Рекс Стаут - Умолкнувший оратор
— Но ведь это абсурд!
— Конечно, — согласился Вульф. — Однако общественное мнение есть общественное мнение. Национальная ассоциация промышленников осуждена, и приговор вынесен. Единственный способ исправить положение заключается в том, чтобы отыскать истинного убийцу и предать его суду. А вдруг убийца окажется членом вашей ассоциации? Правда, в этом случае недоброжелательство общества перекинется на непосредственного убийцу и если не целиком, то в значительной степени отвлечет внимание от Ассоциации промышленников.
Наши посетители переглянулись. Уинтерхоф мрачно кивнул, а Бреслоу крепко сжал губы, чтобы не взорваться. Эд Эрскин посмотрел на Вульфа так, словно тот был причиной его головной боли.
— Вы говорите, что общественное мнение осудило Ассоциацию промышленников, — заговорил Эрскин-отец. — Если бы только оно! Но того же мнения придерживаются полиция и ФБР! Они действуют прямо как гестапо. Члены такой старой и почтенной организации, как наша ассоциация, казалось бы, должны иметь некоторые привилегии. Ничего подобного! Знаете ли вы, что делает полиция? Связалась чуть ли не со всеми городами Соединенных Штатов! Требует от иногородних членов ассоциации, присутствовавших на приеме, прислать письменные показания!
— М-да… — вежливо пробурчал Вульф. — Но я надеюсь, что полицейские органы на местах снабдят их бумагой и чернилами.
— Что?! — вскинулся Эрскин-старший.
— Какое, черт побери, это имеет отношение к делу?! — пожелал узнать его сын.
Вульф оставил взрывы их благородного негодования без ответа.
— Вероятность того, что полиция найдет убийцу, весьма проблематична. Правда, не изучив внимательно всех обстоятельств дела, я не могу высказать свое мнение как эксперт, но повторяю: мне кажется сомнительным, что полиция отыщет убийцу. Прошло уже трое суток. Вот почему я не рекомендую вам нанимать меня. Следует признать, однако, что в какую бы сумму это ни обошлось вашей ассоциации, обнаружение убийцы стоит любых денег, даже если выяснится, что убийца — один из вас, джентльмены. Если бы меня принудили вести это дело, я бы взялся за него с неохотой. Сожалею, что вам пришлось зря потратить время на посещение моего дома. Арчи!
Подразумевалось, что я должен явить хорошие манеры и проводить их до дверей. Я встал. Они продолжали сидеть, обмениваясь взглядами.
— Я бы пошел дальше, Фрэнк, — произнес Уинтерхоф, обращаясь к Эрскину-старшему.
— А что нам еще остается? — вопросил Бреслоу.
— О боже, лучше бы он оставался в живых, — пробурчал Эд.
Я сел.
— Мы деловые люди, мистер Вульф, — сказал Эрскин-старший. — Понимаем, что вы не можете дать нам гарантии. Но если мы уговорим вас взяться за это дело, сколько вы с нас потребуете?
Не меньше десяти минут ушло у них на то, чтобы уговорить Вульфа, и все они явно почувствовали облегчение, даже Эд, когда тот наконец снизошел к их мольбам. Основным и самым убедительным доводом стали слова Бреслоу о том, что первейший долг каждого помочь правосудию покарать преступника. Была достигнута договоренность об авансе в десять тысяч долларов. Вопрос об окончательном гонораре остался открытым. Они были загнаны в угол. Под диктовку Вульфа я настучал на машинке договор, и Эрскин-старший подписал его.
— Итак, — сказал он, возвращая мне авторучку, — я думаю, будет лучше, если мы расскажем вам все, что знаем о деле.
— Только не сейчас, — покачал головой Вульф. — Я должен систематизировать свои мысли по поводу этой запутанной истории. Лучше, если вы вернетесь сюда вечером, ну, скажем, в девять часов.
Они хором запротестовали. Уинтерхоф заявил, что у него деловое свидание, которое он не может отменить.
— Как вам будет угодно, сэр. Если ваше свидание более важно, чем это дело… Но мы должны приступить к работе без промедления. — Вульф обернулся ко мне. — Арчи, блокнот. Телеграмма: «Прошу принять участие совещании поводу убийства мистера Буна девять часов вечера пятницу двадцать девятого марта у Ниро Вульфа» Поставь мою подпись. Немедленно разошли телеграммы инспектору Кремеру, мистеру Спиро, мистеру Кэйтсу, мисс Гантер, миссис Бун, мисс Нине Бун, возможно, и еще кому-нибудь, позже решим… Готовы ли вы присутствовать, джентльмены?
— Мне думается, — горестно произнес Эрскин-старший, — что вы совершаете ошибку. Основной принцип…
— Расследование веду я, — оборвал его Вульф тоном, какой члены Ассоциации промышленников позволяют себе только по отношению к людям, чьи фамилии никогда не встречаются на бланках фирм в качестве фамилий владельцев и директоров.
Телеграммы были срочные, я сел за машинку, а так как Вульф не любит лишний раз подниматься с кресла, он вызвал Фрица, чтобы тот проводил гостей. Напечатав текст телеграммы (куда проще и быстрее было бы связаться со всеми этими людьми по телефону, но у Вульфа свое мнение на этот счет), я позвонил Лону Коэну в редакцию «Газетт» и узнал у него нужные мне адреса. Ему было известно все. Миссис Бун и ее племянница, приехавшие из Вашингтона, жили в отеле «Уолдорф», Элджер Кэйтс остановился у своих приятелей на Одиннадцатой улице, а Фиби Гантер — на Пятьдесят пятой улице. Пока я записывал адреса, Вульф сидел с закрытыми глазами.
— Осмелюсь предположить, — заметил я, — что нам остается всего-навсего обычный сбор улик. У Эда Эрскина на руках мозоли. Может ли это вам пригодиться?
— Убирайся к черту. — Вульф вздохнул. — А я-то хотел сегодня дочитать книгу…
Он позвонил Фрицу, чтобы тот принес пива.
Я был вынужден признать, что Вульф заслужил мое восхищение. Не своим обращением с богатым клиентом — это обычное дело, особенно во время безденежья. Не тем, что заполучил работодателя, — я и сам бы мог додуматься до этого. Не тем, что вынудил промышленников умолять его взяться за ведение дела, — это избитый прием. Не наитием с телеграммой — восхищаться наитием Вульфа то же самое, что восхищаться снегом на Северном полюсе или зеленой листвой в тропических лесах. Нет. Я восхищался рациональностью его мышления. Итак, он захотел познакомиться со всеми этими людьми. Что бы вы сделали в подобном случае? Надели бы шляпу и отправились туда, где находится интересующий вас человек. Но что, если вам претит сама идея выйти на улицу? Вы бы приносили этого человека к себе. Но были бы вы уверены, что он придет? Вот тут и проявилась рациональность мышления Вульфа. Возьмите, к примеру, инспектора Кремера. Почему он, инспектор уголовной полиции, обязательно должен прийти? Да потому, что он не знает, чего ради Вульф занялся этим делом и насколько глубоко зарылся в него! Именно поэтому Кремер не мог позволить себе остаться в стороне. То же самое и все остальные.
Ровно в четыре Вульф сделал последний глоток пива и на лифте вознесся в оранжерею. Я принялся наводить порядок в кабинете, а потом уселся за свой рабочий стол с пачкой газетных вырезок — проверить, не упустил ли я чего-нибудь существенного в отчете по делу Буна. Я был углублен в работу, когда раздался звонок. Открыв дверь, я увидел перед собой типичного агента по продаже пылесосов в рассрочку. Во всяком случае, внешне он выглядел именно так. У него был дружелюбный, ничем не потревоженный взгляд, открытая улыбка. Правда, такой костюм, как у него, я мог бы купить только после смерти богатого дядюшки.
— Привет! — радостно воскликнул он. — Бьюсь об заклад, что вы Арчи Гудвин. Это вы приходили вчера к мисс Гардинг? Она рассказала мне о вас. Или вы не Арчи Гудвин?
— Арчи Гудвин, — подтвердил я. Это был пожалуй самый простой способ заставить его умолкнуть.
— Так я и думал. — Он казался вполне удовлетворенным. — Позвольте войти? Я хотел бы повидать мистера Вульфа. Я Дон О'Нил, но, конечно, для вас это пустой звук. Я президент корпорации «О'Нил и Уордер» и член этого забытого богом собрание древностей под названием Национальная ассоциация промышленников. Я был председателем банкетной комиссии в «Уолдорфе». Поверьте, никогда не забуду того вечера! Председатель комиссии, и вдруг…
Первой моей мыслью было то, что я довольно сносно прожил больше тридцати лет, не будучи знакомым с Доном О'Нилом, и не видел причин, почему бы мне не продолжать жить по-прежнему. Но в то же время я не мог допустить, чтобы мои личные симпатии или антипатии влияли на выполнение служебных обязанностей. Потому я провел его в кабинет и усадил в кресло, после чего сказал, что ему придется подождать полчаса, пока освободится Вульф. На его лице мелькнуло раздражение, но, тут же поняв, что так не продашь ни одного пылесоса, он сказал, что с удовольствием подождет.
Он был в восторге от нашей обстановки и принялся бродить по кабинету, разглядывая все вокруг. Книги — что за библиотека! Большой глобус — чудо, он всегда мечтал о таком, но никак не собрался приобрести, а теперь обязательно…
Вошел Вульф, увидел его и бросил на меня недовольный взгляд. Действительно, я должен предупреждать его о посетителях, чтобы он не появлялся в кабинете не подготовленным к встрече, но ставлю десять против одного что, если бы я доложил ему о приходе О'Нила, он отказался бы его принять и велел пригласить на вечер вместе со всей компанией, а я вовсе не видел необходимости в еще одной трехчасовой передышке для мозгов Вульфа. Шеф так надулся на меня, что сделал вид, будто не признает рукопожатий. Он лишь наклонил голова самую малость, так, что, будь на ней кувшин с водой не пролилось бы ни капли, потом сел, хмуро поглядывая на посетителя, и коротко спросил:
