Рекс Стаут - Рождественская вечеринка
– Позовите врача! – выкрикнул я, и Черри кинулась к столику, на котором стоял вызолоченный телефонный аппарат. Мы с Кирнаном уложили Боттвайля на ковер. Боттвайль был без сознания, часто и мелко дышал, а вокруг губ выступила пена.
– Сделайте что-нибудь! Да сделайте же хоть что-нибудь! – причитала миссис Джером.
Но ничего сделать было нельзя – я это знал. Еще несколько секунд назад я уловил знакомый запах, теперь же, нагнувшись и принюхавшись, я окончательно убедился в своей правоте. Нужно было подсыпать большую дозу, чтобы яд подействовал с такой убийственной силой и быстротой. Кирнан развязал потерявшему сознание Боттвайлю узел галстука и ослабил воротник. Черри Квон сказала, что одного врача не застала и пытается дозвониться до другого. Марго, сидя на корточках, стаскивала с Боттвайля туфли; я мог бы сказать ей, что с таким же успехом он может умереть и обутым, но смолчал. Я держал Боттвайля за запястье, приложив ладонь другой руки к его груди, и буквально ощущал, как уходит из него жизнь.
Когда пульсирование и сердцебиение прекратилось, я взял его за руку, сжатую в кулак, разогнул средний палец и надавил на ноготь, пока тот не побелел. Когда я отнял свой палец, ноготь остался белым. Я отщипнул от ковра ворсинку, приказал Кирнану не шевелиться, приложил ворсинку к ноздрям Боттвайля и сам задержал дыхание на тридцать секунд. Ворсинка не шелохнулась.
Я встал и произнес:
– Его сердце больше не бьется, и он не дышит. Если бы врач подоспел в течение первых трех минут и промыл ему желудок особыми средствами, которых у него наверняка бы с собой не оказалось, один шанс из тысячи еще бы оставался. Так же…
– Может быть, вы хоть что-нибудь сделаете? – прокудахтала миссис Джером.
– Нет, ему уже не помочь. Я не представляю закон, но, будучи частным сыщиком, мог бы…
– Сделайте что-нибудь! – истошно завопила миссис Джером.
Из-за моей спины донесся голос Кирнана:
– Он мертв.
Я не стал поворачиваться и спрашивать, каким способом он это определил. Вместо этого я сказал:
– Его напиток был отравлен. До прихода полиции никто не должен ни к чему притрагиваться, особенно к бутылке перно, и никто не имеет права выходить из этой комнаты. Вы должны…
Я замер, как громом пораженный.
– А куда делся Санта Клаус?
Все головы повернулись к стойке бара. Бармен исчез. Чтобы проверить, не упал ли старина Санти в обморок, я протолкался между Лео Джеромом и Эмилем Хетчем, заглянул за стойку, но и на полу никого не было.
Я резко развернулся.
– Кто-нибудь видел, как он выходил?
Очевидцев не нашлось.
– К лифту не выходил никто, – заметил Хетч. – Я уверен. Должно быть, он…
И он устремился к двери.
Я преградил ему дорогу.
– Оставайтесь здесь. Я посмотрю сам. Кирнан, вызовите полицию. Спринг семь три один сто.
Я вышел в левую дверь, прикрыл ее за собой и влетел в кабинет Боттвайля, в котором мне уже приходилось бывать прежде. Кабинет занимал по размерам примерно четверть студии и выглядел куда скромнее, хотя и отнюдь не убого. Я подошел к дальней стене, увидел через стеклянную панель, что личного лифта Боттвайля на месте нет, и нажал кнопку вызова. Что-то клацнуло, и кабинка с жужжанием стала подниматься. Когда она остановилась, я открыл дверцу и увидел на полу Санта Клауса, вернее, то, что от него осталось. Санта Клаус растаял. На полу валялись шуба, шаровары, маска, борода, парик… Я не стал проверять, все ли на месте, поскольку должен был успеть сделать еще кое-что, а времени уже почти не оставалось.
Приперев дверцу лифта стулом, чтобы она не захлопнулась, я обогнул покрытый тончайшей золотой фольгой письменный стол Боттвайля и склонился над золоченой корзинкой для бумаг. Она была полна примерно на треть. Я начал было в ней рыться, потом решил, что теряю время, перевернул ее, высыпав все содержимое на пол, после чего принялся просматривать все бумажки подряд и поочередно швырять их в корзинку. Мне попадались кое-какие обрывки, но ни один из них не умел ни малейшего отношения к моему брачному разрешению. Покончив с бумажками, я уже решил было, что из-за спешки смотрел недостаточно внимательно и собрался повторить всю процедуру, как со стороны студии послышался звук, напоминающий стук остановившегося лифта. Я быстро вернулся в студию, где застал двоих полицейских, которые явно пытались определить, кем в первую очередь заняться – мертвым или живыми.
3
Три часа спустя мы все сидели, сбитые в одну кучу, а мой закадычный враг и приятель, сержант Пэрли Стеббинс из уголовной полиции Манхэттена высился над нами, шаря по нашим лицам бдительным взором – прямой, как палка, крупный, мощный, с квадратным подбородком.
Наконец, он заговорил:
– Мистер Кирнан и мистер Хетч поедут со мной в контору окружного прокурора для дальнейшего выяснения обстоятельств этого преступления. Остальные могут быть пока свободны, но с одной оговоркой: вы должны находиться дома, по тем адресам, которые дали нам. Однако прежде, чем отпустить вас, я хочу еще раз задать вам вопрос про человека, который находился здесь под видом Санта Клауса. Вы все заявили, что ровным счетом ничего о нем не знаете. Никто из вас не хочет сейчас пересмотреть свое заявление?
Стрелки на моих часах показывали без двадцати семь. Полицейские, коронер, врач, дактилоскописты, санитары – кодла, которая насчитывала добрых две дюжины муниципальных служащих, – покончили с обычной для подобных случаев возней, включавшей и допрос свидетелей с глазу на глаз. Наивысшей чести удостоился я – меня допрашивали поочередно Стеббинс, следователь из ближайшего полицейского управления, а затем еще и лично инспектор Кремер. Последний отбыл около пяти, чтобы организовать облаву на Санта Клауса.
– Я не возражаю против того, чтобы поехать к прокурору, – заявил Кирнан Стеббинсу. – В данных обстоятельствах я вообще не вправе возражать. Но мы уже рассказали вам все, что знали; я – по меньшей мере. Мне кажется, что у вас сейчас одна задача – поймать убийцу.
– Не хотите же вы сказать, – вмешалась миссис Джером, – что никто из присутствующих ничего о нем не знает?
– По вашим словам выходит именно так, – ответил ей Пэрли. – Никто не знал даже, что здесь вообще будет Санта Клаус – так во всяком случае я уразумел. Сюда его привел Боттвайль, без четверти три, из своего кабинета. По-видимому, Боттвайль сам уговорился с ним, и Санта Клаус, поднявшись на личном лифте Боттвайля, переоделся прямо в его кабинете. Могу вам сообщить, что это подтверждается фактами. Костюм Санта Клауса был продан в магазине «Берлсон», что на Сорок четвертой улице. Мистер Боттвайль позвонил туда вчера днем и уговорился о том, что костюм пришлют сюда, с пометкой лично для него Мисс Квон признала, что получила сверток и сама отнесла Боттвайлю в кабинет.
Если верить полицейским, то никто никогда не констатирует какой-то факт, не заявляет, не сообщает и даже не докладывает, а – признает.
– Кроме того, – признал Пэрли, – мы сейчас проверяем агентства, в которых могли бы заказать услуги Санта Клауса, но это задача непростая. В агентствах часто сами не знают, с кем имеют дело. Если у нашего Санта Клауса имелись судимости, то вполне понятно, что увидев, какая поднялась заваруха, он счел за благо исчезнуть. Пока внимание всех было приковано к Боттвайлю, он незаметно поднялся в кабинет, переоделся и был таков. Костюм бросил в лифте. Если мы правы и Санта Клаус был обычным человеком, нанятым через агентство, то убивать Боттвайля у него причин не было. Кроме того, он не мог знать, что Боттвайль пьет только перно, и уж тем более не мог знать, где хранится яд.
– К тому же, – добавил Эмиль Хетч, сидевший мрачнее тучи, – если его наняли в агентстве, бежать для него было бы не просто глупо, но безрассудно. Ведь его неминуемо разыщут. Так что навряд ли его наняли через агентство. Это должно быть кто-то из знакомых Боттвайля, который знал и про перно и про яд, и к тому же имел серьезную причину, чтобы убить Боттвайля. А вы только понапрасну тратите время, занимаясь агентствами.
Стеббинс передернул мощными плечами.
– Наша работа в том и заключается, чтобы тратить время на розыск, мистер Хетч. Возможно, наш Санта Клаус настолько перетрусил, что не отдавал себе отчета в своих действиях. Я, конечно, понимаю, что в случае удачи, если выяснится, что его и впрямь наняли с помощью агентства, Санта Клаус окажется непричастным к убийству, но ведь бутылку-то отравили. Я хочу, чтобы вы это хорошо понимали и не удивлялись, почему вас просят оставаться дома, по указанным вами адресам. И не заблуждайтесь относительно серьезности этой просьбы.
– Не имеете ли вы в виду, – резко спросила миссис Джером, – что нас всех подозревают? Что или мой сын находимся под подозрением?
Пэрли открыл было рот, но почти сразу захлопнул его. Ничего не попишешь – сталкиваясь с подобными дамочками, приходится давить свои порывы. Ясное дело – он собирался в ответ брякнуть: «Разумеется, черт побери!» Вместо этого ему пришлось со всей возможной кротостью заявить:
