Найо Марш - Весы Фемиды
— Но это неправильно! Ведь это так обедняло твою собственную жизнь!
— Нет-нет, как раз наоборот, честно! Моя жизнь была очень интересной! Я видела, слышала и узнала намного больше самых разных чудесных вещей, чем другие девочки.
— И все-таки…
— Нет, это было потрясающе!
— Тебе следовало предоставить больше самостоятельности и возможности принимать решения самой.
— Но дело вовсе не в запретах! Мне позволялось делать почти все, что только заблагорассудится. А когда мне предоставили самостоятельность — посмотри, что из этого вышло. Папу направили с миссией в Сингапур, а я осталась в Гренобле и поступила в университет. Его все никак не отпускали обратно… а потом я узнала, что он там не знал, чем себя занять… и в конце концов встретил Китти.
Лакландер помассировал ухоженной докторской рукой подбородок и, прикрыв рот, хмыкнул.
— Вот тогда, — продолжила Роуз, — и получилось все так нескладно, а сейчас день ото дня становится все хуже и хуже. А если бы я была там, то ничего подобного бы не произошло.
— Почему? Он бы наверняка с ней все равно познакомился. Но даже если и нет, моя обожаемая Роуз не должна считать, что может изменить волю провидения.
— Если бы я была там…
— Послушай, а тебе не приходило в голову, что если ты переедешь в Нанспардон в качестве моей жены, то отношения между твоим отцом и мачехой могут наладиться?
— Нет, Марк, — заверила Роуз, — такого просто не может быть!
— Откуда ты знаешь? Послушай, мы любим друг друга. Я люблю тебя так сильно, что сам не понимаю, как еще жив. Я уверен, что никогда не встречу другой женщины, с которой был бы так счастлив, и, как бы самонадеянно это ни звучало, я верю, что ты чувствуешь то же самое. Я не отступлюсь, Роуз. Ты выйдешь за меня замуж, и если жизнь твоего отца нуждается в переменах к лучшему, мы найдем способ этого добиться. Например, он может расстаться с женой и жить с нами.
— Никогда! Как ты не понимаешь? Он этого просто не вынесет! И постоянно будет чувствовать себя чужим.
— Я поговорю с ним. И скажу, что прошу твоей руки.
— Нет, Марк, милый! Пожалуйста, не надо…
Он сжал ее руки, но тут же вскочил и поднял корзину с цветами.
— Добрый вечер, миссис Картаретт, — произнес он. — Мы тут опустошаем ваш сад, чтобы порадовать бабушку. У вас розы цветут намного раньше наших.
Появившаяся на аллее Китти Картаретт задумчиво их разглядывала.
4
Второй супруге полковника Картаретта совершенно не шло легкомысленное имя Китти. Без косметики кожа на ее лице была такой бледной, будто ее специально обесцветили. У миссис Картаретт была стройная фигура, а умело наложенный макияж делал лицо похожим на холеную и красивую маску. Но главным ее достоинством была аура загадочности и таинственности, превращавшая ее в «роковую женщину», таившую угрозу для всех окружающих. Китти была тщательно одета и в перчатках, что объяснялось, видимо, приходом в сад.
— Очень рада вас видеть, Марк, — сказала она. — Мне показалось, что я слышала ваши голоса. Вы зашли к нам по делам?
— Отчасти, — ответил доктор. — Мне нужно было передать просьбу полковнику Картаретту и осмотреть дочку вашего садовника.
— Очень мило с вашей стороны, — заметила Китти, переводя взгляд на падчерицу. Потом она подошла к корзине и, взяв темную розу, поднесла ее к губам. — Какой сильный аромат! Даже слишком! Мориса сейчас нет дома, но он скоро вернется. Может, лучше пройти к дому?
Она пошла первой, оставляя за собой легкий экзотический аромат, не похожий на розы. При походке она держала спину очень прямо и только слегка покачивала бедрами.
«Очень дорогая игрушка, но не больше, — подумал Марк Лакландер. — Чего ради он женился на ней?»
Под стук каблучков миссис Картаретт по плиткам, выложенным на тропинке, они подошли к плетеным креслам с подушками. На белом металлическом столике стоял поднос с хрустальным графином и бокалами для виски. Опустившись в кресло-качалку, Китти поставила ноги на подставку и грациозно повернулась к Марку:
— Как хорошо, что у нашей Роуз такие подходящие перчатки и можно не обращать внимания на шипы. Ты не переложишь розы для Марка? Думаю, что лучше в коробку.
— Не стоит беспокоиться, — заверил Марк. — Я возьму их так.
— Мы не можем допустить, чтобы врачи царапали свои драгоценные руки, — проворковала миссис Картаретт.
Роуз забрала у него корзину и пошла в дом. Марк проводил ее взглядом и обернулся, услышав обращение к себе.
— Может, выпьем немного? — предложила миссис Картаретт. — Это любимый коньяк Мориса, и он считает, что лучше его не бывает. Налейте мне буквально капельку, а себе не стесняясь. Лично я предпочитаю мятный ликер, но Морис и Роуз полагают это дурным вкусом, так что мне приходится умерять свои плотские наклонности.
Марк налил ей коньяка.
— С вашего разрешения, я воздержусь, — сказал он. — Мой рабочий день еще не закончился.
— В самом деле? И кому же понадобилась ваша помощь, кроме дочки садовника?
— Моему деду, — ответил Марк.
— Какой стыд, что я сама не сообразила! — отреагировала она, ничуть не смутившись. — Как себя чувствует сэр Гарольд?
— Боюсь, что сегодня вечером неважно. К сожалению, мне пора. Я пойду по тропинке к реке и, возможно, встречу полковника.
— Полагаю, что наверняка встретите, — равнодушно согласилась она, — если, конечно, он не пытается выловить эту пресловутую рыбу на участке мистера Финна. Разумеется, он никогда такого себе не позволит, чтобы ни утверждал наш пожилой сосед.
— Тогда я, пожалуй, пойду и надеюсь, что встречу его, — раскланялся Марк.
Китти махнула розой, отпуская его, и протянула на прощание левую руку, что Марк расценил как проявление невоспитанности. Он сухо пожал ее тоже левой рукой.
— Вы не передадите от меня весточку своему отцу? — спросила она. — Я понимаю, как он волнуется из-за здоровья вашего дедушки. Пожалуйста, передайте ему, что я тоже очень переживаю.
Рука в перчатке на мгновение сжала ему руку и тут же была убрана.
— Так не забудьте же! — добавила Китти.
Роуз вернулась с коробкой, в которую упаковала розы.
«Не могу же я просто уйти, так ни до чего и не договорившись», — подумал Марки учтиво предложил:
— Вы не составите мне компанию до речки? Я рассчитываю увидеться с вашим отцом, а вам полезно ходить.
— Я и так постоянно на ногах. К тому же я не одета для прогулки к реке по тропинке.
— Бедняжка Марк, — рассмеялась миссис Картаретт. — Да вот, Роуз, кстати, и твой отец собственной персоной.
Из рощицы, расположенной на полпути к реке, показался полковник Картаретт, пробиравшийся вверх по заросшему травой склону лужайки. За ним семенил его неизменный спутник спаниель Скип. Постепенно вечерний свет окрасил пейзаж в серые тона, а потускневшие трава, деревья, поляны и цветы наряду с темной полоской воды предвещали скорое наступление ночи. На этом фоне фигура полковника Картаретта казалась неким посланцем из далекого прошлого, которому удалось материализоваться в сумеречной долине реки.
Заметив их, полковник приветственно поднял руку, и Марк направился ему навстречу. Роуз, чувствуя повышенный интерес мачехи к происходящему, следила за доктором с растущей тревогой.
Полковник Картаретт являлся уроженцем Суивнингса. Будучи выходцем из сельской местности, он никогда не терял связи с землей, хотя его страстью стало искусство, а успешную карьеру он сделал на дипломатическом поприще за пределами страны. Однако этот довольно необычный набор качеств никак не проявлялся чисто внешне, хотя отчасти и выдавал себя при первых же словах.
— Добрый вечер, Марк! — поздоровался он, едва они оказались в пределах слышимости. — Ты не поверишь, но я едва не вытащил Старушку! Однако, черт возьми, она сорвалась.
— Да вы что! — отозвался Марк с подобающим случаю энтузиазмом.
— Точно! Старушка пряталась в своем обычном убежище под мостом, я даже видел ее…
Продолжая подниматься по лужайке, полковник рассказал классическую историю, как форель схватила наживку и как после титанической борьбы оборвалась леска. Старушка была настоящей знаменитостью Суивнингса — ее размеры и потрясающая хитрость делали ее самой желанной добычей всех местных рыбаков.
— …так она и ушла, — закончил полковник рассказ, широко открывая глаза и выжидающе улыбаясь Марку, рассчитывая на его сочувствие. — Ну и рыбина! Клянусь всеми святыми, если бы мне удалось ее вытащить, старина Финн меня бы точно прикончил.
— Вы так и не помирились, сэр?
— Боюсь, что нет. С ним невозможно разговаривать! Господи Боже! Он обвиняет меня в том, что я ловлю на его участке! Безумие какое-то! Как ваш дед?
— Боюсь, что ему становится только хуже, и мы ничем не можем ему помочь. Поэтому-то я и здесь. — И он передал просьбу своего деда.
