Эллери Квин - Последнее дело Друри Лейна
Фишер поведал странную историю. Группа школьных учителей из Индианаполиса, прибывшая в Нью-Йорк с экскурсионным туром, заказала один из автобусов компании «Риволи» для поездки по городу по графику, заранее оговоренному по почте. Фишеру поручили возить группу вчера, в понедельник. Они выехали в полдень от стартового пункта экскурсии на Сорок четвертой улице возле Бродвея. Последним пунктом вчерашней экскурсии был Британский музей. Обычно он не включался в экскурсионный маршрут автобусной компании по очевидной причине — это было «местечко для высоколобых», без всякой враждебности заметил Фишер, а большинство экскурсантов довольствовалось Чайнатауном, Эмпайр-стейт-билдинг, музеем «Метрополитен» (благодаря его классическому экстерьеру), Радио-Сити, Истсайдом и гробницей Гранта[5]. Но эта группа состояла из провинциальных преподавателей изобразительных искусств и английского языка — по пролетарскому определению Фишера, «компании высоколобых». Осмотр знаменитого Британского музея во время нью-йоркского тура давно планировался приезжими эстетами. Сначала казалось, что их постигнет разочарование, так как несколько недель назад музей закрылся на ремонт и не должен был открыться для посетителей еще по крайней мере два месяца. Но в итоге хранитель и совет директоров разрешили группе посетить музей во время их пребывания в городе.
— И вот тут начинается самое странное, мисс Тамм, — медленно произнес Фишер. — Я посчитал пассажиров, когда они садились в автобус, правда, скорее, по привычке, в таких поездках это делает диспетчер, а я должен только сидеть за рулем. Их было девятнадцать — мужчин и женщин...
— Сколько мужчин и сколько женщин? — спросила Пейшнс.
— Не могу сказать, мэм. Значит, когда мы отправились в поездку, их было девятнадцать. А когда мы вернулись назад во второй половине дня — по правилам компании автобусные экскурсии начинаются и заканчиваются на Сорок четвертой улице — и пассажиры начали выходить, я посчитал их снова, и, клянусь Богом, их было только восемнадцать!
— Действительно странно, — согласилась Пейшнс. — Но какое это имеет отношение к исчезновению вашего друга Донохью?
— Его друг Донохью, — вмешался инспектор, — появится в истории позже. Продолжайте, Фишер. — Он уставился в окно на серые стены Таймс-сквер.
— И кто же исчез? — осведомилась Пейшнс. — Вы выяснили это с группой?
— Нет, мэм. Это случилось так быстро! Но, подумав, я решил, что знаю, кто из них не вернулся, — ответил Фишер, выпятив грудь. — Я приметил его во время поездки, потому что он выглядел странно: высокий, средних лет, с большими седыми усами и в нелепой синей шляпе — таких только в кино видишь. Он всю дорогу был сам по себе — ни с кем не заговаривал. А потом исчез вовсе.
— Ну а как насчет Донохью, мистер Фишер? — настаивала Пейшнс. — Я все еще не вижу связи.
— Когда мы приехали в Британский музей, мэм, я передал пассажиров доктору Чоуту...
— Я знаю этого джентльмена, — кивнула Пейшнс. — Он хранитель музея.
— Верно, мэм. Он начал водить их по залам. До обратной поездки мне делать было нечего, поэтому я остановился у двери поболтать с Донохью. Я не видел его пару недель, и мы договорились сходить вечером на драку в Гарден...
— На драку, мистер Фишер?
Водитель выглядел озадаченным.
— Да, мэм, на боксерский матч. Я сам немного боксирую и люблю смотреть хорошие схватки... Ну, я сказал Донохью, что заеду за ним после ужина. Он холостяк и живет в меблированных комнатах в Челси. Потом я пошел следом за пассажирами, а когда они закончили осмотр, отвез их назад.
— Донохью был у двери, когда вы выводили вашу группу из музея? — задумчиво спросил инспектор.
— Нет, сэр. По крайней мере, я его не заметил. Вчера вечером после работы я должен был перекусить — я тоже холостяк, мэм, — продолжал Фишер, покраснев, — а потом зашел за Донохью в меблированные комнаты. Но его там не было, а хозяйка сказала, что он не возвращался с работы. Я подумал, что его что-то задержало, и подождал около часа, а когда он не появился, позвонил паре его приятелей. Они не видели его и не слышали о нем весь вечер. Тогда я уже начал понемногу тревожиться и позвонил в музей. Поговорил со смотрителем по имени Берч, и он сказал, что видел, как Донохью вышел из музея до ухода моей группы, когда я был там, и что больше он не возвращался. Я не знал, что делать, и пошел на драку один...
— Бедняга, — посочувствовала Пейшнс. — И это все?
Его широкие плечи поникли.
— Все, мэм. Сегодня утром, прежде чем идти сюда, я снова зашел в меблированные комнаты, но Донохью не появлялся всю ночь. Я позвонил в музей, и мне ответили, что он еще не приходил на работу.
— Но какое отношение имеет исчезновение вашего друга Донохью к пропавшему пассажиру, мистер Фишер? — допытывалась Пейшнс. — Боюсь, этим утром я немного туповата.
Фишер выпятил подбородок.
— Не знаю. Но этот тип в синей шляпе исчез одновременно с Донохью, и я не могу отделаться от чувства, что тут есть какая-то связь.
Пейшнс задумчиво кивнула.
— А сюда я пришел, мэм, потому, что Донохью, как я уже говорил, мог рассердиться, если бы я обратился в полицию. Он не ребенок, мисс Тамм, и в состоянии о себе позаботиться. Но... черт возьми, я беспокоюсь о нем и решил попросить инспектора ради прежних времен постараться выяснить, что произошло с этим тупоголовым ирландцем.
— Ну, инспектор? — осведомилась Пейшнс. — Вы можете устоять перед таким вызовом вашему тщеславию?
— Пожалуй, нет, — усмехнулся ее отец. — Конечно, Фишер, денег на этом не заработаешь, а времена сейчас трудные, но, думаю, мы можем немного пошарить вокруг.
Мальчишеское лицо Фишера тут же просветлело.
— Спасибо, инспектор! — воскликнул он. — Вы молодчина!
— Тогда давайте перейдем к делу, — резко сказал Тамм. — Вы когда-нибудь видели раньше этого мужчину в синей шляпе, Фишер?
— Нет, сэр. Он мне совершенно не знаком. И более того, — нахмурившись, добавил водитель автобуса, — я уверен, что Донохью тоже его не знал.
— А вам откуда это известно? — удивленно спросила Пейшнс.
— Ну, когда я вошел в музей с моими девятнадцатью подопечными, Донохью окинул их быстрым взглядом и не сказал мне, что знает кого-то из них, а он бы наверняка это сделал, если бы узнал кого-нибудь.
— Не обязательно, — сухо заметил инспектор, — но думаю, вы правы. Опишите мне Донохью. Я не видел его лет десять и не слишком хорошо его помню.
— Крепко сложен, — быстро ответил Фишер, — вес около ста семидесяти пяти фунтов, рост примерно пять футов десять дюймов, ему шестьдесят лет, силен как бык, с красной ирландской физиономией и шрамом от пули на правой щеке — думаю, это вы помните, инспектор; такое не забываешь, даже если увидишь хоть раз — ходит вразвалку, волосы седые и чертовски острые серые глаза.
— Отлично, — одобрил инспектор. — Из вас бы вышел недурной коп, Фишер. Он еще курит свою вонючую глиняную трубку? Насколько я помню, это был один из его худших недостатков.
— Курит, когда не на работе, — усмехнулся Фишер. — Совсем забыл об этом.
— Превосходно. — Инспектор поднялся. — Возвращайтесь на работу, Фишер, и предоставьте это мне. Если я обнаружу, что тут что-то не так, то немедленно уведомлю полицию. Вообще-то это полицейская работа.
— Спасибо, инспектор. — Водитель кивнул Пейшнс и вышел из кабинета, заставив девичье сердце мисс Броуди, когда он проходил мимо нее в приемной, забиться учащенно, воздавая должное его мускулистой фигуре.
— Славный парень, — сказала Пейшнс, — хотя немного неотесанный. Ты обратил внимание на его плечи, папа? Интересно, что бы из него вышло, если бы он изучал латынь, а не сидел за рулем автобуса?
Инспектор Тамм фыркнул (при этом его собственные широкие плечи опустились, а спина ссутулилась), заглянул в телефонный справочник и набрал номер:
— Алло! Автобусная компания «Риволи»? Говорит Тамм из детективного агентства Тамма. Вы управляющий?.. Как вас зовут? Что?.. А, Тиофел... Скажите, мистер Тиофел, у вас работает водитель по имени Джордж Фишер?
— Да, — ответил слегка встревоженный голос. — Что-то случилось?
— Нет-нет, — успокоил его инспектор. — Я просто спрашиваю. Это высокий парень с рыжими волосами и честным лицом?
— Да. Один из наших лучших водителей. Я уверен, что ничего...
— Да, конечно. Я только хотел кое-что уточнить. Вроде бы он вчера возил по городу группу провинциальных школьных учителей. Не скажете, где они остановились?
— В отеле «Парк-Хилл» возле Плазы.
— Спасибо. — Инспектор положил трубку, встал и потянулся за пальто. — Припудри нос, малышка. Мы отправляемся на встречу с инте... интел...
— Интеллигенцией, — вздохнула Пейшнс.
Глава 2
СЕМНАДЦАТЬ ШКОЛЬНЫХ УЧИТЕЛЕЙ
«Интеллигенция» оказалась группой леди и джентльменов (с преобладанием первых) не моложе сорока лет, которые сидели за завтраком в главном зале ресторана «Парк-Хилл», чирикая, как воробьи на кусте, покрывшемся весенней зеленью.
