Джон Карр - Человек без страха
Бесстрастный Эллиот буквально взревел, и в этом рыке звучала горечь поражения, крушения надежд и отчаяния. Он был ясно слышен среди общего шума и смятения, но движения, голоса и лица настолько перемешались в саду, что было невозможно определить, кто и что говорил.
– Черт побери нас, копуш проклятых! – произнес чей-то голос, когда пламя охватило кухню. – Пропали улики. Вот для чего он купил бензин.
– Ложитесь! – крикнул кто-то еще. – Ложитесь! Все вниз! Там есть несколько герметичных канистр!
Взрывов было только два, да и то не очень сильных. Нам повезло. Мы находились в саду, расположенном ниже дома, и это защитило нас. Разбитое стекло зазвенело после первого взрыва, и, падая на землю, мы видели пролетавшие сверкающие осколки. Огненная стрела с горящей кровли упала на штокрозы, другая – прямо у солнечных часов, но Эллиот тут же затоптал ее.
Я прижимал голову Тэсс вниз, словно пытаясь утопить ее. Помню, как Гвинет вскрикнула: «Вся наша одежда!», или «Моя шуба!», или что-то в этом роде. Звук ее голоса потонул во всепоглощающем шуме пожара; воздух стал серым от дыма, сквозь который мерцал невыносимо яркий желтый свет.
Эллиот взбежал на верх садовой лестницы, но, когда прогремел второй взрыв, скатился обратно. Жестами он спросил доктора Фелла, не осталось ли кого-нибудь в доме. Доктор успокоил: «Слава богу, нет!» В ослепительном свете огня лицо его показалось намного бледнее обычного.
И в этот момент все мы вдруг вспомнили о Кларке.
Можно было подумать, что он теперь чувствовал себя победителем. На самом деле нет. В перепачканном белом костюме он, совершенно опустошенный, сидел, откинувшись на спинку лавки, полубольной и страшно раздраженный. Его светлые глаза резко выделялись на загорелом лице. Последний стакан плохого сладкого шампанского, так и не пригубленный, оставался на столе.
– Мой дом, – твердил он. – Мой прекрасный дом.
– Разве вы не хотели, чтобы это произошло? – прокричал ему Эллиот.
– Вы – кучка тупоголовых глупцов, – произнес Кларк с какой-то болезненной вежливостью. – Конечно же, не хотел. Не убивал я Логана.
Кто-то закашлял. Жара становилась невыносимой: щипало веки, обжигало уши и лицо; острый запах дыма проникал в ноздри; стало трудно дышать. Горячий уголек упал сверху прямо у колена Кларка, но он не обратил на него внимания.
– Я не убивал Логана. Если бы вы сказали, что я хотел его смерти за то, что он сделал из меня дурака, это было бы правдой. Но я его не убивал. Я никогда не рискую. Думаете, я поджег собственный дом? Просто вы не можете доказать, что я убил Логана, но и я не могу доказать, кто сделал это.
– Нам лучше уйти отсюда! – прокричал Эллиот. – Взрывов больше не будет. Поднимайтесь по лестнице и бегите. Давайте, вперед!
– Огнетушители, – вдруг вспомнил Кларк, поднимаясь с лавки. – Ну что вы? Что вы стоите? Не можете взять огнетушители?
– Слишком поздно, – ответил Эллиот. – Все уже сгорело.
На самом верху лестницы нас ослепил яркий свет. Я прикрыл лицо Тэсс своей курткой, и мы побежали вокруг сада, подальше от горящего дома. Эллиот взял на себя заботу о Гвинет Логан; за ними последовал доктор Фелл. Последним быстро шагал Кларк.
Затем мы увидели инспектора Граймза. Он энергично шагал по полю в западном направлении, оглядываясь на огонь. Издалека доносились звуки клаксонов автомобилей, мчавшихся по трассе. Инспектор Граймз перепрыгнул через изгородь из жердей. В свете огненного столба, подрагивая, во всех подробностях были видны очертания рельефа и предметов – от рисунка листьев до пушистых волосков на тыльной стороне ладони инспектора Граймза, который, казалось, выпрыгнул прямо перед нами.
– О-о-эх! – вырвалось у него из самой глубины глотки. – О-о-эх! – единственное, что мы услышали от него.
– Тревога… – начал Эллиот.
– Тревога объявлена, – задыхаясь, проговорил Граймз, отчаянно жестикулируя. – Хотя уже почти все сгорело. Все живы?
– Да.
– Встретимся позже. Важные показания.
– Какие показания?
– Убийство, – шумно выдохнув, сказал инспектор. – Сейчас не до этого. Встретимся позже.
– Послушайте, – сказал Эллиот, – что вы, по-вашему, можете сделать? На это и Ниагарского водопада не хватит. Дом сгорел, а вместе с ним – и наши доказательства.
– А где мистер Кларк? – доверительно спросил Граймз.
– Он здесь, где-то рядом. А что такое?
– Он этого не делал, – просто сказал инспектор. – Я имею в виду убийство.
Вокруг нас появлялись и исчезали какие-то странные персонажи: то чья-то корова, испугавшись огня, словно ужаленная, галопом промчалась мимо, то какой-то доброжелательный водитель, оставивший на трассе свой автомобиль, выбежал нам навстречу, громко спрашивая, не знаем ли мы, где пожар. В нас же больше не оставалось никакого интереса и никаких чувств.
– Почему вы нам не сказали, сэр? – спросил инспектор Граймз. – Он не был на пляже, как он говорил, – продолжал Граймз, повернувшись к Эллиоту. – Его видели деревенские в Притлтоне, на улице и в пабе. В субботу утром, с без четверти десять и примерно до десяти минут двенадцатого, он сидел на улице около «Пугливого оленя», а потом в баре. Он нарочно говорил так, чтобы мы решили, будто у него нет алиби, и заставил нас прочесать все побережье в неверном направлении, тогда как у него было самое что ни на есть надежное алиби.
– Это правда?
– Да полдеревни это подтвердит! – воскликнул Граймз. – С ним постоянно находились два или три человека, включая управляющего банком, который закончил разговаривать с ним около паба ровно в десять часов. Что вы об этом думаете?
– Ах! – тихо вскрикнул Кларк.
Носовым платком он пытался стереть пятна с пиджака и лица. Короче говоря, Кларк снова был самим собой.
– Но этого не может быть! – раздраженно заговорил Эллиот, поочередно глядя то на Граймза, то на Кларка. – Два свидетеля показали, что видели, как он заглядывал в окно с северной стороны дома ровно в десять часов.
– Ничем не могу помочь, бесстрастно произнес Граймз. – Четверо свидетелей вдвое больше вашего, друг мой, – так вот, четверо свидетелей, включая мистера Перкинсона, управляющего банком, говорят, что в десять часов он сидел около отеля «Пугливый олень». Они не открывают раньше половины одиннадцатого.
Эллиот повернулся к Кларку.
– Это правда, инспектор, – предвосхитил тот его вопрос.
– Но почему вы не сказали? Почему лгали, что находились на пляже?
– Если откровенно, инспектор, надеялся, что вы и доктор Фелл сами сделаете из себя дураков, – ответил Кларк. На мгновение он наклонился, пряча лицо от ослепительного пламени, чтобы не было видно, как оно подрагивает от беззвучного смеха. – Дело в том, – спокойно отряхивая брюки и стараясь сдержать улыбку, продолжал Кларк, – что настало время объявить вам мат. Ваше дело – вы понимаете это? – в плачевном состоянии. Мое алиби означает мою абсолютную невиновность. Что бы я ни делал с электромагнитом и как бы я его ни использовал, я совершенно определенно не мог управлять им на таком расстоянии. Если вы признаете – а впоследствии вы будете обязаны сделать это – мое присутствие в Притлтоне, а не в доме в момент убийства Логана, вы никогда не сможете связать меня с убийством, и ваши верные умозаключения о магните делают это совершенно определенным. Вы стали жертвой собственной ошибки, друг мой. Ну, кто теперь здесь неумный, позвольте спросить?
С трассы донесся металлический звук колокола, прорывающийся сквозь грохот и треск пожара. Это заставило Кларка встрепенуться. Он вытер лицо и шею носовым платком и выбросил его прочь, затем руками пригладил волосы.
– Это, наверное, пожарные машины, – сказал он. – Прошу прощения.
Эллиот, казавшийся теперь несколько нездоровым, попытался его задержать.
– Тогда кто был тот человек в коричневом костюме? – допытывался он. – Кто заглядывал в окно в десять часов?
– Мне очень жаль, – извиняющимся тоном ответил Кларк, – но кто-то поджег мой дом, так что я не могу вам ничего сказать. А теперь, повторяю, прошу извинить меня. Я иду на пожар.
Поправив рукав пиджака, он сделал несколько шагов, но тут же остановился, столкнувшись с доктором Феллом.
Нам никогда не забыть эти два силуэта, стоящие друг против друга, на фоне бушующего огня. Частички погасшего пепла с искорками пламени падали вниз. Юркий низкорослый Кларк, в когда-то белом костюме, стоял напротив краснолицего великана в пенсне. Их краткий обмен любезностями был очень любопытен – так и повеяло восемнадцатым веком, особенно на фоне звона пожарного колокола.
– Сэр, – сказал Кларк, – признайтесь в своем поражении.
– Сэр, – ответил доктор Фелл, – очевидно, я должен сделать это.
– Сокрушительном поражении.
– Похоже на то.
– Вы на самом деле поставили себя в глупое положение.
– Может показаться и так, но я думаю, мистер Кларк, что когда-нибудь мы обсудим это.
