Кот и мышь - Кристианна Брэнд
Миссис Лав болтала ^толстыми ногами, постукивая высокими каблуками о деревянный бочонок. Она взболтала свое слабо пузырящееся пойло, напряженно вглядываясь в его мерзкие глубины.
— Вы имеете в виду, в доме? Кто его знает. Мыс Деем Траблом старались не попадаться на глаза мистеру Карлайону — он не хотел выслушивать упреки в том, что позволил вам и этому Чаки залезть на чердак, а я надеялась, что мистер Карлайон присмотрит за женой в спальне, а не свалит это целиком на меня. Она была ужасно расстроена из-за вашего ухода. Вскоре я высунулась из кухни — она стояла в холле и всхлипывала. Но мистер Карлайон сказал мне, что все в порядке и он сам с этим разберется. «Как же! — подумала я. — А вечером снова потребуется морфий!» Некоторое время было тихо, и я сидела в кухне, но потом посмотрела в окно и увидела, что они оба бегут вверх на гору. Она — неуклюже спотыкаясь, но гораздо выше его, почти у гребня, а он — следом за ней, но прихрамывая, как будто растянул ногу.
— Мне тоже показалось, что он прихрамывает, — сказала Тинка.
— Вчера вечером я сделала ему холодный компресс, но он только рукой махнул. «Заберите, — говорит. — Какая теперь от него польза?» Я позвала Дея, он спустился с лестницы, надевая на ходу чистую рубашку, и побежал за ними. Я тоже вышла, но, поднявшись на пару ярдов в гору, сразу выдохлась. Слишком я толстая, чтобы прыгать по горам, как коза. Тем не менее я ползла дальше, но успела только увидеть, как она упала. — Две слезинки потекли по ее пухлым щекам, смывая пудру.
— Вы это видели?
— Я не видела ее наверху — только как она пролетела мимо и свалилась на камни... — Миссис Лав снова сунула руку в пакет, но машинально — ее мысли были с изуродованным телом у подножия Таррен-Гоч.
О силке для кроликов упомянуто не было. Тинка вздохнула с облегчением.
— Я подумала, миссис Лав, что все это время мне писала Анджела... миссис Карлайон, подписываясь «Амиста». Но когда увидела записку, поняла, что этого не может быть. Ведь записка была адресована Анджеле, а она едва ли могла писать самой себе с просьбой о встрече...
— Но она едва ли стала бы писать, спрашивая о косметике.
— Знаю, — отозвалась слегка пристыженная Тинка. — Тогда мне казалось, что все сходится. Но теперь я вспоминаю, что в первом письме спрашивали о лосьоне для загорелых рук. У Анджелы не могли загореть руки после месяцев, проведенных в больницах. А теперь этот осел Чаки думает, что письма писал сам мистер Карлайон! Можете себе такое представить?
Миссис Лав была очарована мыслью о Карлайоне, пишущем сентиментальные письма о себе в женский журнал. Она снова полезла в пакет и набила рот конфетами. Во время ее вынужденного молчания Тинка продолжала развивать тему личности Амисты.
— В конце концов, миссис Лав, кто-то ведь писал эти письма. Вы клялись, что никогда не видели в доме никого, кто бы мог быть Амистой... — миссис Лав энергично кивнула, пытаясь разжать челюсти и добавить голос к жестам, — значит, остается только мистер Карлайон. Вряд ли Дей Трабл способен на такую выходку, а вы просто не располагали нужными знаниями. Вы ведь ни разу не видели никого из них, пока не привезли сюда миссис Карлайон, не так ли?
Миссис Лав покачала головой столь же энергично и с трудом вымолвила, что мисс Джоунс может справиться у секретаря ассоциации сиделок в... (далее неразборчиво).
В любом случае, было невероятно, чтобы толстая и веселая миссис Лав, не жалеющая ни о чем, кроме того, что «ночная работа» Харри не может постоянно отвлекать его от законной супруги, предавалась бы подобным бессмысленным шуткам, даже если бы у нее имелись для этого время и необходимые знания. Тинка снова и снова прокручивала в уме намеки инспектора относительно Карлайона, но была вынуждена взглянуть фактам в лицо. Больше никого не оставалось.
Катинка думала об этом весь день, всю ночь, все следующее утро и на дознании во второй половине дня. Карлайон стоял на свидетельском месте с лицом, похожим на глиняную маску.
— Ваше имя?
— Чарлз Лайон. Я назвался Карлайоном, когда впервые приехал сюда, так как хотел избежать огласки ради моей жены, которую собирался привезти домой... Это было чем-то вроде прозвища — она меня так называла.
— Чарлз Лайон, вы опознаете тело покойной, как вашу жену?
-Да.
— Как ее полное имя?
— Анджела Мэри Лайон, урожденная Анджела Эрли, родители умерли.
— Ваша жена была страшно изуродована в результате автомобильной катастрофы?
— Да. Это моя вина. Я убрал руку с руля, и машина свалилась с дороги.
— Вам незачем подвергать себя лишним мучениям, мистер Лайон.
— Благодарю вас. Но я предпочитаю смотреть в лицо фактам.
— Значит, из-за того, что ваша жена была изуродована, вы привезли ее в это уединенное место?..
Катинка сидела неподвижно в душном помещении, впиваясь ногтями в маленькие ладони. Женщина со страшной неузнаваемой маской вместо лица заперта в одиноком доме и лишена с помощью сотни изощренных уловок возможности общаться с людьми из внешнего мира, которые могли проникнуть в эту крепость из слоновой кости... Тинка вспомнила ее единственный разговор с Анджелой при тусклом освещении, отсутствии карандаша и бумаги и под наблюдением Карлайона, взявшего с нее обещание не затрагивать личных тем. Но больная девушка не захотела темноты — когда Катинка собралась уходить, она протянула изуродованную руку и включила свет. Может быть, с нее тоже потребовали обещание? Что, если Анджела не была Анджелой?.. Тинка снова ощутила, как острый ноготь медленно царапает на ее ладони буквы «А... М...» Карлайон объяснил, что Анджела хотела зеркало, что ее первое сообщение, нацарапанное на стене сквозь разбитое окно, было начальными буквами слова «зеркало». Но когда они встретились в ее спальне, Анджела уже видела себя в зеркале — зачем же ей было требовать его снова и так таинственно? Действительно ли она просила зеркало? Не было ли и сообщение на стене первыми двумя буквами ее настоящего имени — Амиста? Девушка, которая раздраженно дергалась, когда ее называли Анджелой, к которой Карлайон старался не обращаться по имени, а ограничиваться словами «дорогая», «милая», «ангел»... Не пыталась ли она сообщить миру теми слабыми средствами, которые у нее оставались, что является не Анджелой, а
