвано.

– Я не беспокоюсь, – объявил Хэс. – Мистер Ванс знает массу всяких вещей, у него есть интересные мысли. Но как часто, черт побери…

Он был прерван громким стуком в боковую дверь. Мы все трое одновременно вскочили и бросились вон из приемной. Задний коридор был пуст. В его гладких белых стенах не было ни окон, ни дверей; в конце его находилась широкая массивная дверь, которая вела во двор. Ванс мог исчезнуть только через эту дверь. И все мы сразу заметили одно и то же, потому что наши глаза обратились в одну точку – ручка задвижки находилась в горизонтальном положении. Это означало, что дверь была заперта. Хэс был просто изумлен. Маркхэм стоял, ошеломленно глядя в пустой коридор, как будто наткнулся на привидение. После секундного колебания, Хэс быстро направился к двери, открыл ее, но не сразу. Он опустился на колени и тщательно исследовал задвижку. Затем он взял перочинный нож и вставил лезвие между дверью и притолокой. Но острие ножа наткнулось на внутренний выступ. Было ясно, что щелей между тяжелой дубовой дверью и притолокой не было, и что дверь была надежно заперта изнутри. Однако Хэс все еще был полон подозрений. Схватившись за дверную ручку, он яростно затряс ее. Ванс стоял на дворе, мирно покуривая и разглядывая кладку кирпичной стены.

– Слушайте, Маркхэм, – заметил он, – вот любопытная вещь. Эта стена, должно быть очень старая. Ее строили не в наше время. Каменщик, который ее складывал, был ценителем красоты. Вот это Роуловская кладка, а вот это Стрейчеровская. А вот там наверху, – он указал в глубь двора, – образец кладки Чекерборд. Очень аккуратно и очень приятно на вид – даже лучше, чем знаменитая кладка английским крестом. Я обратил внимание на то, как положена известка между кирпичом… Прелестно!

Маркхэм был рассержен.

– К черту это, Ванс! Я не занимаюсь кладкой стен. Единственное, что меня интересует: как вы выбрались отсюда и как дверь оказалась запертой изнутри?

– Ах, это, – Ванс бросил свою сигарету и вошел обратно в дом. – Я просто воспользовался довольно остроумным приспособлением. Это достаточно просто, как и все действительно эффективные механизмы. Я даже стыжусь его примитивности… Смотрите, – он вынул из кармана маленький пинцет, к концу которого была привязана темно-красная бечевка, длиной около четырех футов. Укрепив пинцет на вертикально расположенной ручке засова, он чуть-чуть наклонил его так, что почти целый фут ее оказался за порогом… Выйдя во двор, он прикрыл за собой дверь. Пинцет все еще держался на дверной ручке, а бечевка спускалась на пол и исчезала под дверью. Мы все трое стояли и наблюдали за засовом с нетерпеливым ожиданием. Бечевка медленно натянулась – Ванс осторожно потянул со двора за свободный конец – и вслед за этим ручка засова стала медленно поворачиваться. Когда засов упал, и ручка приняла горизонтальное положение, бечевка дернулась, пинцет соскочил с ручки и бесшумно упал на покрытый ковром пол. Затем за веревку снаружи потянули, и пинцет исчез в щелке под дверью.

– Чепуха, – заметил Ванс, – когда Хэс впустил его обратно, – до глупости просто, правда? И все, дорогой сержант, именно так покойник Тони удалился отсюда в прошлый понедельник ночью. Но давайте войдем в квартиру леди, и я вам расскажу все. Я вижу, что мистер Спайвли уже возвратился со своей прогулки, таким образом он может приступить к выполнению своих телефонных обязанностей и освободить нас для беседы.

– Когда вы придумали этот фокус с пинцетом? – раздраженно спросил Маркхэм, когда мы удалились в гостиную Оделл.

– Вовсе не я его придумал, – беспечно ответил Ванс, выбирая сигарету с невыносимой тщательностью. – Это была мысль мистера Скила. Изобретательный парень, а?

– Ну, ну, ничего, – хладнокровие Маркхэма наконец разлетелось вдребезги. – Откуда вы могли узнать, что Скил запер за собой дверь именно таким образом?

– Я нашел этот маленький аппаратик в его вечернем костюме вчера утром.

– Что? – воинственно взревел Хэс. – Вы взяли это вчера из комнаты Скила во время обыска и ничего не сказали?

– О, только после того, как ваши молодцы оставили это без внимания. Я не бросил даже взгляда на одежду нашего джентльмена, пока ваши опытные ищейки не обследовали ее и не убрали обратно в шкаф. Видите ли, сержант, эта штука завалялась в жилетном кармане Скила под серебряным портсигаром. Должен признаться, что я осмотрел его вечерний костюм довольно тщательно, почти любовно. Вы ведь знаете, что он был в нем в тот вечер, когда леди рассталась с жизнью, и я надеялся найти хотя бы малейшее указание на причастность Скила к событиям. Когда я нашел эту штуку для выщипывания бровей, я нисколько не догадывался об ее назначении. Но красная бечевка, привязанная к ней, ужасно меня беспокоила. Я видел, что мистер Скил не выщипывает бровей, но, даже если бы он был ярым приверженцем этого занятия, зачем ему бечевка? Этот пинцетик – изящная золотая безделушка, как раз из тех, которыми могла бы пользоваться восхитительная Маргарет, а в прошлый вторник я заметил на ее туалетном столе рядом с ларчиком из-под драгоценностей маленький лакированный поднос с такими же туалетными принадлежностями. Но и это не все. – Он указал на маленькую корзину для бумаг рядом с письменным столом, в которой лежал большой скомканный лист толстой бумаги. – Я заметил также этот кусок оберточной бумаги, с отпечатанным на нем названием известного магазина новинок на Пятой авеню. Сегодня утром, по пути к вам, я заглянул в этот магазин и выяснил, что у них перевязывают свертки темно-красной бечевкой. Таким образом, я заключил, что Скил взял пинцет и бечевку в этой квартире во время своего визита в ту памятную ночь. Теперь появляется вопрос: зачем бы он стал тратить время, привязывая бечевку к щипчикам для бровей? Я признаюсь, что не мог найти ответа, но когда вы сообщили об аресте Джессапа и подчеркнули момент закрытия двери изнутри, туман рассеялся, солнце засияло, и птицы запели. Я внезапно сделался медиумом: на меня снизошло просветление. Я говорил вам, Маркхэм, старина, что в этом случае нам не обойтись без спиритизма.

ГЛАВА 26

ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ УБИЙСТВА

(понедельник, 17 сентября, день)

Когда Ванс окончил свой рассказ, на несколько минут воцарилась тишина. Маркхэм глубоко ушел в кресло и упорно смотрел вдаль. Хэс, однако, не сводил с Ванса глаз, в которых появилось что-то вроде восхищения. Краеугольный камень его постройки обвинения против Джессапа был выбит, и все, что он возвел, с грохотом обрушилось. Маркхэм понимал это, и все его надежды тоже рухнули.

– Я хотел бы, чтобы ваши откровения принесли нам больше пользы, – проворчал он, повернувшись к Вансу. – Это ваше последнее утверждение отбрасывает нас назад, почти на то самое место, с которого мы начали.

– О, не будьте таким пессимистом. Будем смотреть в будущее с просветленными лицами. Хотите послушать мою теорию? Она прекрасно совпадает со всеми возможностями. – Он поудобней устроился в кресле. – Скилу нужны были деньги – его шелковые рубашки, без сомнения, изнашивались – и после неудачной попытки вытянуть их у леди за неделю до ее смерти, он явился сюда ночью в понедельник. Он узнал, что ее не будет дома и собирался ее подождать. Она, вероятно, отказалась принять его у себя обычным образом. Он знал, что боковую дверь на ночь запирали, и, поскольку он не хотел, чтобы видели, как он входит в ее квартиру, он придумал, как отпереть эту дверь под предлогом вымышленного визита в половине десятого. Дверь была отперта, он вошел в дом и вошел в квартиру. Когда леди вернулась со спутником, он быстро спрятался в стенном шкафу и оставался там, пока ее спутник не удалился. Тогда он вышел, испуганная его появлением леди вскрикнула. Но, узнав его, она сказала Спотсвуду, который барабанил в дверь, что это была ошибка. Спотсвуд уехал и сел играть в покер. Дискуссия по финансовым вопросам между Скилом и леди немедленно разгорелась. Возможно, это был довольно острый спор. В разгар спора зазвонил телефон, Скил снял трубку и сказал, что Канарейки нет. Беседа продолжается, но тут на сцене появляется еще один участник. Позвонил ли он у двери или отпер ее своим ключом, я сказать не могу, вероятнее, последнее потому что телефонист не заметил его прихода. Скил во второй раз спрятался в шкаф и, к счастью для себя, заперся изнутри. Совершенно естественно, что он также посмотрел в замочную скважину, чтобы увидеть, кто такой второй гость. – Ванс указал на дверцу шкафа. – Замочная скважина, как вы можете легко убедиться, находится на одном уровне с тахтой, и когда Скил взглянул в комнату, перед его глазами предстало зрелище, которое заставило кровь оледенеть в его жилах. Новоприбывший – возможно, посреди любезного разговора – схватил леди за горло и начал душить. Вообразите, что при этом чувствовал Скил, мой дорогой Маркхэм. Сидеть, сключившись, в темном шкафу в то время, как в нескольких шагах от тебя действует убийца! Бедняга! Я не удивлюсь, что он был недвижен и безгласен. В глазах убийцы, как ему казалось, сверкало безумие, и, кроме того, убийца, должно быть, был очень силен, тогда как Скил… Словом, нет: он не бросился на помощь. Я не могу сказать, что я его осуждаю. Что сделал убийца потом? Ну что ж, этого мы не узнаем точно, раз Скил, этот запуганный свидетель, отправился к своему создателю. Но я склонен думать, что он достал эту черную шкатулку для документов, открыл ее ключом, который вынул из сумочки леди, и извлек оттуда изрядное количество компрометирующих его документов. Потом, я думаю, началось представление. Джентльмен стал разносить квартиру, чтобы создать впечатление ограбления профессиональными взломщиками. Он разорвал кружева на платье леди, сорвал с ее корсажа орхидеи и бросил ей на колени, снял кольца и браслеты и сорвал с цепочки кулон. Затем он опрокинул лампу, опрокинул булевское бюро, разбил зеркало, перевернул стулья, разорвал занавески. И все это время Скил не отрывал глаз от замочной скважины, боясь пошевелиться, дрожащий от ужаса, при мысли, что он будет обнаружен и отправлен к своим праотцам, потому что он, несомненно, решил, что человек в комнате был буйнопомешанным. Не могу сказать, чтобы я особенно завидовал Скилу в этот момент – для нервов это было слишком щекотно. А разгром продолжался. Скил мог угадать о происходящем вне поля его зрения по звукам. А сам он был пойман в ловушку, как крыса, без всяких надежд к спасению. Неприятное положение, клянусь вам!