Рекс Стаут - Убийство на родео

Вскрикнув, Лили подбежала к нему, положила руки на его плечи и поцеловала сначала в одну щеку, потом в другую, и он опять покраснел.

Двое мужчин в белых пиджаках прошли в гостиную через арку, неся подносы, заставленные бокалами с шампанским. В нише музыканты — один за роялем и двое со скрипками — начали «Дом на ранчо».

Неделю назад Лили советовалась со мной по поводу того, не убрать ли ей ковер и не устроить ли танцы по-ковбойски. Я ответил ей, что сомневаюсь, будет ли кто-нибудь из ковбоев, как мужчин, так и девушек, знать, как танцевать, а остальные — тем более. Лучше пусть Восток просто встретится с Западом.

Лучший способ насладиться шампанским, во всяком случае для меня, это — выпить залпом первый бокал, а остальные тянуть маленькими глотками.

Лили в качестве хозяйки была занята, и я смог пробраться к ней только после того, как сделал пару глотков из второго бокала.

— Черт побери! — воскликнул я. — Я бы тоже забросил лассо, если бы знал, что ты собираешься целовать победителя.

Она засмеялась:

— Ха, ха! Если бы я поцеловала тебя перед публикой, то все женщины завидовали бы мне, а мужчины — попадали в обморок.

Я покрутился в гостиной, желая продемонстрировать свою общительность, потом отошел к стулу, стоящему на террасе у полыни между Лаурой Джей и одним из местных уроженцев. Поскольку я не слишком хорошо знал этого человека и не особенно любил его, то не стал извиняться за вмешательство. Я спросил у Лауры Джей, нашел ли Кэл свою веревку, а она ответила, что вряд ли, но последние полчаса она его не видела.

— И я тоже, — заметил я. — Он не появлялся поблизости, а я хотел спросить, не нашел ли он ее. И Вейда Эйслера я тоже не видел, а вы?

Она взглянула на меня в упор:

— Нет, а в чем дело?

— Да ни в чем особенно. Думаю, вы знаете, что я занимаюсь детективной работой?

— Знаю. Вы работаете с Ниро Вулфом.

— Я работаю на него. Здесь я, конечно, не по делу, я — друг мисс Роуэн. Но у меня привычка все замечать, а Вейда Эйслера я не видел ни во время состязаний, ни позже. Я знаю вас лучше, чем остальных, если не считать Харви Грива, ведь мы сидели рядом за ленчем. Вот я и подумал, что могу просто подойти к вам и спросить.

— Спрашивайте не у меня. Спрашивайте у мисс Роуэн.

— О, это не так важно. Но меня удивляет пропажа веревки Кэла. Я не понимаю, зачем…

Я недоговорил, потому что Кэл Бэрроу стоял рядом. Он подошел сзади и поэтому, когда вышел вперед, то оказался передо мной совершенно неожиданно.

Он сказал своим тихим, спокойным голосом:

— Можно тебя на минуточку, Арчи?

— Где ты был? — вмешалась Лаура.

— Неподалеку.

Я поднялся.

— Так нашел ты свою веревку?

— Мне нужно тебе что-то показать, — ответил он и, заметив, что Лаура хочет встать, бросил резко, но не повышая голоса:

— Ты, Лаура, останешься здесь! Ты слышишь меня?

Это была команда. И судя по выражению ее лица — первая, которую он отдавал ей.

— Пойдем, Арчи, — сказал он и двинулся вперед.

Мы прошли по террасе и свернули за угол дома. С этой стороны терраса имела всего лишь шесть футов в ширину, но рядом находилась площадка, на которой можно устроить корт для бадминтона, и не один. Кадки с вечнозелеными растениями, убранные с террасы, были перенесены сюда. Кэл прошел мимо них к двери помещения, которое Лили называла «хибарой». Она использовала его как кладовую. В субботу днем там висели куропатки. Он открыл дверь и, когда мы вошли, захлопнул ее. Свет падал только из двух маленьких окошек в дальнем углу, поэтому даже днем здесь было полутемно.

— Осторожно, не наступи на него, — предупредил Кэл.

Я повернулся, протянул руку к выключателю и щелкнул им. Тут же я отпрянул назад, потому что прямо передо мной лежал Вейд Эйслер. Когда я снова шагнул вперед и присел на корточки, Кэл сообщил:

— Нет смысла щупать его пульс, он мертв.

Так оно и было. Кровь залила большую часть его лица, губы и высунутый язык. Изумленные глаза были широко раскрыты. Его шею обвивала веревка, причем так много раз — дюжину или больше, — что содралась кожа. Оставшаяся часть веревки была сложена у него на груди.

— Это моя веревка, — сообщил Кэл, подтвердив мою догадку. — Я искал ее и нашел. Я собирался взять ее, но потом решил, что лучше не надо.

— Ты рассудил верно.

Я встал на ноги и встретил его взгляд.

— Это ты сделал?

— Нет, сэр.

Я посмотрел на часы: без двадцати шесть.

— Хотелось бы верить тебе, и до расследования я тебе верю. Последний раз я видел тебя, когда ты брал бокал с шампанским. С тех пор прошло более получаса, а это — немалое время.

— Я искал веревку. Когда я выпил свой бокал, то спросил мисс Роуэн, не возражает ли она против того, чтобы я поискал свою веревку, и она ответила, что не возражает. Мы уже искали ее раньше — и в доме, и на улице. А когда я вошел сюда, то сразу нашел ее. Тогда я присел на этот ящик подумать и решил, что лучше всего позвать тебя.

— Эта дверь не была заперта?

— Нет, сэр, она была прикрыта, но не заперта.

Такое возможно. Кладовая часто оставалась незапертой в дневное время.

Я огляделся. Здесь собралось много всякого хлама: чемоданы, стулья, карточные столы, старые журналы на полках. Но в передней части, там, где мы находились, было пустое пространство.

Как будто ни одного признака того, что Эйслер сопротивлялся. Но трудно предположить, что мужчина будет спокойно стоять и ждать, пока ему накинут петлю на шею, разве что он был умертвлен до этого. Но каким образом?

Слева лежали трехфутовые прутья из нержавеющей стали, предназначенные для подпорки деревьев. Я подошел к ним и уже протянул руку, но спохватился и тут же отдернул ее. Один из них мог оказаться важной уликой, тем более что верхний прут лежал поперек других. Если бы у меня были перчатки и лупа, если бы не было спешки, и Кэл не буравил меня глазами, я бы поискал эти улики.

Я открыл дверь, предварительно прикрыв ручку своим носовым платком, и вышел.

На задней стороне дома было шесть окон. Кроме двух в дальнем углу (из комнаты служанки и ванной), вид из них на кладовку и доступ к ней загораживались вечнозелеными растениями.

Я вышел обратно, закрыл дверь и сказал Кэлу:

— Дело обстоит так: если я хочу сохранить лицензию, то должен вызвать ищеек прежде, чем кто-нибудь уйдет. Вейду Эйслеру я ничего не должен, но я друг мисс Роуэн, а для нее это будет большой неприятностью. Когда ты заметил исчезновение веревки?

Он открыл рот, чтобы ответить, и тут же закрыл его.

Поток покачал головой.

— Черт побери! Выходит, что я сделал ошибку, — сказал он. — Мне следовало бы снять веревку и найти ее где-нибудь в другом месте.

— Тебе следовало бы полюбить черта. Для полицейской лаборатории сущий пустяк доказать, что она была у него на шее. Когда ты спохватился в первый раз?

— Но я же рассказал тебе о том, что случилось прошлой ночью, и как я был расстроен. И ты обещал держать все в тайне. Я, конечно, знал, что не могу ожидать от тебя действий, согласованных с моими, пока мы не сделали этого. Вот почему я пошел и позвал тебя. И если ты сейчас не займешься этим, то я не знаю, что делать!

— Господи! — воскликнул я, хотя на самом деле не особенно был возмущен, — А что ты думал? Что я принесу тебе бутылку шампанского? Когда ты в первый раз хватился веревки?

— Точного времени я не знаю. Это было после твоего отъезда, минут через двадцать. Все приходили и складывали вещи в тот шкаф, ну и я оставил ее там. Я подумал, что потом заберу ее.

— Ты сам положил ее в стенной шкаф?

— Да, на полку. А сверху — свою шляпу. Шляпа осталась на месте, а веревка исчезла.

— Ты рассказал кому-нибудь об этом сразу?

— Я обыскал весь шкаф, а потом сказал Лауре. Она сообщила мисс Роуэн. Мисс Роуэн спросила у всех, кто был, и некоторое время даже помогала нам с Лаурой искать ее. Но потом начали приходить новые гости.

— К тому времени, когда ты хватился веревки, кто-нибудь из них уже пришел? Был ли кто-нибудь из гостей, кроме тех, кто завтракал с нами?

— Нет, сэр.

— Ты уверен?

— Достаточно ли уверен, чтобы сказать «нет»? Не так уж много таких вещей, в которых человек может быть абсолютно уверен. Возможно, пришел кто-нибудь, кого я не видел, но я был там и должен был…

— Ладно, отложим это. — Я взглянул на часы: без пяти шесть. — А где находился Вейд Эйслер, когда ты хватился веревки?

— Не знаю.

— Когда ты в последний раз видел его?

— Как я могу сказать точно. Я не следил за ним.

— После того, как исчезла веревка, ты его видел? Подумай секунду, это важно! Подумай десять секунд!

Он поджал губы, закрыл глаза и просидел так все десять секунд, прежде чем открыть их.

— Нет, сэр, не видел.

— Ты достаточно уверен в этом?

— Я уже сказал.

— О'кей. Имел ли кто-нибудь еще зуб на Вейда Эйслера? Ты не знаешь?

— Я бы не сказал «имел зуб», но в любви ему никто бы не стал объясняться.