Агата Кристи - Тайна Семи Циферблатов
Он подбежал к двери и остановился:
– Послушайте, вы только не бойтесь! На всякий случай оставлю вам свой пистолет. То есть… на всякий случай. Вернусь быстро, как только смогу.
Он положил револьвер на маленький столик рядом с диваном и поспешил из комнаты. Было слышно, как парадная дверь захлопнулась за ним.
Теперь в доме стало очень тихо. Обе девушки стояли около Билла, не двигаясь. Бандл все еще держала палец у него на пульсе, который, казалось, бился быстро и беспорядочно.
– Просто ужас! – шепнула она Лорейн.
Лорейн кивнула:
– Впечатление такое, что Джимми нет уже давным-давно, на самом деле прошло всего полторы минуты.
– Какие-то звуки, – насторожилась Бандл. – Шаги и скрип досок наверху… Может, всего лишь кажется.
– Интересно, зачем Джимми оставил нам револьвер? Нам угрожает опасность?
– Если им удалось добраться до Билла… – начала Бандл и остановилась. Лорейн передернуло.
– Но в дом никто не может войти незаметно. Кто попытается войти, нас пистолет выручит, – успокоила Бандл.
Внимание Лорейн опять вернулось к Биллу.
– Горячий кофе! Он бы помог Биллу, – размечталась Бандл.
– У меня в сумке есть нюхательная соль, – отозвалась Лорейн. – И немного коньяку. Где же она? Наверное, я оставила ее наверху.
– Я принесу, – опередила ее Бандл. – Вдруг поможет не хуже кофе!
Она быстро побежала по лестнице, затем через игорную и вбежала в открытую дверь комнаты собраний. Сумка Лорейн лежала на столе.
Как только Бандл протянула руку, чтобы схватить ее, тут же услышала за спиной какой-то шум, потом почувствовала тупой оглушительный удар.
Потеряв сознание, Бандл со слабым стоном опустилась на пол.
Глава 31
Семь Циферблатов
Очень медленно к Бандл возвращалось сознание. Она ощущала черную крутящуюся темноту, в центре которой была яростная пульсирующая боль. Перемежалась боль звуками. Хорошо знакомый ей голос снова и снова повторял одни и те же слова:
– Дорогая Бандл! О, дорогая Бандл… Она умерла, я знаю, она умерла. О, моя дорогая. Бандл, дорогая, дорогая Бандл. Я так люблю тебя! Бандл, дорогая…
Бандл лежала все так же тихо, с закрытыми глазами. Но теперь она уже была в полном сознании. Руки Билла крепко обнимали ее.
– Бандл… О, моя дорогая любовь! Что мне делать? Моя самая дорогая, любимая Бандл. Господи, что же мне делать? Я убил ее. Я убил ее.
Опомнившись, Бандл заговорила:
– Нет, не убил, дурашка!
Билл чуть не задохнулся от изумления:
– Бандл – жива?
– Конечно, жива!
– И долго ты… я хочу сказать, когда ты пришла в себя?
– Минут пять назад.
– Почему не открыла глаза… и ничего не сказала?
– Не хотела. Я наслаждалась.
– Наслаждалась?
– Слушая все, что ты мне говорил. Так хорошо у тебя больше никогда не получится. Иначе бы ты смущался!
Билл густо покраснел:
– Бандл… Не сердишься? Ты знаешь, я так люблю тебя! И очень давно. Но я никогда не осмеливался признаться тебе в этом.
– Ах ты дурачок! Почему не осмеливался?
– Боялся, ты будешь смеяться надо мной. Я хочу сказать… у тебя есть голова на плечах и все такое… я думал, ты выйдешь замуж за какого-нибудь важного богача.
– Например, за Джорджа Ломакса? – предложила Бандл.
– Не имею в виду этого слабоумного осла Филина. Но за какого-нибудь действительно хорошего парня, который будет достоин тебя… хотя я не думаю, что найдется такой, кто заинтересует тебя.
– Билл, ты просто душка!
– Бандл, серьезно, ты бы смогла?.. Ты бы когда-нибудь смогла?
– Я бы когда-нибудь смогла – что?
– Выйти за меня замуж! Я ужасно твердолобый… но я так люблю тебя, Бандл! Я буду твоей собакой, или твоим рабом, или кем ты только пожелаешь.
– Ты очень похож на собачку, – улыбнулась Бандл. – Я люблю собачек. Они такие добрые, и преданные, и сердечные. Я думаю, что, возможно, я бы смогла выйти за тебя замуж, Билл.
В ответ на это Билл быстро разжал свои объятия и резко отскочил в сторону. Он смотрел на нее изумленными глазами:
– Бандл, ты это серьезно?!
– Делать нечего, – сказала Бандл. – Я вижу, мне придется опять потерять сознание.
– Бандл… дорогая… – Билл прижал ее к себе. Он дрожал крупной дрожью. – Бандл, ты это серьезно… ты серьезно? Ты не представляешь, как я тебя люблю!
– О, Билл!
Нет нужды подробно пересказывать беседу, занявшую следующие десять минут. Она состояла главным образом из повторения восклицаний.
– Ты правда любишь меня? – недоверчиво произнес Билл в двадцатый раз, наконец выпустив ее из объятий.
– Да! Да! Да! Но давай вести себя разумно. У меня до сих пор невыносимо болит голова, а ты чуть ли не насмерть раздавил меня. Я хочу разобраться, что к чему. Где мы и что случилось?
Впервые Бандл осмотрелась по сторонам. Она увидела, что они в тайной комнате и обитая сукном дверь закрыта и, вероятно, заперта. Значит, они пленники?!
Взгляд Бандл вернулся к Биллу. Совершенно не обратив внимания на то, о чем она спрашивает, он рассматривал ее обожающими глазами.
– Билл, дорогой, возьми себя в руки! Нам нужно выбраться отсюда.
– А? – переспросил Билл. – Что? Ах да. Все будет в порядке. Никаких проблем.
– Твоя влюбленность лишила тебя рассудительности. Тебе мерещится, мы выберемся легко и просто.
– Так и есть, – подтвердил Билл. – Теперь, когда я знаю, что не безразличен тебе…
– Перестань! Стоит нам начать это опять, любой серьезный разговор окажется бессмысленным. Если ты не возьмешь себя в руки и не станешь разумным, то очень возможно, что я передумаю!
– Кто тебе позволит! – радовался Билл. – Ты ведь не думаешь, что, однажды получив тебя, я буду таким дураком, что позволю тебе передумать?
– Надеюсь, ты не станешь принуждать меня делать что-нибудь против моей воли? – высокопарно спросила Бандл.
– Не стану? – переспросил Билл.
– Ты действительно очень мил, Билл. Я боялась, что ты слишком мягкий, но теперь вижу, что такой опасности не существует. Через полчаса ты начнешь приказывать. О, дорогой, мы опять начали валять дурака. Слушай, Билл, нам нужно выбраться отсюда!
– Говорю тебе, все будет хорошо. Я…
Он замолчал, повинуясь жесту Бандл, которая крепко сжала его руку. Она вся подалась вперед, внимательно прислушиваясь. Да, она не ошиблась. Шаги пересекали внешнюю комнату. Снаружи в замочную скважину вставили ключ и повернули. Бандл затаила дыхание. Наверное, это Джимми пришел освободить их… или кто-то другой?
Дверь открылась, и на пороге возник чернобородый мистер Мосгоровский.
Билл сразу же резко сделал шаг вперед, закрыв собой Бандл.
– Послушайте, – обратился он к чернобородому. – Я хочу переговорить с вами наедине.
Русский ничего не отвечал минуту-другую, просто стоял, поглаживая свою длинную черную шелковистую бороду и слегка улыбаясь своим мыслям.
– Вот как! – промолвил он наконец. – Очень хорошо. Не будет ли леди угодно пройти со мной?
– Все в порядке, Бандл, – сказал Билл. – Предоставь все мне. Иди с ним. Никто тебя не обидит. Я знаю, что делаю.
Бандл послушно поднялась. Властная нота в голосе Билла была незнакома ей. Казалось, он был абсолютно уверен в себе и в том, что в состоянии справиться с ситуацией. Бандл смутно удивилась: какой козырь у Билла – или он только думает, что у него есть какие-либо козыри?
Она вышла из комнаты перед русским. Тот запер за собой дверь.
– Сюда, пожалуйста.
Он указал на лестницу, и Бандл послушно стала подниматься на следующий этаж. Здесь она была направлена в маленькую грязную комнатку, которая, как ей показалось, была спальней Альфреда.
Мосгоровский сказал:
– Подождите здесь. И не шумите, пожалуйста.
Удалившись затем из комнаты, он снова не забыл запереть за собой дверь на ключ.
Бандл присела на стул. Голова все еще сильно болела и была не способна к длительным размышлениям. Предположение, что Билл владел ситуацией, усилилось. Рано или поздно, думала она, кто-нибудь придет и выпустит ее отсюда.
Проходили минуты. Часы Бандл остановились, и она считала, что прошло уже около часа с тех пор, как русский привел ее сюда. Что, в самом деле, происходит?
Наконец Мосгоровский вернулся:
– Леди Эйлин Брент, вас вызывают на чрезвычайное заседание Общества Семи Циферблатов. Прошу вас следовать за мной.
Его обращение звучало очень официально. У Бандл перехватило дыхание. Она ожидала все, что угодно, только не это. Он открыл дверь тайной комнаты, и Бандл вошла в нее. И как только она это сделала, ее удивление достигло предела.
Во второй раз она видела то, на что в первый ей удалось лишь мельком взглянуть через отверстие в дверце шкафа. Фигуры в масках сидели вокруг стола. Пока она стояла так, захваченная врасплох открывшимся перед ней зрелищем, Мосгоровский занял свое место, одновременно надевая маску с циферблатом.
Но на этот раз стул во главе стола был занят. Номер седьмой был на своем месте.
