Марджери Эллингем - Мода в саване
— Этим местом управляет мистер Ламинов, — сообщил Кэмпион бесцветным голосом.
— Ламинов… — Оутс повертел имя на кончике языка. — Гайоги Ламинов, натурализованный британский подданный. Он раньше управлял «Старым Больё».
— Правда?
— Именно так. — Оутс тряхнул головой. — Забавно, мне почему-то казалось, что вы должны об этом знать. — А вот тропинка и наш человек с велосипедом. Добрый день, констебль. Я — детектив-суперинтендант Оутс из центрального подразделения. Вы нас проводите?
Стоя на вытоптанной дорожке и заглядывая через плечо суперинтенданту в просвет между двумя ежевичными кустами, где было обнаружено тело мисс Адамсон, мистер Кэмпион ощутил неприятную пародийность происходящего. Место преступления напоминало сцену из классической постановки «Сна в летнюю ночь». Здесь был развесистый дуб, бугристый берег и даже кусты терновника, где могли бы скрыться Мотылек и Горчица. Но ни дикого тмина, ни жимолости, ни мускатных роз поблизости не было видно. Окрестный лес после трех веков цивилизации выглядел плешивым и истощенным. Трава поредела и пожухла, а в некоторых местах была выдрана с корнем — судя по всему, патруль Коучинг-кросса предпочитал осуществлять патрулирование на мотоцикле, а эту лужайку посещали персонажи более неопрятные, чем достопочтенный Моток и его товарищи.
Констебль указал, где нашли тело, и мрачной шутке пришел конец. В отличие от Титании, мисс Адамсон лежала головой к ручью, одна нога ее была задрана, а лицо покоилось на взрыхленной почве.
Энергичный сельский констебль после трех мучительных минут позабыл о благоговейном трепете перед благородным лондонским детективом и вскоре пустился излагать историю, которая весь день радовала его буколическую душу. Местный детектив, собирая улики, очистил местность, вывезя отсюда две тачки окурков, горелых спичек, оберток, бумажек, консервных банок и прочего мусора, который уродовал ее последние три года. Кроме того, констебль радостно сообщил, что земля тут была такой утрамбованной, что отпечатков на ней не осталось, да и в любом случае в этой мешанине каждый обнаруженный след наверняка окажется ложным. Оутс выслушал его с печальной улыбкой и стойкостью, которая вызвала у Кэмпиона уважение, — пока он не заподозрил, что тот просто наслаждается деревенским акцентом констебля. Наконец Оутс отправил его обратно на пост.
— Бедняга, для полицейского у него многовато чувства юмора, — заметил он, когда констебль скрылся из виду. — Если повезет, остаток дней он проведет в шлеме и на велосипеде.
Он оглянулся и показал на ствол упавшего дерева, который мог бы смотреться необычайно живописно, если бы вокруг него не были разбросаны остатки по меньшей мере дюжины пикников.
— Присядем, — предложил Оутс и надежно закутался в свое тонкое серое пальто, прежде чем неловко разместиться на бревне.
Мистер Кэмпион сел рядом с ним в ожидании ультиматума. Ждал он не зря.
— Я всегда считал вас необычайно честным малым, — сообщил суперинтендант с таким видом, словно говорил нечто крайне интересное. — Светлая голова — так я думал. Ваш отец отлично воспитал вас.
— Маленьким бойскаутом, — поддакнул мистер Кэмпион. — Если вы хотите тактично спросить меня, собираюсь ли я вам помогать или буду стоять в сторонке, поскольку думаю, что моя сестра по ошибке убила человека, а мне не хочется способствовать ее аресту, то я скажу следующее. Да, я помогу вам, потому что не первый год работаю и у меня сложилась репутация, которую надо поддерживать. Я не был знаком с девушкой, которая лежит у вас в холодильнике, а то, что знал о ней, не слишком меня восхищало, но я не встаю на сторону тех, кто тычет в девушек хлебными ножами. Я против таких людей, кем бы они ни были. Вашу точку зрения по данному вопросу я разделяю. С другой стороны, мне не хочется оказаться втянутым в омерзительные обсуждения или скандалы в газетах и я не желаю, чтобы от этого страдали мои невинные друзья и родственники. Я, надеюсь, ясно выражаюсь?
— Да, — сказал Оутс. — Да, вполне.
Несколько мгновений он молча смотрел на золотой закат с выражением искреннего довольства на лице, а затем спросил:
— А почему вы упомянули хлебный нож?
— Шутка, — мрачно ответил его собеседник. — А что?
— Это вполне мог быть хлебный нож, — серьезно ответил Оутс. — Тонкий хлебный нож. Но это пока что только догадка.
Он сидел на бревне и продолжал глядеть в землю, кутаясь в пальто и не выказывая ни малейшего желания уходить. После паузы он заговорил о деле без какой-либо официальной сдержанности, что Кэмпион оценил, хотя и не обрадовался: любое отступление от принятого порядка в таком заковыристом деле наверняка преследовало определенные цели.
— Местный полицейский нашел труп, когда проезжал тут на велосипеде в десять минут девятого, — медленно начал Оутс. — Он срезал тут дорогу к близлежащей ферме, куда ехал насчет каких-то инструкций по поводу ящура. Не знаю, заметили ли вы, Кэмпион, но это не очень укромное место. Если случайно свернуть с главной дороги, сразу же попадаешь сюда.
— Вы имеете в виду, что тот, кто оставил тело, не разбирался в местной географии?
— Именно это я и подумал. — Суперинтендант кивнул, одобряя понятливость собеседника. — Выбор этого места показывает, что он действительно не знал окрестностей. Вам известно, что это за лужайка, Кэмпион? Место для встреч парочек. В каждой деревне такое есть. Мое детство прошло в Дорсете, и, помнится, там был лесок рядом с заброшенной каменоломней. Если пойти туда после чая одному, почувствуешь себя единственным ребенком на празднике, кому не дали новогодний подарок. Весь лес был забит милующимися парочками. Странное место, чтобы прятать тело. Здесь по паре свидетелей за каждым кустом, приходить сюда с трупом — значит напрашиваться на неприятности. Нет, не думаю, что наш приятель знал, что делает. Скорее всего, он увидел пару деревьев и решил, что нашел подходящее место. Паллен — неплохой человек, он, кстати, сразу все понял. Заставил местных ребят опросить деревенские парочки. Есть и другой вопрос. Девушку ударили в грудь. Сэр Генри сказал, что сердце задето, но он не уверен, поскольку еще не провел обследование. Орудие мы не нашли, при этом тело не было залито кровью.
Он умолк и бросил вопросительный взгляд на своего спутника.
— Меч — или что бы там ни было — вынули из раны уже после смерти?
— Похоже на то, верно? Его сейчас ищут, но, как мне кажется, вряд ли найдут. Если убийца не выбросил оружие через десять минут после совершения преступления, значит, он хладнокровный парень и нам вряд ли удастся его обнаружить.
Кэмпион слушал объяснения старого детектива и восхищался его спокойным здравомыслием, которое лежит в основе любой достойной полицейской работы.
— И еще возникает вопрос насчет окоченения. Я ему не доверяю, — пренебрежительно сообщил Оутс. — Существует масса исключений. Но мы не можем позволить себе не считаться с ним. Сейчас оно находится в продвинутой стадии и пока что даже не думает спадать. Исходя из этого, сто к одному, что тридцать часов назад она еще была жива. Предположим, что убийство было совершено вчера, после часа дня. На ней было черное шелковое платье и меховая пелерина. Как по мне, это не утренний наряд. Так скорее можно пойти, например, в кино.
Мистер Кэмпион растерянно заморгал.
— Окоченение началось до того, как ее оставили на берегу?
— После. Так сказал эксперт.
— То есть сюда ее принесли в течение шести часов после смерти?
— Ничего нельзя утверждать наверняка, не забывайте, — раздраженно ответил Оутс. — Мы можем только сказать, что, вероятно, это произошло примерно шесть часов спустя. Но когда ее нашли в восемь утра, окоченение уже распространилось. Таким образом, можно предположить, что ее убили самое позднее в два часа ночи. Насколько мы понимаем, бедняжку убили где-то в другом месте, возможно в Лондоне, и орудие убийства на некоторое время оставили в ране, перекрыв поток крови. Затем, по меньшей мере в течение шести-семи часов после убийства, ее привезли сюда на автомобиле, оставили и вынули орудие. Когда ее нашли, на ней были черные лаковые туфли на высоких каблуках с потертыми носками — ее тащили по земле лицом вниз и вперед. Кроме того, на одном из чулок было пятно, напоминавшее масло. Все это не доказано, конечно, я просто гадаю. Но в настоящий момент картина видится мне именно такой. Понимаете, куда это нас приводит?
— Никуда, — ответил мистер Кэмпион бодро, но выражение его бесцветных глаз противоречило мажорной интонации.
Оутс заворчал.
— Это приводит нас к вам, — заявил он. — Вам и вашим дружкам, и вы прекрасно это понимаете. Теперь мы с увеличительным стеклом будем рассматривать прошлое этой девушки, и нам придется говорить со всеми, кто ее знал. На нужного человека нас выведет мотив. Его мы и ищем. Я достаточно ясно выражаюсь?
