Агата Кристи - Фокус с зеркалами
— Знаю, Эдгар. Но я вдруг подумала, что хорошо бы и мне приехать. Я отвезу ее, а вы можете подождать багаж.
Усадив мисс Марпл, она захлопнула дверцу, обежала машину, села за руль, и они быстро отъехали от станции.
Мисс Марпл оглянулась и увидела вытянувшееся лицо Эдгара Лоусона.
— Мне кажется, дорогая, — кротко заметила она, — что мистер Лоусон не слишком доволен.
Джина засмеялась.
— Эдгар просто идиот, — сказала она. — Всегда такой напыщенный. Можно подумать, будто он что-то значит!
— Разве он ничего не значит? — поинтересовалась мисс Марпл.
— Эдгар? — В презрительном смехе Джины безотчетно прозвучала жестокая нотка. — Да он с приветом.
— С приветом?
— В Стоунигейтсе все с приветом. Исключая Льюиса и бабушку и еще нас с мальчиками. И уж конечно исключая мисс Беллевер. А все остальные точно… Иногда мне кажется, что и я там делаюсь немножко того… Даже тетя Милдред на прогулке что-то все время бормочет себе под нос, представляете? А ведь она как-никак — вдова каноника.
Они выехали на шоссе и прибавили скорость. Джина бросила на свою спутницу быстрый взгляд.
— Вы учились в школе вместе с бабушкой? Вот удивительно!
Мисс Марпл отлично понимала, что она хочет сказать. Юность всегда удивляется тому, что и старость была когда-то юной, носила косички и одолевала десятичные дроби и английскую литературу.
— Наверное, это было очень давно? — вежливо поинтересовалась Джина, по наивности не замечая бестактности своего вопроса.
— Да, — сказала мисс Марпл. — По мне это сразу видно, не то что по вашей бабушке. Верно?
Джина кивнула.
— Вы правильно подметили. Бабушка почему-то кажется женщиной без возраста.
— Я давно с ней не виделась. Может быть, с тех пор она все-таки изменилась.
— Она, конечно, седая, — подумав, сказала Джина. — И ходит с палочкой, из-за артрита. В последнее время ей стало хуже…
Джина не договорила, а помолчав спросила:
— Вы когда-нибудь бывали раньше в Стоунигейтсе?
— Нет, никогда. Но очень много о нем слышала.
— Скажу вам сразу: дом просто ужасен, — сказала весело Джина. — Этакое готическое чудовище. Громадина. Стив говорит, что это Лучший Викторианский Сортирный Стиль. В общем, даже забавно. Но его обитатели безумно серьезны. То и дело натыкаешься на психиатров. Им тут раздолье. Они похожи на скаутских командиров, только хуже. А среди молодых преступников встречаются очень милые. Один научил меня открывать замки кусочком проволоки. А другой, с виду совершенный ангелочек, поделился известными ему способами укокошить человека.
Мисс Марпл молча усваивала эту информацию.
— Больше всего мне нравятся убийцы, — сказала Джина. — А вот психи меньше. Конечно, Льюис и доктор Мэйверик считают, что ненормальны они все и что это — результат подавленных желаний и неблагополучия в семье, например, если мать сбежала с солдатом и тому подобное. Я так не считаю. Мало ли людей, у которых было ужасное детство, но они все-таки сумели вырасти порядочными.
— Я думаю, что это очень сложная проблема, — сказала мисс Марпл.
Джина засмеялась, опять показав свои великолепные зубы.
— Честно говоря, меня она не слишком волнует. Но есть люди, которым не терпится улучшать жизнь на земле. Льюис на этом просто помешан. Специально едет на той неделе в Абердин, потому что там будет слушаться дело какого-то парнишки, у которого уже пять судимостей.
— А что молодой человек, который меня встретил на станции? Мистер Лоусон. Он сказал мне, что помогает мистеру Серроколду. Он у него секретарем?
— У Эдгара не хватит мозгов, чтобы быть секретарем. Он ведь тоже из этих. Останавливался в гостиницах и выдавал себя за кавалера Ордена Виктории или за боевого летчика, занимал деньги, а сам потом потихоньку смывался. По-моему он просто дрянь. Но Льюис возится с каждым из них. Как бы принимает в члены семьи и дает работу. Это якобы должно повысить у них чувство ответственности. В один прекрасный день кто-нибудь из них перережет нас. — И Джина весело рассмеялась.
Мисс Марпл смеяться не стала.
Въехали в величавые ворота, у которых дежурил швейцар с военной выправкой; потом проехали аллею, обсаженную рододендронами. Аллея, да и весь сад выглядели запущенными.
Заметив взгляд своей спутницы, Джина сказала:
— Садовников у нас нет еще с войны, а теперь мы уж и рукой махнули. Но вид в самом деле ужасный.
Вскоре Стоунигейтс предстал во всей своей красе. Как и сказала Джина, это действительно было очень большое здание в стиле викторианской готики. Некий Храм Плутократии. Филантропия добавила к нему крылья и пристройки, которые хотя и не слишком отличались по стилю, но лишили здание всякой цельности и смысла.
— Уродина, верно? — сказала Джина, ласково глядя на дом. — А вон и бабушка, на террасе. Я здесь остановлюсь, и вы сможете выйти к ней.
Мисс Марпл пошла вдоль террасы навстречу своей старой подруге.
Миниатюрная фигурка издали казалась девичьей, хотя Керри-Луиза опиралась на палку и шла медленно, явно с трудом. Казалось, какой-то молодой девушке взбрело в голову изобразить старуху.
— Джейн! — воскликнула миссис Серроколд.
— Милая Керри-Луиза!
Да, это она. Удивительно, как мало она изменилась, хотя, не в пример своей сестре, не употребляет косметики и прочих ухищрений. Волосы седые. Но поскольку они всегда были светлыми, почти серебристыми, их цвет изменился очень мало. Кожа у нее все еще нежно-розовая, только теперь это лепестки увядшей розы. А в глазах прежняя лучистая невинность. По-девичьи стройна, и этот грациозный наклон головы, как у птички.
— Я очень себя виню, — сказала Керри-Луиза своим нежным голосом, — за то, что мы так долго не виделись. Ведь прошли годы, милая Джейн! Как хорошо, что ты наконец нас навестила.
С другого конца террасы Джина крикнула:
— Шла бы ты в дом, бабушка! Становится холодно. Джолли будет сердиться.
Керри-Луиза засмеялась серебристым смехом.
— Как они суетятся вокруг меня! Всячески напоминают, что я уже старая.
— А ты не чувствуешь себя старой?
— Нет, Джейн, не чувствую. Несмотря на мои боли и недуги, а у меня их много, в душе я все еще чувствую себя девчонкой вроде Джины. Наверное, так у всех. Зеркало говорит нам, как мы состарились, но все равно не верится. Мне кажется, и года не прошло с той поры, как я была во Флоренции. Помнишь фрейлейн Швайх и ее высокие ботинки?
Приятельницы весело расхохотались, припоминая события чуть не полувековой давности.
Они вместе направились к боковой двери. Там их встретила высокая и худая пожилая дама. У нее был надменно вскинутый нос, короткая стрижка и хорошего кроя костюм из толстого твида.
Она гневно сказала:
— Чистое безумие, Кара, так поздно выходить из дому. Вы совершенно неспособны о себе заботиться. Что скажет мистер Серроколд?
— Не браните меня, Джолли, — умоляюще сказала Керри-Луиза. И представила ее своей гостье:
— Это мисс Беллевер. Она для меня абсолютно все: нянька, дракон, сторожевой пес, секретарь, домоправительница и преданный друг.
Джульетта Беллевер фыркнула, но кончик ее большого носа покраснел, что было признаком волнения.
— Делаю, что могу, — сказала она угрюмо. — Но у нас здесь сумасшедший дом. И просто невозможно ввести правильный распорядок — Милая Джолли, ну конечно невозможно. Меня удивляет, что вы все еще пытаетесь. Где вы поместите мисс Марпл?
— В Голубой комнате. Я провожу ее туда? — спросила мисс Беллевер.
— Да, Джолли, пожалуйста. А потом ведите ее пить чай. Сегодня чай подадут, кажется, в библиотеке.
В Голубой комнате висели тяжелые портьеры из выцветшей голубой парчи, которым, как решила мисс Марпл, было лет пятьдесят. Мебель была красного дерева, громоздкая и прочная. Над кроватью — массивный полог на четырех столбах. Мисс Беллевер открыла дверь, за которой оказалась ванная комната. Она была неожиданно современной, с бледно-лиловой кафельной плиткой и сверкающими хромированными кранами Мисс Беллевер сказала сердито:
— Джон Рестарик, когда женился на Каре, велел сделать в доме десять ванных комнат. Пожалуй, это здесь единственная дань времени. О других изменениях он не хотел и слышать. Говорил, что все здесь — антиквариат. Вы его знали?
— Нет, ни разу не встречалась. Мы с миссис Серроколд виделись очень редко, хотя всегда переписывались.
— Приятный был человек, — сказала мисс Беллевер. — В общем ни на что не пригодный, но очень милый. Масса обаяния и слишком большой успех у женщин. Это его и погубило. Каре он, конечно, не подходил.
Помолчав, она добавила:
— Ваши веши распакует горничная. Не хотите ли перед чаем помыть руки?
Получив утвердительный ответ, она сказала, что подождет мисс Марпл на верхней площадке лестницы.
Мисс Марпл вошла в ванную, вымыла руки и робко вытерла их великолепным бледно-лиловым полотенцем, потом сняла шляпку и пригладила свои мягкие седые волосы.
