Стюарт Камински - Месть

Она дала мне свой адрес и назначила встречу через полчаса: у нее запланирован визит к врачу, к косметологу и поездка за покупками. Я обещал, что не опоздаю.

Я уже знал ее адрес, но полезно было убедиться, что она не запирается и готова сотрудничать. Я достал из своего маленького шкафа старое грязно-серое пальто. Мне подарила его жена, не на день рождения, не к празднику, а просто потому, что считала, что эта вещь мне нужна.

Я спустился по ступенькам; с неба по-прежнему низвергались потоки, начиналась гроза. Лучше всего сейчас было бы спокойно сидеть и слушать.

«Гео» стоял почти у самого моего крыльца. Машину я не запер, чтобы не промокнуть, открывая ее. Времени у меня оставалось как раз на быстрый завтрак. Кажется, авансы, полученные от Берил Три и Карла Себастьяна, заканчивались. Проверять мне не хотелось.

Найдя место для машины возле кафе «У Гвен», в минуте от «ДК», я перебежал в кафе. Народу было мало, время завтрака перед работой давно прошло. Старый Тим из Стьюбенвилла сидел у стойки на том же месте, что в прошлый раз. Корки Флинна, водителя, который считал, что я доставлял ему повестку в суд, не было. Я сел рядом с Тимом. Он поднял голову от своего кофе и журнала.

― Служащий суда, ― сказал он, показывая на меня пальцем и улыбаясь.

― Яйца, бекон, тосты и кофе? ― спросила Гвен-два.

― Именно, ― подтвердил я.

Кофе она принесла сразу.

― Интересная статья, ― сказал Тим. ― О Саргассовом море. Сотни миль плавучих морских растений в самой середине Атлантики.

Он показал на восток.

― И кишмя кишит мелкой живностью, всякой чудной рыбой, червяками и черепахами.

― Серьезно?

― Факт, ― заверил Тим. ― В прошлые века люди боялись этого места, думали, что это растительное царство может их поглотить, но на самом деле это только тонкая пленочка на поверхности воды. Недалеко от Бермудского треугольника. Животные, растения... Они умирают, опускаются на тысячи футов вниз, и там их съедают подводные животные. Круговорот...

― Как и на суше, ― сказал я.

― Вы циник. А вот куда бы я хотел поехать, так это на Галапагосские острова. А вы слышали, что Дарвин не переносил корабельной качки?

― Нет.

Гвен-два поставила передо мной тарелку с горячим омлетом. Яйца были совсем мягкие, ржаные тосты ― с апельсиновым джемом. Я становился почти постоянным клиентом. Болтовня Тима, Гвен, которая знала, чего я хочу, ― все это успокаивало и позволяло забыть утреннюю грязь. Я ел, отвечал Тиму и поглядывал на часы.

У Кэролайн Уилкерсон был весьма внушительный новый дом сразу за Северным мостом, ведущим на набережную Сиеста. Сиеста меньше и спокойнее, чем Лонгбоут, на ней меньше многоэтажных отелей и высоких домов. На Сиесте пышная зелень, напоминающая о загородной жизни. Это не означает, что Сиеста менее роскошна, чем ее более северная соперница. Просто она изысканнее.

Восемь ступенек вели к массивной двустворчатой двери с матовыми стеклами, покрытыми узором из лилий. Слева и справа от двери возвышались колонны, обрамлявшие с обеих сторон и балкон на втором этаже. Дом представлял собой нечто среднее между традиционными флоридскими постройками из ярко-оранжевого кирпича и домами Маунт-Вернон. Он был как раз того цвета и архитектурной формы, чтобы украсить сувенирный флоридский пятидесятицентовик: дом Уилкерсон на одной стороне, фламинго на другой.

Дождь продолжался, но гром гремел теперь уже далеко от берега.

Я припарковался на кирпичной дорожке рядом с красным «Ягуаром», взбежал по ступенькам и нажал на спрятанную в стене белую кнопку. Из дома донесся мягкий протяжный звук, похожий на тот, что раздается, когда Харви будит свой компьютер.

Кэролайн Уилкерсон открыла дверь. Она была в голубых лосинах, с полотенцем на шее. Лицо спокойное, розовое, без единой морщинки, светлые волосы слегка завиты. Очевидно, ожидание моего визита нисколько не взволновало ее.

― Проходите, ― сказала она.

Я прошел за ней через гостиную, столовую, кухню и большую уютную библиотеку на веранду, над которой нависал фонарь комнаты второго этажа. Веранды и балконы в доме не закрывались ширмами или портьерами, дом был открытым. Мошкара, которой было полно на материке, сюда не добирались. Перед верандой голубел бассейн, соединенный с джакузи, откуда в бассейн постоянно стекала пузыристая вода. За бассейном раскинулась бухта. Я стоял, глядя на белую птицу с длинной шеей, высматривавшую рыбу, которая в дождь могла подняться к поверхности воды.

Меня охватило поэтическое настроение. Я чувствовал себя так, будто только что сытно и вкусно позавтракал. А о том, чем надо было заниматься, думать не хотелось.

На веранде стояли плетеные стулья и стол со стеклянной столешницей.

― У вас долгий разговор? ― спросила она. ― Я уже опаздываю.

― Красивый дом, ― сказал я.

― Спасибо, ― ответила она, давая понять, что мнение лысеющего коротышки итальянца значит немного. ― Садитесь, пожалуйста. Чай, кофе, сок?

― Спасибо, нет.

Я сел. Она сняла с шеи полотенце и присоединилась ко мне.

― Итак? ― спросила она.

― Почему доктор Грин посоветовал мне сперва обратиться к вам по поводу Мелани Себастьян?

― Я не знаю, ― сказала она. ― Я спрошу, когда увижу его, хотя мы с ним практически не разговариваем.

― Почему?

― Я не думаю, что он благотворно повлиял на Мелани, ― сказала она. ― Извините меня.

Она нервно встала и ушла в дом, оставив меня смотреть на дождь, который становился умереннее, но зарядил явно надолго. Он даже не приносил свежести. Кэролайн Уилкерсон вернулась, неся стакан с прозрачной бесцветной жидкостью.

― Вода, ― сказала она, поймав мой взгляд. ― Я не пью.

― Это не мое дело.

― Вы правы. ― Она снова села и посмотрела мне в глаза.

― Миссис Уилкерсон, ― сказал я. ― Я пытаюсь найти вашу подругу. Мне кажется, она попала в какую-то беду. То, что она делает, выглядит бессмыслицей. У нее были серьезные проблемы в эмоциональной сфере?

― Вы не обсуждали этого с Карлом?

― Пока нет, я просто следую совету Грина.

― Почему же вы не зададите этот вопрос ему? Он ведь психиатр.

― Он ничего мне не скажет. Профессиональная этика. Может быть, поэтому он послал меня к вам.

― О господи, ― вздохнула она, поднимая глаза к небу. ― Как я это ненавижу.

Последовала пауза.

― Мелани впала в депрессию, в глубокую депрессию, которая, возможно, все еще продолжается. Она несколько раз заговаривала со мной о самоубийстве. Говорила, что занимается этой проблемой с Джеффри Грином.

― А в чем была причина депрессии?

Кэролайн Уилкерсон провела пальцем по влажной верхней губе, посмотрела на свой палец и сказала:

― Я не знаю. Может быть, что-то из ее прошлого. Она почти ничего не рассказывала о нем. Перед тем как исчезнуть, она съездила к кому-то из родственников на север, кажется к тетке, больше у нее никого не осталось. Старший брат Мелани погиб во Вьетнаме, отец умер, когда она была маленьким ребенком. Мать ― не знаю, Мелани почти не говорила о ней, но я поняла, что она страдала душевной болезнью.

― И вы думаете, что, может быть, Мелани...

― ...больна.

― Суицидальные наклонности?

Она опустила голову.

― Да. Я говорила с одним знакомым врачом. Из того немногого, что я могла сообщить ему, он заключил, что возможна какая-то наследственная органическая патология. Я думаю, что, если вы не найдете Мелани в ближайшее время, она может что-нибудь с собой сделать.

― А Карл Себастьян любит свою жену? ― спросил я.

Она посмотрела на меня так, как будто разглядывала существо низшего порядка, к тому же умалишенное.

― Он обожает ее, ― сказала она. ― Вы бы только видели их вместе! В Мелани весь смысл жизни Карла. Он удивительно сильный и здоровый человек для своего возраста, но я думаю, что если Мелани... если вы не найдете ее, он этого не переживет или будет совершенно разбит. Мой муж всегда говорил, что Карл ― гений, что у него чутье на прибыльную сделку, на верный момент. Карл помог моему мужу сколотить капитал. Найдите Мелани, мистер Фонеска.

― У вас нет ни малейшей идеи, где она может быть? ― спросил я.

― Ни малейшей, ― сказала она. ― Я понятия не имею, почему Джеффри Грин направил вас ко мне.

― А знаете ли вы невысокого мужчину, похожего на медведя, лысоватого, с грубым лицом, который ездит на синем «Бьюике»?

― Нет.

― Когда вы потеряли ваши водительские права?

Она отвернулась, потом снова посмотрела на меня.

― Откуда вы знаете, что я их потеряла?

― Это моя работа.

― Какое это имеет значение?

― Ими пользовалась Мелани. Она переклеила фотографию и заламинировала карточку. Когда ей нужно, она становится вами.

Кэролайн Уилкерсон постучала накрашенными ногтями левой руки по стеклянной столешнице.

― Что любит читать Мелани Себастьян?

― Читать? ― переспросила она. ― Не знаю... Какое это имеет отношение...