Агата Кристи - Спящее убийство
И мне кажется, что Хелен отдавала себе отчет в происходящем. Она знала, что брат питает к ней глубокую привязанность, но она наверняка не понимала, почему ей так не по себе и почему она чувствует себя в доме такой несчастной. Но чувствовала она себя именно так и в конце концов решила уехать в Индию и выйти там замуж за молодого Фейна — просто для того, чтобы уехать от всего этого. Уехать от чего? Она не знает. Она слишком молода и слишком простодушна, чтобы знать это. Итак, она уезжает в Индию, по дороге знакомится с Ричардом Эрскином и влюбляется в него. С ним она тоже ведет себя отнюдь не как особа, бросающаяся на мужчин, а как порядочная, честная девушка. Она не заставляет его уйти от жены. Наоборот, она уговаривает его не делать этого. Но когда она видит Уолтера Фейна, она понимает, что не может выйти за него замуж, и, не находя другого выхода из положения, телеграфирует брату с просьбой выслать ей денег на обратную дорогу.
Возвращаясь домой, она встречает вашего отца, и перед ней открывается другая возможность освободиться от опеки братца, на этот раз с обоснованной надеждой на счастье.
Она вышла замуж за вашего отца не из расчета, Гвенда. Он только начал возвращаться к жизни после потери нежно любимой жены. У нее в жизни тоже была несчастная любовь. Они могли помочь друг другу. По-моему, тот факт, что они с Келвином Халлидеем поженились в Лондоне и только потом приехали в Диллмут сообщить об этом доктору Кеннеди, говорит очень о многом. Наверное, она инстинктивно чувствовала, что им лучше сначала пожениться, а потом ехать в Диллмут и сыграть свадьбу там. Мне и сейчас кажется, что она не знала, против чего она интуитивно восставала, но ей было не по себе, и она чувствовала себя в большей безопасности, объявив брату о своем замужестве как о fait accompli[3].
Келвин Халлидей питал дружеские чувства к Кеннеди, он нравился ему. Доктор, казалось, изменил свою точку зрения и радовался браку сестры. Молодая пара арендовала в Диллмуте меблированную виллу.
А теперь мы подходим к очень важному моменту — к гипотезе, согласно которой жена Келвина подсыпала ему в еду наркотики. Этому есть только два возможных объяснения, так как только два человека имели возможность это сделать. Действительно ли Хелен Халлидей подмешивала мужу в еду наркотические средства — и если да, то зачем? Или это делал доктор Кеннеди, который был лечащим врачом Халлидея. Тот считал Кеннеди компетентным специалистом, и доктору очень ловко удалось внушить ему мысль, что Хелен подсыпает ему в еду наркотики.
— Но разве есть наркотики, способные вызвать у человека галлюцинацию, что он задушил свою жену? — спросил Джайлз. — Иными словами, разве есть наркотики, оказывающие именно такое действие?
— Мой дорогой Джайлз, вы опять попались в ловушку. Вы опять поверили тому, что вам было сказано. Ведь то, что у Халлидея была именно эта галлюцинация, вам известно только со слов доктора Кеннеди. Сам Келвин в своем дневнике ни разу о ней не пишет. Да, он упоминает о своих галлюцинациях, но не уточняет их сути. И я возьму на себя смелость утверждать, что Кеннеди рассказывал ему о людях, задушивших своих жен, пережив то, что переживал Келвин Халлидей.
— Доктор Кеннеди просто чудовище, — прошептала Гвенда.
— Я думаю, — продолжала мисс Марпл, — что к этому времени он окончательно перешагнул границу, отделяющую психически здорового человека от безумца. И бедная Хелен начала понимать это. Ее слова, услышанные Лили, были произнесены, конечно, в адрес брата. «Я всегда боялась тебя». Это одна из ее фраз. И это очень показательно. Итак, она решает уехать из Диллмута. Она уговаривает мужа купить дом в Норфолке и убеждает его никому об этом не говорить. То, что она делает из этого тайну, проливает свет на очень многое. Она явно боится, что кто-то узнает о ее планах, но это не относится ни к Уолтеру Фейну, ни к Джекки Аффлику, ни — еще менее — к Ричарду Эрскину. Нет, тот, кто пугает ее, намного ближе к ее дому.
В конце концов Келвин Халлидей, наверняка раздраженный глупым, по его мнению, капризом жены хранить ее решение в тайне, все рассказывает своему деверю.
Делая это, он подписывает самому себе и своей жене смертный приговор, ибо Кеннеди не позволит Хелен уехать и вести счастливую жизнь со своим мужем. Я думаю, сначала он просто хотел подорвать здоровье Халлидея наркотиками. Но, узнав о том, что его жертва и Хелен собираются ускользнуть от него, он полностью теряет рассудок. Захватив с собой пару хирургических перчаток, он выходит из больницы и, пройдя через сад, оказывается на вилле Сент-Кэтрин. В холле он набрасывается на Хелен и душит ее. Его никто не видит — во всяком случае, он так думает. И, терзаясь одновременно от любви и ярости, он цитирует известные вам трагические строки, как нельзя лучше подходящие к данной ситуации.
Мисс Марпл вздохнула.
— Я была очень, очень глупа. Все мы были глупы. Нам нужно было сразу же понять, в чем дело. Эти строки из «Герцогини Амальфи» являются ключом ко всему. Ведь их произносит брат, задумавший убить сестру за то, что она вышла замуж за любимого. Да, мы были глупы…
— А что было потом? — спросил Джайлз.
— А потом он действовал согласно своему дьявольскому плану. Он перенес труп наверх. Уложил вещи в чемодан. Написал записку и выбросил ее в корзину для бумаг, чтобы позднее Халлидей поверил в свою виновность.
— Мне кажется, — сказала Гвенда, — что, с его точки зрения, было бы лучше, если б именно моего отца обвинили в убийстве.
Мисс Марпл покачала головой:
— О нет, на подобный риск он пойти не мог. Как и всякий шотландец, он отличался здравым смыслом. К тому же полиция вызывала у него естественное чувство страха. Для того чтобы обвинить кого-то в убийстве, полиции нужно иметь целый ряд убедительных фактов. Она бы задала массу неприятных для него вопросов и занялась не менее неугодными ему выяснениями того, кто где находился во время убийства. Нет, его план был более простым и более дьявольским. Убедить ему нужно было одного лишь Халлидея. Сначала в том, что тот убил свою жену. Затем — что он сумасшедший. Он посоветовал Халлидею лечь в психиатрическую лечебницу, однако, как мне кажется, не ставил перед собой задачу убедить его в том, что все случившееся — просто галлюцинация, наоборот. Ваш отец, Гвенни, на мой взгляд, согласился с этой теорией в основном из-за вас. На самом же деле он продолжал верить, что именно он убил Хелен. И, умирая, он все еще верил в это.
— Как подло, — сказала Гвенда. — Подло, подло, подло!
— Да, — подтвердила мисс Марпл. — Иначе это и не назовешь. Я думаю, Гвенда, именно поэтому у вас сохранилось такое четкое воспоминание о том, что вы увидели в детстве. В ту ночь вы столкнулись с олицетворением зла.
— А письма? — спросил Джайлз. — Письма Хелен? Они же и в самом деле были написаны ее рукой, значит, они не подделаны?
— Конечно же, подделаны! Вот здесь-то он и просчитался. Вы же помните, как он убеждал вас прекратить поиски. Он наверняка смог бы вполне удовлетворительно имитировать почерк Хелен, но обмануть эксперта ему все же не удалось бы. Поэтому и образец почерка Хелен, который он принес вам вместе с ее письмом, тоже принадлежал не ей. Он сам написал за нее. Так что, естественно, никакой разницы в почерках не было.
— Господи! — воскликнул Джайлз. — Мне бы это никогда не пришло в голову.
— Разумеется, — откликнулась мисс Марпл. — Вы верили в то, что он вам говорил. Верить людям очень опасно. Что касается меня, то я уже бог знает сколько лет никому не верю.
— А бренди?
— Он отравил бренди в тот день, когда приехал в Хиллсайд с письмом Хелен и разговаривал со мной в саду. Пока миссис Кокер докладывала мне о его визите, он ждал в гостиной. У него ушла на это одна минута.
— Боже правый! Ведь когда мы вышли из полицейского участка после убийства Лили Кимбл, он все торопил меня увезти Гвенду домой и дать ей выпить бренди! Но как ему удалось встретиться с Лили раньше назначенного часа?
— Это было очень легко. В настоящем письме, которое он послал ей, он просил ее встретиться с ним в Вудли-Кэмп, приехав в Мэтчингз-Холт на поезде, выходящем из Диллмута в пять минут третьего. Скорее всего он вышел из леса в тот момент, когда она поднималась по тропинке на холм, и убил ее. Затем он просто положил письмо, которое вы видели, на место того, что было у нее с собой. Затем он вернулся домой и разыграл перед вами спектакль, делая вид, что ждет Лили.
— Она действительно угрожала ему? Исходя из ее письма я бы такого заключения не сделал. Из него скорее следовало, что она подозревает Аффлика.
— Может быть, она его и подозревала. Но учтите, что молоденькая швейцарка Леони поделилась своими впечатлениями с Лили и что именно она и была единственным опасным для Кеннеди человеком, так как она видела из окна детской, как он копает могилу в саду. На следующее утро он сказал ей, что майор Халлидей убил свою жену, потому что сошел с ума, и что он, Кеннеди, хочет замять это дело во имя ребенка. Если же Леони кажется, что она должна пойти в полицию, то пусть идет, только это может повлечет за собой неприятности для нее.
