Эрл Гарднер - Прокурор рискует

— Очень интересно, — нахмурился Карр. — Полагаете, удастся найти свидетеля, видевшего меня в «Колумбийце» в компании Элеоноры Харлан?

— Откровенно говоря, вряд ли.

— Так-так, — протянул Карр. — В таком случае не рассчитывайте на мое признание. Однако продолжайте — я весь внимание.

— Ранее Элеонора Харлан в присутствии свидетелей призналась, что стреляла в Еву Даусон ночью 17-го, или, более точно, рано утром 18 числа минувшего месяца.

— Вы меня удивляете, Селби. Она же находилась под действием наркотиков. Кто-то ввел или пытался ей ввести состав, который подавляет центры самоконтроля.

— Все гораздо серьезнее. Ее пытались убить, — сухо заметил прокурор.

— Селби, — громко рассмеялся Карр, — вы же не столь наивны. Представьте реакцию присяжных на подобное заявление.

— Я думаю, что оно звучит довольно правдоподобно.

— Мой дорогой коллега, вы слишком долго пробыли в обществе достойного, но излишне прямолинейного шерифа Брэндона. Вообразите, как вы стоите перед присяжными и объясняете им, что, когда я обнаружил Элеонору Харлан, вместе с вами там находилась журналистка, фиксировавшая все, что та говорила в невменяемом состоянии; там был доктор, которого Элеонора Харлан в жизни не видела и которого вызвали вы сами; этот доктор ввел ей препарат, отключающий тормозные центры в сознании человека и вызывающий галлюцинации. И после всего этого у вас достанет мужества заявить присяжным, что вы не имеете к данному инциденту отношения, а девушку пытался отправить на тот свет некий злодей? Мой дорогой Селби, не заставляйте меня думать, что человек вашего интеллекта по собственной воле поставит себя в подобное положение. Вы будете раздавлены. Это будет игра в одни ворота.

— Тем не менее, — упрямо продолжал Селби, — я верю тому, что сообщила Элеонора Харлан. Я верю, что она стреляла в Еву Даусон в гараже Джима Мелвина. Я возбудил уголовное дело по обвинению ее в совершении этого преступления, и теперь располагаю ордером на ее арест.

— Очень неразумное решение, коллега, — печально покачал головой Карр. — Вам придется снять свое обвинение. Вы не пройдете даже предварительного слушания в суде.

— Я от своих намерений не отступлюсь, — стоял на своем окружной прокурор. — Я готов возложить на нее ответственность за это преступление, поскольку считаю ее виновной.

— Покушение на жизнь с применением оружия?

— Именно так. Покушение на жизнь с применением оружия.

Карр снова с печальным видом покачал головой:

— Я, коллега, был о вас более высокого мнения.

— Следовательно, — невозмутимо продолжал Селби, — если вы сейчас укрываете Элеонору Харлан, то понимаете, что она скрывается от правосудия. Дабы вам не пришлось позже ссылаться на свое поведение, я готов предъявить вам ордер на ее арест, который лежит у меня в кармане.

На мгновение Карр сжался, нахмурился, и гнев исказил правильные черты его лица. Однако он быстро справился с собой, улыбнулся, но эта улыбка вышла немного натянутой.

— Хитро придумано, Селби! Чертовски хитро! Должен признать, я недооценил вас. Очень умный ход. Не осмеливаясь привлечь Элеонору Харлан к суду, поскольку вы не располагаете соответствующими доказательствами, вы в соответствии с вашими полномочиями собираетесь арестовать ее. Следовательно, если я не выдам ее, ознакомившись с указанным ордером, вы в праве обвинить меня в пособничестве и укрывательстве преступника, разыскиваемого полицией. Очень умный ход! К сожалению, Селби, у вас ничего не выйдет, поскольку я не знаю, где в настоящий момент находится Элеонора Харлан.

— Если вам известно ее местонахождение, — сказал окружной прокурор, — я требую указать его мне.

— Я знаю закон, — улыбнулся Карр. — Вам не было нужды официально заявлять ваше требование. Я понял с первого раза.

— Спасибо. Я просто хотел убедиться, что вы правильно меня поняли.

Карр взял бокал, сделал глоток и продолжал:

— Во всей этой истории вы, Селби, и шериф обречены на неудачу. Лично вам я глубоко сочувствую. Что же касается шерифа Брэндона, то он получит по заслугам. Мне искренне жаль, что вы с ним связались. Я совершенно уверен, что, часто практикуя, вы смогли бы достичь большего. Должность окружного прокурора слишком мелка для вас. Может быть, вас заинтересует предложение совместной деятельности с одним пожилым джентльменом?

— Насколько пожилым?

— Приблизительно моего возраста, — ответил Карр.

Селби улыбнулся, покачал головой и заметил:

— Совместной деятельности не получится. Пожилой джентльмен вот-вот бросит практику.

— Я пока не собираюсь отказываться от работы, — ответил адвокат. — Что ни говори, а мне здесь очень нравится.

Окружной прокурор немного помолчал и продолжил:

— Я буду откровенен с вами, Карр. Вы очаровательный негодяй, и с тех пор, как появились в наших краях, у нас возникли совершенно новые проблемы. Проблемы, которых мы хотели бы избежать в нашей тихой сельской местности… У вас есть связи. Вы всюду заручаетесь поддержкой влиятельных лиц. Ваша паутина уже раскинулась по всему округу. Время от времени люди попадают в беду и вынуждены обращаться к вам за помощью. Но ваша помощь отнюдь не бескорыстна. Вы опутываете своих клиентов, заставляя их впоследствии идти на сделку с совестью во имя ваших личных интересов.

— А что в этом плохого? — удивился Карр. — Любой уважающий себя адвокат именно так создает доходную практику.

— В большом городе — может быть, но не у нас.

Возьмите, к примеру, дело Евы Даусон.

— Что же в нем такого?

— Элеонора Харлан стреляла в Еву Даусон. Милтон Гренби заинтересован скрыть этот факт. Он обратился за помощью к вам. Вы составляете план, с помощью которого трое получают ложное алиби. Далее вы сочиняете целую историю, уводящую правосудие в тупик.

Благодаря прошлым связям вы смогли быстро освободить дом в Лас-Алидасе, буквально выселив его жильцов, пока не решите, что им можно возвращаться. Вы предлагаете Джиму Мелвину деньги и покровительство, чтобы он втайне присматривал за раненой девушкой.

Все это вы предприняли, чтобы выгородить Хадсона Парлина, который и являлся вашим настоящим клиентом.

Далее события принимают еще более драматический оборот. Выздоровев, Ева Даусон пытается использовать случайно доставшиеся ей документы, чтобы шантажировать Морриса Шелдона и получить с него деньги. Но она не знает, что ступила на территорию Хадсона Парлина, игры с которым смертельно опасны. Когда-то Харлан подарил сестре столовый нож. Девушки никогда им не пользовались, так как питались вне дома. Когда Хадсон Парлин узнал о намерениях Евы Даусон, он отправился в жилище Мелвинов в Лас-Алидасе, прихватив на всякий случай нож из квартиры Элеоноры Харлан.

Ему и в голову не пришло, что этот нож впоследствии может оказаться важной уликой… Из разговора с Евой Даусон он понял, что девушка не отступится. Может быть, он хотел только припугнуть ее, но, охваченный яростью, совершил убийство… Когда выяснилось, что по отметкам на ноже легко установить его происхождение, он запаниковал и бросился к вам.

— А что в этом плохого? — невозмутимо спросил Карр.

— Все! Вы не просто консультировали его, но и стали его соучастником. Вы попытались создать впечатление, что нож продолжает оставаться у Элеоноры Харлан.

— А разве это не так?

— Здесь есть одна закавыка, — улыбнулся Селби. — Брэндон не прикасался к тому ножу, который вы принесли в его офис, но он брал в руки нож, обнаруженный в квартире Элеоноры Харлан. На ноже, привезенном вами якобы прямо из магазина, дактилоскопист почему-то нашел отпечатки пальцев шерифа.

— Отлично! — воскликнул Карр, и в его глазах отразилось неподдельное восхищение. — Черт возьми, Селби, это просто гениально!

— Теперь вы видите, — продолжал окружной прокурор, — к чему ведут игры с законом.

Карр медленно покачал головой и, улыбнувшись, ответил:

— Вещественное доказательство можно было легко сфабриковать. Бросьте, Селби! Ни одно жюри присяжных не примет такую улику.

— Жюри присяжных этого округа примет, — раздельно повторил прокурор. — Они знают шерифа.

— Так было, когда я только сюда переехал. — согласился Карр. — Но теперь, скажу вам, что-то не видно среди присяжных такого единодушия по отношению к окружному прокурору и шерифу. Поскольку здесь мы с вами беседуем неформально, я могу признаться, что приложил к этому руку. Я превращаю политическую борьбу в борьбу конкретных лиц. Я не думаю, что вы сумеете собрать такое жюри, которое безоговорочно поверит шерифу. Не скрою, именно благодаря мне у людей сложилось о нем мнение, как о не брезгующем никакими средствами политикане. Я думаю, присяжные решат, что шериф ведет хитрую политическую игру.

— Вы очень откровенны.

— Я могу позволить это, — заметил Карр, — поскольку, кроме нас, здесь никого нет. Между прочим, коллега, в этом деле вы проявили довольно приличное дедуктивное мышление.