Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала - Глэдис Митчелл
— Понятно. Мисс Кэддик, я думаю, что вы проявили мудрость, рассказав мне все это, и, полагаю, вам не нужно бояться последствий своей откровенности.
Блоксхэм собрался уходить, когда его посетила новая мысль.
— Кстати, Кост съел что-нибудь на ужин, прежде чем отправиться спать? — спросил он.
— Он получил обычное питание, которое примерно совпадает с нашим собственным рационом, — с удивлением ответила мисс Кэддик. — Но зачем вам это?
— Просто хотел узнать. А теперь, будьте добры, покажите мне дверь своей спальни, а затем, если это вас не затруднит, я попросил бы, чтобы вы вывели меня наружу и показали окно спальни. Я посмотрю, куда именно оно выходит.
Озадаченная мисс Кэддик выполнила эти просьбы: дверь ее спальни располагалась рядом с той, что вела в опочивальню старой миссис Паддикет, а окно выходило на восточную сторону дома.
Задумчивый, но довольный инспектор вновь отправился к Косту и атаковал его историей мисс Кэддик. Невозмутимый тренер признал, что все, изложенное в ней, правда.
— На данный момент, — сказал Блоксхэм, — вы уже создали мне немало проблем. Не следует ничего больше скрывать. Почему бы вам не признать, что вы вышли в водяной парк около часа ночи и бросили камень в то, что вы считали, является окном мисс Кэддик, желая привлечь ее внимание? Также почему бы вам не прояснить ситуацию с теми ночными шутками в доме, например с Браун-Дженкинсом, которого столкнули с лестницы? Почему вы не сказали, что в поисках двери мисс Кэддик потерялись внутри дома и зашли в спальню мисс Йеомонд по ошибке? И видели вы или слышали что-либо в ту ночь, связанное с креслом старой леди?
Кост изумленно уставился на него.
— А почему я должен совершать все эти поступки, ага? — воскликнул он. — Если я впервые за две недели спал на кровати, которую можно назвать кроватью, я должен вскакивать в час ночи и кидать камни в окно моей благодетельницы, этой бескорыстной, гуманной дамы, которая вовсе не красива… нет, но она обладает добрым и большим сердцем, да! Должен я беспокоить ее камнями и хождением по дому, ага? Спросите себя! Я бы плюнул в лицо тому, кто проявил бы свою неблагодарность подобными деяниями!
Все это тренер проговорил на одном дыхании, причем искренне.
— Теперь слушайте, Кост. Вы солгали мне столько раз, что я не собираюсь верить вам сейчас. Я никому более не скажу, что вы поднимались, одевались и валяли дурака. Я не обвиняю вас в чем-либо еще, это я особенно хочу подчеркнуть… так что сделайте для себя что-то хорошее. Клайв Браун-Дженкинс говорит, что узнал вас! Так что вперед, сейчас. Возможно, вы были голодны и хотели, чтобы мисс Кэддик нашла вам что-нибудь поесть? Примите совет — скажите правду или вы попадете в весьма неприятное место!
Лицо Коста перекосилось от ярости.
— Убирайтесь отсюда, вы, глупый полисмен! — заорал он. — Или я точно перекину вас через мой домик, ага! Что до Браун-Дженкинса, обиженного, ленивого парня, то я сломаю ему шею раньше, чем он сам это сделает, ага! Арестуйте меня за это убийство, если вам хочется, но не смейте оскорблять добрых дам, пусть некрасивых, однако добросердечных, хотя добросердечие не в силах оценить большой вульгарный полицейский, ага! Убирайтесь! Прочь, я говорю!
Глава 10. Ночное происшествие
Проныра напряженно вглядывался в ночь, которую можно было назвать поэтической — «холодной, но не темной», поскольку ее освещали звезды. Пруд, гладкий и мирный, как бы тянулся прочь в призрачный сумрак, а из зарослей камыша доносились тихие странные звуки; они привлекали внимание и будили воображение одинокого путника на его берегах. Ивы, удивительно красивые днем, почти невидимые под звездами, качали неуклюжими ветвями под внезапным порывом ветра, налетавшего с юго-запада, а потом столь же резко затихали. Водяная крыса плыла через водную гладь, чтобы найти некий тайный проход в Страну чудес.
Когда она исчезла, Проныра, выбивавший давно потухшую трубку, сплюнул наудачу и выбрался из укрытия.
Предзнаменования, судя по всему, были благоприятными, так что Херринг оставил убежище позади одной из ив, за узловатым, древним и жутким стволом которой прятался последнюю четверть часа, и прокрался вдоль берега, перебегая от дерева к дереву. Маневр этот завершился, когда он оказался позади вышки для прыжков в воду на верхнем конце пруда. Левой рукой Проныра держал маленький деревянный ящик, внутри которого кто-то возился и скребся. Усевшись на нижнюю ступеньку вышки, Джозеф вытер лоб правым рукавом.
— Боже, — сказал он с чувством, поставил ящик на землю и прошептал: — Как же я все здорово провернул, извлек тебя! Ты не находишь? Я отнесу тебя туда, где тебе будет получше. Эта вот самая Кэддик, ха-ха! Только как это сделать? Если бы я знал время, это бы вообще отлично помогло. Пока я должен оставить тебя тут. Ничего, посидишь один. До встречи. Веди себя хорошо, пока папочка возвращается домой.
Проныра аккуратно поставил ящик на ступеньку выше той, на которой находился сам. Потом бесшумно двинулся в путь — под прикрытием изгороди, вокруг спортивной площадки в направлении огорода. Когда Проныра проходил мимо домика, в котором спал Гилари Йеомонд, кто-то кашлянул. От страха он замер, поскольку кашель донесся снаружи домика, а не изнутри. Капля холодного пота потекла у него по спине, Проныра вздрогнул.
