Эрл Гарднер - Дело о племяннице лунатика
Мейсон покачал головой и вновь стал задавать вопросы:
– И что вы сделали потом?
– Около часа пыталась заснуть опять, затем села в автомобиль и поехала в Лос-Анджелес.
– Где была ваша машина?
– Получилось так, что я ее оставила в гараже у соседей на улице за полквартала от дома.
– Вы попытались выйти из дома незамеченной?
– Кто-то околачивался возле дома. Я подумала: возможно, Питер повесил на меня сыщика, и, хотя не была в этом уверена, решила подстраховаться. Мне уже и прежде приходилось иметь дело с наемными детективами, которые следили за мной.
– Поэтому вы постарались улизнуть?
– Во всяком случае, не собиралась покинуть дом под гром фанфар.
– Вышли через черный ход?
– Да.
– Пошли по асфальтированной дорожке?
– Нет, рядом с ней, по траве.
– Чтобы звук шагов не был слышен?
– Совершенно верно.
– И за вами никто не следил, когда вы прибыли в Лос-Анджелес?
– Нет, но мне встретился какой-то мужчина в холле здания, где находится офис моего адвоката, и мне показалось, что он смахивает на сыщика. Я напугалась, правда, самую малость. Наказала своему адвокату быть осторожным и сделать так, чтобы Мэддокс и Дункан оставались у него не меньше часа после моего ухода.
– Еще один вопрос, – сказал Мейсон. – Где вы были тринадцатого числа?
– За день до убийства?
– Да.
– В Лос-Анджелесе.
– И что делали?
– Моталась по магазинам и консультировалась со своими адвокатами.
– А еще?
Она на минуту задумалась, затем рассмеялась и ответила:
– Заметила Питера на улице и немного за ним проследила.
– Почему?
– Даже не знаю… Думаю, просто из любопытства. Я уже отказалась от услуг своих адвокатов в Санта-Барбаре, но, когда увидела, как Питер зашел к вам, поняла, что пахнет жареным, и отправилась повидаться с Хеттли.
– Как долго вы следили за мистером Кентом?
– Пока он не отправился в Голливуд. Хотела даже остановить его и оговорить соглашение. Сейчас жалею, что этого не сделала.
– Ладно, – сказал Мейсон. – Что ни делает бог, все к лучшему. Так как вы обратились в суд через «Хеттли и Хеттли», вам придется заставить их оформить все документы, связанные с вашим отказом от исков. Вы получите их, а я тем временем получу для вас чек на двадцать пять тысяч долларов.
– Я уже заставила «Хеттли и Хеттли» оформить свой отказ от исков и прочие бумаги еще пару дней назад. Все необходимые документы сейчас со мной.
– Как вам удалось заставить адвокатов пойти на это?
– Все было просто, – объяснила она. – Я сказала им, что использовала некоторые подложные доказательства в обоснованиях правомерности моего прошения, и спросила, согласны ли они заниматься моим делом в связи с этим. Сообщила, что допустила несколько опрометчивых признаний некоей обворожительной женщине, которая впоследствии оказалась детективом, нанятым противной стороной. Естественно, им сразу же захотелось умыть руки, и они заявили, чтобы впредь ноги моей не было у них в конторе. Я заплатила пятьсот долларов за все про все, и они решили, что еще дешево отделались.
– Вы всегда играете по принципу – «и нашим и вашим»?
– Точно. У меня привлекательная внешность. Мужчинам никогда не нужна была моя любовь – вернее, тем, за кого я выходила замуж. Это были старые глупцы с деньгами… Если я когда-либо опять выйду замуж, то это будет только по любви. Я устала охотиться за деньгами.
– А что, подумываете о новом замужестве? – спросил он как бы невзначай.
– Нет, конечно нет!
– Ладно, договорились! – сказал Мейсон, подводя черту. – Утром у меня будут для вас деньги.
Он проводил ее до двери. Уже в коридоре она повернулась и спросила:
– Вы же не расскажете «Хеттли и Хеттли» о той шутке, что я сыграла с ними?
– Я – нет, – ответил Мейсон, – все, что я хочу, – это иметь на руках ваши отказы от исков, оформленные должным образом, – и вы получите свои двадцать пять тысяч долларов. Вам вручат повестку в суд как свидетелю со стороны защиты.
– Договорились.
– И не вздумайте совершить глупость – изменить показания после того, как я вытащу вас на свидетельскую трибуну, – предупредил Мейсон.
– Не беспокойтесь, – ответила она. – Я стреляный воробей и знаю, когда и как вести себя с мужчинами. С вами шутки плохи, мистер Мейсон!
Он поклонился, улыбнулся и закрыл дверь. Делла Стрит вылетела из библиотеки, держа блокнот и карандаш.
– Проклятая маленькая интриганка, – вырвалось у нее. – Я готова была выдрать ей волосы. Есть же такие женщины!
Мейсон усмехнулся и сказал:
– Всякий, кто может ускользнуть из лап «Хеттли и Хеттли», достоин этого эпитета. Это был тот случай, когда коса нашла на камень. Они думали, что выпотрошат ее основательно, а она оставила этих ловкачей с носом.
– Мне противна сама мысль, что вы отдадите ей двадцать пять тысяч долларов. Держу пари, что она все равно бы не стала копать против Питера. Она без ума от Причарда.
– Пусть тебя это не тревожит, – утешил Мейсон, – почти все эти деньги окажутся у твоего приятеля Причарда. А ему понадобятся наличные, чтобы расплатиться с Мирной Дюшен. Ты могла бы позвонить Мирне и сообщить, что сейчас самое время наведаться в отель к Причарду и пригрозить тому арестом, если он не выложит монеты к завтрашнему утру.
Делла Стрит бросилась к телефону.
– Позвоню, да еще с каким удовольствием! – воскликнула она.
Глава 21
Судья Маркхэм, усевшись на массивном вращающемся кресле за судейским столом, взглянул в сторону присяжных и спросил:
– Есть ли, джентльмены, у сторон какие-либо возражения против того, чтобы продолжить судебное заседание?
– У защиты нет возражений, – ответил Мейсон.
– У обвинения нет возражений, – провозгласил Гамильтон Бергер.
– Тогда вернемся к прерванному перекрестному допросу свидетеля мистера Дункана, – распорядился судья Маркхэм. – Вызывается мистер Дункан!
Дункан с важностью занял свидетельское место; вся его манера держаться излучала уверенность.
– Я бы хотел задать свидетелю еще один вопрос, – сказал Мейсон. – Насколько мне помнится, вы сказали, мистер Дункан, что беседовали со своим клиентом мистером Мэддоксом приблизительно до одиннадцати и затем пошли спать?
– Да, где-то около одиннадцати.
– Тогда выходит, что вы находились все это время в комнате вашего клиента?
– Да, конечно.
– Вы вошли в комнату сразу после того, как закончили совещание с нами, согласно вашим вчерашним показаниям?
– Да.
– И оставались там приблизительно до одиннадцати?
– Да, оставался.
– Вы уверены, что никуда не выходили?
– Ну, я… – Он понизил голос и умолк.
– Продолжайте, – потребовал Мейсон.
– Не вижу, какое это может иметь значение, – огрызнулся Дункан, бросив быстрый взгляд на окружного прокурора.
Блэйн вскочил с места.
– Ваша честь, – воскликнул он, – я возражаю против постановки вопроса: вопрос не по существу, не соответствует процедуре перекрестного допроса и не имеет к делу никакого отношения!
– Возражение отклоняется, – резко ответил ему судья Маркхэм.
– Дайте вспомнить, – ответил Дункан, – да, я действительно выходил на несколько минут.
– Мистер Мэддокс сопровождал вас?
– Да, мы выходили вместе с ним.
– Куда вы выходили?
– В аптеку, которая находится рядом, через два дома.
– Как долго вы там находились?
– Около десяти минут.
– И чем вы занимались в течение этих десяти минут?
– Возражаю против постановки вопроса. Вопрос неправильно сформулирован, не соответствует процедуре перекрестного допроса и не по существу. Целью допроса свидетеля является установить, где он находился в определенный промежуток времени до того, как лег спать. Свидетель уже дал по этому поводу исчерпывающие показания. Когда защита выясняет, что свидетель выходил, то не имеет значения куда и зачем, существенно только то, как долго он отсутствовал.
– Возражение обвинения принимается! – распорядился судья Маркхэм.
– Вы звонили оттуда по телефону? – спросил Мейсон.
– Ваша честь, у обвинения те же самые возражения, что и по предыдущему вопросу.
– Вопрос защиты к свидетелю отклоняется! – заявил судья.
– Разве не верно то, что точно в одиннадцать вечера вы разговаривали по телефону с миссис Дорис Салли Кент и, следовательно, не могли находиться в доме Питера Кента?
– Ваша честь, у обвинения те же самые возражения! – воскликнул Бергер.
– Если защитник изменит формулировку вопроса и будет спрашивать свидетеля, говорил ли тот по междугородному телефону из другого места в то время, когда, как явствует из его предыдущих показаний, он уже вернулся в дом, то я разрешу вопрос, – распорядился судья Маркхэм, – но не считаю необходимым или уместным включать в вопрос к свидетелю имя того лица, с кем велся разговор по телефону.
– Хорошо! – согласился Мейсон. – Разве вы не заказали междугородный разговор точно в одиннадцать из аптеки, мистер Дункан?
