Марджери Аллингем - Тигр в дыму
— Это точно, — изрек Роли.
— Да ну? — осадил его Долл, сердито передернув плечами. — Я так понимаю, он может в любой момент окочуриться, а это нам не надо никому. Во всяком случае, он мухи не обидит. Бригадир!
— Кто он такой? Он что, ваш? — Хэйвок расспрашивал их снисходительно, словно детей об их детских проблемах.
Провинциал заколебался. Как сказали бы в Тиддин-гтоне, он «пошел по зыбкой дорожке».
— Нет, — решился он наконец. — В том-то и горе. Этого парня приволокли сюда в доску пьяного. С собой у него деньжата были, а он их возьми да потеряй, и начал тут безобразничать. Ну, мы его и поучили, вот он теперь там и лежит, и это святая правда!
История звучала настолько обыкновенно, что убедила даже двоих, знавших, что это заведомая ложь. Как раз им она показалась особенно убедительной. Хэйвок вопросов задавать не любил, но неумелая работа его возмутила:
— А тут его зачем держать? — спросил он. — Вынесли бы его да и выкинули на улице. В тумане все сойдет!
— Да это-то понятно, — заискивающе бубнил Альбинос. — Так мы и сами собирались. Я сам виноват, что до сих пор этого не сделали. Я все думал, оклемается он и его тащить не придется, а он-то вроде как и не собирается. Ну и все мы тут дали маху, не знаем, может, хватились его, а может, и нет.
— Так вот зачем один из ваших чем свет побежал за газетой?
— Ну, именно, Бригадир, именно. Вот тут-то мы и увидели твой портрет, — Билл так и запрыгал от восторга, что все так хорошо сходится. — Аж жуть, до чего все складненько!
Тяжелый взгляд тусклых голубых глаз остановился на нем:
— Кое-что ускользнуло, — в голосе слышалось подозрение и одновременно обида. — Кто-то окажется в дураках. Боюсь, не весь ли этот окаянный город. А Шмотку жаль. Я мог бы его еще использовать.
— У тебя есть мы, — ревниво воскликнул Билл и подвинулся поближе.
Хэйвок отмахнулся.
— Верно! Вы есть у меня, видит Бог! Ну что, капрал, вы там меня уже ждете, что ли? — он поднялся и перешел комнату, играя каждым мускулом — мощный, великолепный зверь.
А в темноте под одеялом неподвижно лежал Джеффри. Он не мог расслышать ни слова из объяснений Долла и даже не мог представить себе, что его ждет. Наверняка он знал только одно — что он абсолютно беспомощен. Кисти и ступни совершенно онемели, и хотя из-за этого веревки наконец уже не жгли тело, в руках и ногах он чувствовал боль, тупую и пугающую, — словно он никогда уже не сможет ими пользоваться. От кляпа его тошнило, но дышать Джеффри мог, поскольку, хоть одеяло и накрывало его с головой, но возле носа было предусмотрительно оставлено небольшое отверстие.
Сердце его упало, когда они, не обращая на него никакого внимания, уселись совсем рядом. Стало быть, в оценке Долла он не ошибся.
Хэйвок сел спиной к койке, Альбинос — по правую руку от него, а двое других — по левую. С этого места все пространство подвала было в поле зрения.
— Они смирные, потому что лопухи, — голос Тидди Долла гудел над самым ухом пленника. — С ними полный порядок, Бригадир. Не Бог весть какие красавцы, да мне не красота их нужна, я их по виду и подбирал, на этом у меня весь бизнес держится. С ними полный порядок, если только с ними обращаться как надо.
— Да чего ты Бригадиру про ребят толкуешь, Тидди! Он сам кого хошь оценит с первого взгляда, это мы еще в армии заметили. С нашими порядок, Бригадир, пока жратвы хватает!
— О чем и речь, — Тидди решительно перехватил инициативу. — Еще немного — и тут пойдет толковище насчет завтрака. А моральный облик начинается с завтрака, как говорится. Обычно мы заходим в одно местечко тут же, за рынком. Там хозяевами одна семья, они нас уже ждут. По-моему, надо идти туда, как обычно. Внимания на нас там никто особо не обратит, а не приди мы, так начнут думать. А что бы и тебе с нами не сходить? Тебя среди нас и не заметят, если только ты переоденешься и личность замотаешь. А что такого? Обыкновенная разведка, вылазка, ежели угодно!
— А что это за место? — во вкрадчивом голосе послышалась заинтересованность.
— Тесноватое, — поспешно ответил Долл. — Но зато трое дверей.
— Там внутри дым коромыслом, ничего не разберешь, — захихикал Билл, не без успеха копируя повадки гостя. — Да тебя никто и не узнает. Но нам-то ты доверяешь, если на то пошло?
— Если на то пошло, — отрезал Долл, — вы же сами говорите, Бригадир в людях понимает. Так значит, он увидит, кто прав. Мы же все слишком много знаем об этом самом сокровище, про которое пока и речи не шло. Мы то ведь про него годами думали, мечтали о нем. Бригадир дал нам понять, что он знает, что мы знаем. «Живет как лорд», это он так сказал. Ну так вот и все мы хотим жить как лорды, — он сделал внезапное движение. — Мы должны заполучить его, верно, Бригадир! И мы должны им пользоваться!
— Но я всегда имел в виду, что вы будете им пользоваться, — Хэйвок не терял элегантности, даже проигрывая. — Ты мне вполне мог бы заменить Шмотку, капрал. Мне всегда казалось, что все, кто был там, обязаны делиться друг с другом. А остальные…
— Остальные меня мало заботят, — Долл понизил голос. — Они все сделают, как я скажу, а уж я за ними пригляжу, как водится. Заживут они у меня, как лордо-вы дружки, — добавил он сардонически.
— Я думаю! — протянул Хэйвок не без удовольствия. — Роли-то у меня давно в курсе дела. Они с Биллом и Томом были со мной тогда, в моем распоряжении. Я сам их выбирал!
— Верно, Бригадир. Ты своих никогда не бросишь! — Роли произнес эту сентенцию от чистого сердца, так что немедленно последовавшая за ней реакция явилась для него полной неожиданностью.
— Ты это прекрати, — в голосе Хэйвока появилась тревога. — А как же иначе, если человек, конечно, в своем уме? Только нытьем меня не проймешь. И вас я выбрал, потому что вы были мне до зарезу нужны. Сейчас вы мне снова понадобились, и я снова выбираю вас.
Слово скользило за словом, и шепелявый выговор бойкого Ист-Энда уже проступал со всей своей чарующей теплотой. Бригадир словно бы вновь сделался былым Заправилой, Умным Братцем.
— Вы же не часто слышали, чтобы я сам себя хвалил, — заявил он, увлекая собеседников собственнойуверенностью, — но речь-то о том, почему я успел так много, ясно вам? Просто я смотрю на дело трезво. Я знаю, что если бы вас не устраивало, что я вам доверяю, то я бы вам и не доверял. Если вы услышите, что взрослый дядя доверяет кому-то, потому что этот кто-то его любит или там боготворит или еще чего — он же сумасшедший, так? С большим приветом! Нет, стойте на земле обеими ногами. Смотрите на вещи прямо. Вот о чем я все время и толкую!
Казалось, гостя покинули последние признаки былой усталости. Прямо на глазах он возвращал себе энергию, высасывая ее обратно из слушателей большими освежающими глотками.
— Взять хоть того врача, что меня вызволил, не зная, что делает, — продолжал он. — Он не удосужился прямо взглянуть на факты, которые были у него под самым носом, и все-таки он знал. Он знал, понимаете? Он как-то сказанул такое, что я прямо остолбенел. Он сказал: «О, я вижу, Хэйвок, вы вместе с одним из наших великих премьеров полагаете, будто все определяют лишь интересы! Убейте меня!» Он это знал — и ничего не понял! Ну не естественно ли, что за это он и поплатился? Он сам напрашивался. Дело даже не во мне. Я просто дал ему то, чего он заслуживал!
Один только уроженец Тиддингтона уловил глубинный смысл сказанного, и он ему не очень понравился.
— В этом кое-что есть, — заметил он осторожно. — Покуда в мои планы входит идти с тобой, я буду идти с тобой. Уж такой я есть, Бригадир! По крайней мере это честно!
— Это правда жизни, — промолвил Хэйвок. — А насчет честности выкинь из головы.
— А ты штуку-то видел, Бригадир? — несмотря на все усилия Роли не смог удержаться. — Ты же так никогда и не говорил. Ты видел там все? Оно цело? — в его богатом воображении открыточным глянцем засверкала древняя романтика кладов, слитки золота и груды самоцветов под сводами пещеры.
Хэйвок поцокал языком:
— Ты прямо ребенок, которому мороженого хочется, — сказал он. — Нет, разумеется я его не видел. Оно хорошо спрятано. Вот потому-то оно все еще там, оно ждет нас, просто надо забрать его оттуда побыстрее. Послушайте, что было во время того рейда. Сделав дело, мы остались в доме одни, Элджинбродд и я. На мне лежало выполнение приказа, а он должен был подтвердить, что оба мертвы. Ему это дело не понравилось, он был другого склада. Голова у него была набита разной чепухой. Нет, он не дрейфил, но того, что есть во мне, в нем не было и не предвиделось. Он сходил в дом на разведку, а потом я зашел в спальню и все сам сделал, пока он ждал. Как только я вышел, пошел он. Возвращается белый как бумага, но как всегда спокойный, и говорит мне, дескать, все о'кей. Других заданий не было, это мы выполнили и согласно приказу должны были немедленно покинуть помещение и присоединиться к вам на берегу, пока никто не появился на дороге. Стояла мертвая тишина. Шум мотора мы бы услышали за пять миль. Когда мы добрались до маленького садика позади дома, он меня остановил.
