Агата Кристи - Корнуолльская тайна
Но затем вдруг миссис Пенджеллей, не посоветовавшись с вами, надумала воспользоваться моими услугами. Если бы все ее подозрения оказались верными и она смогла бы точно убедиться в том, что муж пытается отравить ее, то она почувствовала бы себя вправе развестись с ним и связать свою жизнь с вами – ведь именно об этом, как она думала, вы и мечтали. Но такой вариант совсем не вписывался в ваши планы. Вы не могли позволить, чтобы в дело вмешался детектив. А тут как раз подвернулся удобный случай. Вы оказались в доме, когда мистер Пенджеллей готовил для своей жены овсянку, и подсыпали в нее смертельную дозу. Дальше все пошло как по маслу. Для вида беспокоясь о том, чтобы замять это дело, вы тайно раздували его. Но вы недооценили Эркюля Пуаро, мой сообразительный юный друг.
Рэднор смертельно побледнел, но по-прежнему пытался откреститься от обвинений:
– Ваша версия очень интересна и оригинальна, но к чему вы рассказываете ее мне?
– К тому, месье, что я представляю интересы… нет, не закона, а миссис Пенджеллей. Ради нее я даю вам шанс избежать наказания. Подпишите эту бумагу, и вы получите двадцать четыре часа, чтобы скрыться… в вашем распоряжении будут целые сутки до того, как я передам это признание в руки полиции.
Рэднор колебался.
– Вы не сможете ничего доказать.
– Неужели? Вы опять недооцениваете Эркюля Пуаро. Выгляните-ка в окно, месье. Видите вон там на улице двух мужчин? Они получили приказ не упускать вас из виду.
Подойдя к окну, Рэднор отодвинул портьеру и с проклятиями отскочил.
– Вы убедились, месье? Подписывайте… это ваш единственный шанс.
– А какие гарантии я буду иметь…
– Что я выполню обещание? Слово Эркюля Пуаро. Так вы согласны подписать признание? Отлично! Гастингс, будьте так любезны, приподнимите наполовину левую портьеру. Это сигнал, что мистер Рэднор может спокойно уйти.
Позеленевший от страха Рэднор, бормоча проклятия, поспешил покинуть комнату. Пуаро слегка покачал головой.
– Трус! Я сразу раскусил его.
– Мне кажется, Пуаро, что вы в известном смысле содействовали преступнику, – сердито воскликнул я. – Вы же всегда осуждали эмоциональный подход к таким делам. И вот вдруг из чистой сентиментальности отпускаете на свободу опасного убийцу.
– При чем тут эмоции… это был чисто деловой подход, – ответил Пуаро. – Разве вы не понимаете, мой друг, что у нас нет ни малейших доказательств его вины? Допустим, я появился бы в зале суда и заявил перед двенадцатью бесстрастными корнуолльскими присяжными о том, что я, Эркюль Пуаро, имею свою – совершенно недоказуемую – версию данного преступления. Да они просто посмеялись бы надо мной. У меня оставался только один путь – напугать его и заставить подписать признание. Те два бездельника, что околачивались под окнами, оказались весьма кстати. Будьте добры, Гастингс, опустите портьеру. В общем-то, не было никаких причин и поднимать ее. Это была просто наша последняя mise en scène[5].
Да, да, мы должны сдержать слово. Двадцать четыре часа, так ведь я сказал? Бедному мистеру Пенджеллею еще так долго ждать… хотя он этого вполне заслуживает, поскольку, заметьте, обманывал-таки свою жену. Как вам известно, я очень строго отношусь к вопросам супружеской верности. Ну что ж, всего лишь двадцать четыре часа… а потом… Я непоколебимо верю в наш Скотленд-Ярд. Они поймают его, mon ami, обязательно поймают.
Примечания
1
Хорошо! (фр.).
2
друг мой (фр.).
3
Ничего не делать (фр.).
4
Женщины (фр.).
5
мизансцена (фр.).
