Агата Кристи - Убийство Роджера Экройда
– Знал, – сказал я покаянно. – Я думаю, мне следует признаться во всем. Я видел Ральфа днем. Сперва он не хотел довериться мне, но потом рассказал о своем браке и о положении, в которое попал. Когда было обнаружено убийство, я сразу понял: как только эти факты станут известны, подозрение неминуемо падет либо на Ральфа, либо на девушку, которую он любит. Вечером я высказал ему эти соображения. Мысль о том, что ему придется давать показания и они могут навлечь подозрения на его жену, заставила его… – Я запнулся.
Ральф докончил за меня.
– Смыться, – сказал он лаконично. – Видите ли, расставшись со мной, Урсула пошла домой. Мне пришло в голову, что она могла еще раз встретиться с моим отчимом. Днем он вел себя оскорбительно, и я подумал: ведь он мог довести ее до такого состояния, что, не отдавая себе отчета, она…
Он умолк. Урсула отняла у него свою руку и отшатнулась.
– Ты подумал это, Ральф? Ты мог подумать, что я?..
– Вернемся к преступным действиям доктора Шеппарда, – сухо прервал Пуаро. – Доктор Шеппард обещал капитану Пейтену свою помощь, и ему удалось спрятать его от полиции.
– Где? В своем доме? – спросил Реймонд.
– О нет! – сказал Пуаро. – Задайте себе тот же вопрос, который задал я себе: где милейший доктор мог скрыть этого молодого человека? Где-то поблизости, надо полагать. Я думаю о Кранчестере. Отель? Нет. Пансион? Тоже нет. Так где же? А! Лечебница. Приют для умалишенных. Я проверяю свою теорию. Изобретаю душевнобольного племянника и советуюсь с мадемуазель Каролиной. Она сообщает мне адреса двух лечебниц, куда ее брат кладет своих пациентов. Я навожу справки и узнаю, что в одну из них доктор привез пациента в субботу утром. Мне было нетрудно установить, что это был капитан Пейтен, хотя и записанный под другой фамилией. После некоторых формальностей мне позволили увезти его. Рано утром вчера он приехал сюда.
– Эксперт Каролины… – пробормотал я, удрученно глядя на Пуаро. – И подумать только, что я не догадался!
– Теперь вы понимаете, почему я говорил, что вы были слишком сдержанны в ваших записках, – шепнул мне Пуаро. – То, что там написано, – правда, но вся ли правда там написана, мой друг?
Я был слишком уничтожен, чтобы возражать.
– Доктор Шеппард вел себя как мой истинный друг, – сказал Ральф. – Он не бросил меня в беде, он поступил так, как ему подсказывала совесть. Однако мсье Пуаро доказал мне, что он был не прав. Мне следовало явиться, а не прятаться, но в лечебнице не дают газет, и я просто не знал, что происходит.
– Доктор и тут проявил образцовую сдержанность, – заметил Пуаро, – но я, я узнаю́ маленькие тайны. Это моя профессия.
– Но расскажите же, Ральф, что случилось с вами в ту ночь? – нетерпеливо спросил Реймонд.
– Вы уже все знаете, – ответил Ральф. – Мне почти нечего добавить. Я ушел из беседки примерно без четверти десять и бродил по дороге, стараясь собраться с мыслями и решить, что мне делать. Я понимаю, что у меня нет алиби, но клянусь вам: я не подходил к кабинету и не видел отчима ни живым, ни мертвым. Мне бы хотелось, чтобы вы мне поверили, а прочие пусть думают что хотят.
– Нет алиби? – пробормотал Реймонд. – Скверно. Я, конечно, вам верю, но… все же это скверно.
– Почему же? Это крайне упрощает дело, – весело сказал Пуаро. (Мы все с недоумением уставились на него.) – Вы меня понимаете? Нет? Так вот: чтобы спасти капитана Пейтена, настоящий убийца должен признаться. – Он посмотрел на нас с сияющей улыбкой. – О да, да, я говорю серьезно. Вы заметили, я не пригласил инспектора Рэглана. На это была причина: я не хотел открывать ему того, что известно мне. Во всяком случае, сегодня. – Его голос, манера говорить внезапно изменились, в них прозвучала угроза. – Я, говорящий с вами, знаю, что убийца мистера Экройда здесь, в этой комнате. Я говорю с убийцей. Утром инспектор Рэглан узнает правду. Вы понимаете?
Наступила напряженная тишина. Ее нарушила служанка – она принесла ему телеграмму. Пуаро ее вскрыл. И тут вдруг громко и резко прозвучал голос майора Блента:
– Вы говорите, что убийца среди нас. А вы знаете, кто?
Пуаро прочел телеграмму. Смял ее в руке.
– Теперь знаю точно. – Он постучал пальцем по листку бумаги.
– Что это? – спросил Реймонд.
– Радиограмма с парохода, идущего в Соединенные Штаты.
Наступила мертвая тишина.
Пуаро поднялся, сделал общий поклон.
– Месье и медам, мое совещание окончено. Помните: утром инспектор Рэглан узнает правду.
Глава 25
Вся правда
Пуаро жестом задержал меня. Я покорно подошел к камину и задумался, машинально шевеля поленья носком башмака. Я был в полном недоумении. Впервые я совсем не понимал, куда клонит Пуаро; я даже подумал было, что он разыграл комедию, дабы блеснуть своими талантами, однако тут же отбросил эту мысль: в его словах была неподдельная угроза, глубокая убежденность. Но мне все еще казалось, что он идет по ложному следу.
Когда последний из гостей ушел, Пуаро подошел к камину.
– Ну, мой друг, – сказал он спокойно, – а вы что скажете?
– Не знаю, что и думать, – сказал я откровенно. – В чем смысл всего этого? Зачем ждать до утра, а не пойти к Рэглану сразу? Зачем понадобилось вам предупреждать преступника?
Пуаро сел, достал портсигар с русскими папиросками и минуты две молча курил. Потом сказал:
– Подумайте, используйте свои серые клеточки. Я никогда не действую без причины.
После некоторого колебания я сказал:
– Прежде всего приходит в голову следующее: вы сами не знаете виновного, но уверены, что он – один из присутствовавших сегодня здесь. Вашей целью было добиться признания.
Пуаро одобрительно кивнул:
– Неглупая мысль, но это не так.
– Или вы хотели убедить его, что вам все известно, и таким образом заставить выйти в открытую – необязательно путем признания. Он может попытаться заставить вас замолчать – пока вы не начали утром действовать, – заставить тем же способом, каким он заставил мистера Экройда.
– Ловушка – и я в качестве приманки! Merci, mon ami[46], но я не настолько героичен.
– Тогда я отказываюсь вас понимать. Ведь вы рискуете, предупреждая убийцу. Вы даете ему возможность спастись.
– Он не может спастись, – серьезно сказал Пуаро. – У него есть только один выход, но это – не путь к свободе.
– Вы вправду считаете, что один из присутствовавших здесь – убийца? – спросил я недоверчиво.
– Да, мой друг.
– Кто же?
Несколько минут Пуаро молчал. Потом бросил окурок в камин и задумчиво заговорил:
– Я проведу вас тем путем, которым прошел сам. Шаг за шагом я проведу вас, и вы убедитесь, что факты указывают, неопровержимо указывают только на одного человека. В самом начале мое внимание привлекли два факта и одно небольшое расхождение во времени. Первый факт – телефонный звонок. Будь Ральф Пейтен убийцей, этот звонок не имел бы ни малейшего смысла, следовательно, решил я, он не убийца. Я удостоверился, что никто из находившихся в доме в роковой вечер не мог позвонить сам, и вместе с тем я был убежден, что именно среди них должен я искать преступника. Следовательно, звонил сообщник. Этот вывод меня не очень удовлетворил, но пока я остановился на нем. Потом я стал искать мотив звонка. Это было трудно. Я мог исходить только из его результата. А результат звонка – в том, что убийство было открыто в тот же вечер, а не утром, как, вероятнее всего, должно было бы произойти. Так или не так?
– Да-а… Пожалуй, вы правы: после распоряжения мистера Экройда вряд ли кто-нибудь вошел бы в кабинет до утра.
– Très bien[47]. Дело продвигается. Но многое еще остается неясным. Зачем понадобилось, чтобы убийство было открыто вечером? Вот единственный ответ, который я нашел на этот вопрос: убийце надо было оказаться на месте, когда взломают двери, или хотя бы проникнуть в кабинет тотчас после этого. И тут мы подходим ко второму факту – к креслу, отодвинутому от стены. Инспектор Рэглан отмахнулся от него как от пустяка, я же считал это фактом первостепенного значения. Будь у нас сейчас план кабинета, так точно воспроизведенный вами в рукописи, вы бы увидели, что кресло, будучи поставлено в положение, указанное Паркером, оказалось бы на прямой линии между дверью и окном.
– Окном? – невольно переспросил я.
– Да, мне тоже сперва пришла в голову эта мысль, но я быстро отбросил ее: ведь хотя у этого кресла и высокая спинка, оно заслоняет лишь нижнюю часть окна. Однако вспомните, mon ami, что как раз перед окном стоит круглый столик с журналами и книгами. Вот этот столик действительно был скрыт креслом, и тут я впервые заподозрил истину.
Предположим, что на этом столике было что-то, не предназначенное для всеобщего обозрения. Что-то, оставленное там убийцей. Я еще не догадывался, что это могло быть, но уже знал об этом предмете много интересного. Например: убийца не мог унести его сразу после совершения преступления, и в то же время ему было совершенно необходимо убрать это «что-то», как только преступление будет открыто. И вот – телефонный звонок, дающий убийце возможность оказаться на месте вовремя.
