Дэвид Маркум - Новые записки Шерлока Холмса (сборник)
Холмс выругался и поймал мой взгляд. Мы оба поняли, куда отправился Морланд днем, когда никто за ним не следил. Я знал, что Холмс считает себя ответственным за ее гибель. Морланд – точнее, барон Кролл – улыбнулся и сказал:
– Полагаю, что в отсутствие свидетеля все попытки связать мою личность с этим убийством потерпят крах. – Он сделал шаг вперед: – А теперь, инспектор, как я и говорил, мне нужно собираться. Семейные дела. Не понимаю, с чем связаны ваши домыслы в отношении моего якобы немецкого гражданства, но могу заверить вас, что в том случае, если вы не отступитесь, я сделаю все от меня зависящее для предъявления вам соответствующих обвинений. Я ясно выразился?
Тенли улыбнулся:
– Барон Кролл, неужели вы думаете, что я позволю вам выйти отсюда? Да я…
Но не успел он договорить, как Кролл повернулся, припал к полу и потянулся к нижнему ящику стола. Открыв его, он тут же вскочил на ноги, поднимая кверху еще один пистолет. Я не мог точно сказать, куда он собирается целиться, и мне не было видно, готов ли он нажать на курок. Но я тут же понял, что он весьма опасен, и потому не стал даже колебаться.
Я выстрелил дважды. Первая пуля прошла через его поднятое запястье – пистолет закрутился на указательном пальце, а потом упал на пол. Стука об пол слышно не было, потому что я выстрелил во второй раз. На сей раз пуля попала барону Кроллу в колено. Пребывая в шоковом состоянии, он повернулся ко мне, а затем стал медленно оседать на пол. Я подошел ближе, оттолкнул его в одну сторону, а упавшее оружие – в другую.
– Отлично сработано, доктор Уотсон! – воскликнул Зайгер. – Просто отлично!
Я прочистил горло.
– Обычно Холмс предпочитает не решать дела таким образом, – произнес я. – Впрочем, подозреваю, что если бы я позволил злодею выстрелить в кого-либо из детей, а то и в деверя Роберты Холмс, она бы сама меня застрелила. А я ехал в Йоркшир вовсе не затем, чтобы найти новых прекрасных друзей, а потом хоронить их.
Часть восьмая
Воссоединение семьи
Когда мы подъехали к сельской тюрьме, Холмс на мгновение задержался у входа, оглядывая высокое здание.
– Так вы говорите, это большое здание было построено на средства сэра Клайва Оуэнбая? – спросил он.
Тенли улыбнулся ему и ответил:
– Да, сэр Клайв живет в Йоркшире.
– Вы также упомянули, что он – близкий друг моего брата Майкрофта, – продолжил сыщик.
– Да, они знакомы, – подтвердил инспектор. – А это важно?
– Предполагаю, – сказал Холмс, – что за возведением этого здания лежит та же идея, что и за попытками барона Кролла организовать в Йоркшире миниатюрную немецкую территорию. Этот форпост будет стоять здесь, пока в нем действительно не возникнет нужда. По настоянию моего брата сэр Клайв выделил средства на вроде бы ничем не примечательную крепость. Однако не сомневаюсь, что здесь имеются любопытные секреты – быть может, потайной подвал, а то и несколько. Или там хранится королевское оружие, чтобы жители могли противостоять немецким захватчикам по первому же уведомлению?
Тенли оглянулся, чтобы убедиться, что Кролл достаточно далеко.
– Я бы не стал утверждать ничего конкретного, мистер Холмс, но если здесь и есть какие-то тайны, то они настолько хорошо укрыты от посторонних глаз, что ни констебль Ворт и ему подобные, ни немцы никогда об этом не догадаются.
Когда мы добрались до верхнего этажа, Шерринфорд как раз беседовал с Холдером и Джейкобсом. Констебль Ворт сидел в своей камере на койке, положив голову на руки. В коридоре рядом с доктором Дальтоном, окруженный людьми Тенли, стоял барон Кролл – Дальтона вызвали обработать раны Кролла. За толпой сердитых жителей Йоркшира во главе с мрачным доктором Кролла практически не было видно. Шерринфорд сделал шаг вперед, обнял сыновей, а затем заключил в крепкие объятия Холмса, высвободив его только затем, чтобы пожать ему руку. Я подошел к Шерринфорду, протягивая руку, но он обнял и меня. Затем он повернулся к Тенли:
– Ворт ни слова не сказал с тех пор, как попал сюда. Холдер и Джейкобс объяснили мне все сами. Но что случилось после?
Мы рассказали Шерринфорду о стычке в доме Морланда и убийстве Софии. Узнав о жестоком убийстве девушки, Ворт застонал, а Шерринфорд наклонился в сторону, чтобы взглянуть на Кролла. Увидеть немца ему не удалось – крупные сельские жители загораживали обзор.
– Думаю, Ворта можно освободить под залог, – внезапно заявил Холмс, ко всеобщему удивлению.
– Но почему, мистер Холмс? – спросил Тенли. – Если оставить их вдвоем, наверняка мы услышим что-нибудь изобличающее.
– Возможно, – ответил сыщик. – Вот только барон Кролл наверняка постарается не вступать с Вортом в контакт. Убийства Вилкиса и его дочери – лишь часть общей картины. Он же немецкий агент. Возможно, Майкрофт решит, что будет лучше, если его следы затеряются в какой-нибудь тюрьме, что приведет немцев в замешательство, поскольку план по захвату территорий провалится. А быть может, будет принято решение судить Кролла за убийство Огастеса Морланда, однако ограничить при этом объем обнародованной информации. В любом случае, сейчас нужно изолировать барона ото всех.
Мы согласились с прославленным детективом.
– Уверен, – добавил Холмс, бросая взгляд на Ворта, – его можно освободить, не опасаясь утечки информации. В конце концов, о его участии в произошедшем известно только нам. Он совершенно разбит. Думаю, он понимает, как лучше поступить. Вряд ли он станет рассказывать о событиях, которые бросили тень на его репутацию. Уверен, мы можем рассчитывать на его осмотрительность.
Ворт, который, невзирая на отчаяние, по всей видимости, внимательно нас слушал, прямо-таки подпрыгнул на месте.
– Обещаю вам, господа! – возопил он. – Ничего никому не скажу. Я свой урок усвоил.
– Конечно, – непринужденно продолжил Холмс, – с этого момента вам придется отказаться от поста констебля, и еще долгое время за вами будут внимательно наблюдать.
Ворт уставился на него. Он вдруг понял, что за свободу чем-то придется платить. Несколько раз сглотнув, он уже чуть тише и не так эмоционально сказал:
– Да, сэр. Конечно. Я все понимаю.
Камеру Ворта открыли, и один из конвоиров – я так и не разобрался, кто из них Холдер, а кто Джейкобс, – вывел бывшего констебля наружу, убедившись, что они с Кроллом не пытаются вступить в контакт. После его ухода барона поместили в центральную камеру. Холмс на мгновение задержался, молча глядя на заключенного. Тот злобно посмотрел на него.
Холмс нагнал нас в коридоре, оставив немца под охраной одного из наших ночных спутников. Внизу в беседе со своими людьми Тенли акцентировал внимание на том, что все произошедшее должно остаться в секрете вне зависимости от того, какую версию им доведется услышать в ближайшее время. Сознательные граждане Британии согласились и вышли.
– Отправлю телеграмму в Лондон и сообщу вашему брату обо всех подробностях, – сказал инспектор. – А вы отведите мистера Шерринфорда Холмса обратно к семье.
Тенли пожал руку каждому из нас и вернулся внутрь. Я оглянулся и увидел неподалеку Гриффина. Было уже три ночи, а он, как обычно, сидел на козлах, не выказывая никаких признаков усталости. Подойдя к нему, я спросил, может ли он отвезти нас обратно на ферму Холмсов. Он молча кивнул. Мы тут же сели в экипаж и отправились в путь.
Когда мы приехали, Роберта еще не ложилась. Она была счастлива, что муж и сыновья вернулись невредимыми, и не успокоилась, пока мы все ей не рассказали. Нам пришлось даже несколько раз отказаться от ее предложения не дожидаться завтрака и устроить пир прямо сейчас. Наконец, когда заря осветила небо, нам удалось добраться до кроватей, чтобы вздремнуть, – всем, кроме Холмса и Зайгера.
Если Зайгер хоть немного походил на дядю, ему наверняка хватало для сна всего пары часов, так что вряд ли бессонная ночь утомила их. Не знаю, о чем говорили эти двое, но уверен, что они обсуждали мельчайшие подробности случившегося. Думаю, в разговоре они коснулись и будущего, которое выбрал для себя Зайгер.
Мне известно, что в том же году в возрасте шестнадцати лет Зайгер поступил в Оксфорд. Решающим фактором зачисления стали его интеллектуальные способности, хотя, возможно, помогло и влияние дядюшек. Уже в 1899 году Зайгер окончил курс и немедленно обратился к Холмсу с просьбой взять его в ученики, чтобы овладеть навыками, необходимыми консультирующему детективу. В то время я все еще проживал на Бейкер-стрит. Холмс давно запретил мне публиковать рассказы о его делах, впрочем, ему было известно, что у меня имеются соответствующие исчерпывающие записи. Он попросил меня никогда не упоминать в них Зайгера – скорее всего, чтобы уберечь племянника от определенного рода репутации, приобретенной благодаря появлению на страницах популярного издания.
В октябре 1903 года Холмс попал в довольно сложную ситуацию – неожиданно скончалась Ирен Адлер. Я никогда не упоминал в опубликованных отчетах, с каким уважением Холмс относился к Ирен, которая в конце 1890 года стала вдовой Годфри Нортона. В 1891 году появилась на свет дочь Годфри, из-за чего Ирен пришлось оставить карьеру оперной певицы. Холмс встретился с ней снова вскоре после своего исчезновения у Рейхенбахского водопада. В 1892 году у Ирен появился на свет сын Скотт. После того как в 1894 году Холмс вернулся в Англию, мы несколько раз виделись с ней. Ее состояние пришло в упадок, и в конце 1890-х она вышла замуж за богача, который вскоре умер.
