Эдгар Уоллес - Король страха
Мистер Ридер подошел к стене, провел пальцем по небольшой зазубрине на деревянной панели, которую оставил вонзившийся в нее нож, и улыбнулся, подумав, до чего ничтожным и несущественным было то происшествие. Сейчас он не вспоминал о том, что оно могло стоить ему жизни.
Неожиданно пол у него под ногами качнулся, погасли две лампы. Ридер понял, что это обвалы оборвали электрические провода, поспешил в вестибюль и вышел из дома. Но тут ему вспомнилась просьба Ольги Кру.
Фонарь все еще висел у него на шее. Включив его, он вернулся к сейфу и вставил в скважину ключ. В ту же самую секунду дом зашатался из стороны в сторону, как пьяный, который с трудом держится на ногах. Послышался звон стекла, грохот падающих шкафов. Звук был такой, что Ридеру показалось, будто все это сыплется ему на голову, и он чуть было не выбежал из дома, так и не выполнив своего обещания. Он даже подумал, стоит ли вообще рисковать и задерживаться здесь еще хоть на секунду. И все же он не мог не сдержать слова. Дж. Г. Ридер снова вставил в замок ключ, повернул, потянул на себя одну из массивных дверей… И из сейфа прямо ему в руки выпала Маргарет Белмэн!
20
Несколько секунд он стоял, держа в объятиях полубесчувственную девушку, всматриваясь в лицо, освещенное лишь бледным светом его фонаря, и вдруг сейф сам по себе наклонился и завалился назад, оставив дыру в стене, за которой показалась зияющая пещера. Он подхватил девушку и побежал по вестибюлю на воздух. Кто-то вдалеке прокричал его имя, и он, не разбирая пути, бросился на звук голоса. По дороге нога его угодила в большую трещину, образовавшуюся в земле, и он чуть не упал, но девушку из рук не выпустил, только немного ослабил хватку.
Она была жива… Дышала… Дыхание ее попало ему на щеку и придало новых сил…
За спиной у него рушились стены, с ужасающим треском и грохотом обваливались циклопические массы земли, камней, мела… Но он слышал лишь слабое дыхание той, кого бережно нес в руках, чувствовал лишь, как слабо бьется ее сердце, прижатое к его груди.
— Ну-ка, взяли!
Несколько рук подхватили Маргарет Белмэн и бережно положили в крытый фургон, какой-то рослый сильный солдат затолкал и его в кузов, где мистер Ридер, полуживой, растянулся на полу рядом с женщиной, которую любил. Зашуршав колесами, машина «скорой помощи» понеслась вниз по склону холма туда, где можно было больше не думать об опасности. Позади «Дом слез» затрясся, стал разваливаться на части, и творение рук древних зодчих начало рассыпаться по новорожденным утесам и провалам, чтобы навсегда скрыться от людских глаз.
Наступил рассвет. Люди, которые приехали на машинах и на поезде посмотреть на гигантский обвал, увидели чудом уцелевшую одинокую серую стену, торчащую на самом краю бездонной расщелины, часть каменного пола, приклеившуюся к руинам, и на этом полу — залитую кровью кровать, на которую старик Флак уложил убитого слугу…
История, которую Ольга Флак рассказала полиции и которая теперь прочно вошла в местные анналы, не совсем совпадала с той, что она поведала мистеру Ридеру, когда однажды по его приглашению наведалась к нему на Беннет-стрит. Мистер Ридер, вместе с пенсне и бакенбардами лишившийся и доброй доли респектабельности во внешнем виде, чувствовал себя не очень уверенно.
— Да, я думаю, Равини убили, — сказала она. — Но вы ошибаетесь, я не приглашала его в свою комнату по просьбе отца. Равини был очень сообразительным человеком и узнал меня. Он приехал в «Замок Лармс», чтобы… — Тут она в нерешительности помедлила. — В общем, ему очень понравилась мисс Белмэн. Он сам мне рассказал об этом, и я, признаться, была немало удивлена. Я тогда еще не знала, как его зовут (хотя муж знал), и уж точно никак не связывала его с арестом отца. Когда он назвал мне свое имя, я думаю, что-то в моем взгляде или в моих словах заставило его вспомнить ту школьницу, с которой он встречался когда-то много лет назад. Как только он понял, что я — дочь Джона Флака, в ту же секунду он догадался, что в «Замке Лармс» скрывается и мой отец.
Он тут же начал задавать мне вопросы, хотел узнать, знаю ли я, где Флак держит «слитки», — так он называл золото. И, конечно же, мне стало страшно, потому что я поняла, почему Дейвер позволил ему остаться.
Отец ведь только недавно сбежал из Бродмура, и я до ужаса боялась, что он узнает о том, что Дейвер провернул за его спиной. Наверное, я была тогда не в себе, потому что едва не предала собственного отца — я рассказала Равини о его побеге. Но Равини отнесся к этому известию не так, как я ожидала… Он слишком переоценивал собственные силы и был очень уверен в себе. Конечно, он не мог знать, что отец выходит из пещеры каждую ночь и находится, можно сказать, в одном доме с ним.
— А главный вход в пещеру был в сейфе, — сказал мистер Ридер. — Весьма изобретательно! Должен признаться, сейф — это последнее место, где я бы стал искать.
— Отец поставил его двадцать лет назад, — сказала Ольга. — Но в «Замке Лармс» с самого начала имелись ходы в подземные пещеры, многие из которых использовались как темницы или склепы еще старыми владельцами.
— Зачем Равини заходил в вашу комнату? — спросил мистер Ридер. — Прошу меня извинить за столь… м-м… бестактный вопрос, но я хочу…
Ольга кивнула.
— Это была моя идея, моя последняя отчаянная попытка убедить Равини как можно скорее покинуть дом… Это произошло в тот вечер, когда мы вместе возвращались домой. Не забывайте, за мной ведь все время следили. Дейвер или мать постоянно были где-то рядом, и я не могла допустить, чтобы кто-нибудь из них, а через них и отец, узнал о том, что я предупредила Равини. Но Равини, естественно, увидел совсем другую причину в моем приглашении. Он ведь не собирался никуда уезжать, пока я не попросила его о разговоре и не взяла с него слово, что он уедет первым же поездом, после того как узнает, что мне нужно было ему сказать.
— И что же вам нужно было ему сказать? — спросил мистер Ридер. Ольга ответила не сразу, и он повторил вопрос.
— Что отец решил убить его…
Мистер Ридер на секунду закрыл глаза.
— Вы говорите правду, Ольга? — негромко осведомился он, и девушка сначала вспыхнула, а потом побледнела.
— Что, плохой из меня обманщик? — произнесла она почти вызывающим тоном. — Хорошо, я расскажу. С Равини я познакомилась, когда была еще почти ребенком. Для меня он… значил очень много, но я не думаю, что я для него хоть что-то значила. Когда-то он приезжал ко мне в деревню, где я училась в школе…
— Он умер?
Она лишь молча кивнула. Губы ее дрожали.
— Я расскажу вам всю правду, — наконец произнесла она. — На самом деле он не узнал меня, когда приехал в «Замок Лармс», и это самое страшное. Я совершенно улетучилась у него из головы. Он вспомнил меня лишь тогда, когда я открылась ему в тот вечер в саду.
— Он точно умер? — повторил вопрос мистер Ридер.
— Да, — сказала она. — Они оглушили его рядом с моей комнатой… Не знаю, что они с ним потом сделали. Затащили в пещеру через сейф, наверное. — Девушка содрогнулась.
Дж. Г. Ридер мягко похлопал ее по руке.
— С вами останутся ваши воспоминания, дитя мое, — сказал он плачущей девушке, — и письма.
После того как Ольга ушла, ему в голову пришла мысль, что Равини, вероятно, писал очень интересные письма.
21
Мисс Маргарет Белмэн решила провести выходные в единственном, по ее мнению, стоящем месте. О своем намерении она сообщила мистеру Ридеру в письме.
«Во всем мире есть только два места, где мне хорошо и я чувствую себя в безопасности, — писала она. — Одно из них — Лондон, второе — Нью-Йорк, где на каждом углу стоит полицейский, все развлечения собраны рядом, и у того, кто хочет ничего не пропустить, не остается ни минуты свободного времени. Поэтому не могли бы вы найти время сходить со мной в те театры, которые я перечислила на обратной стороне этой странички, и еще в Национальную галерею, в Британский музей, в лондонский Тауэр (хотя нет, наверное, в Тауэр я не пойду — он слишком средневековый и неприветливый), в Кенсингтон-Гарденз и другие подобные места, где всегда людно и весело? Если серьезно, дорогой Дж. Г. (столь фамильярное обращение удивит вас, но я решила отбросить церемонии), я хочу быть одной из большой толпы нормальных, здравых людей… Я устала быть оторванной от мира истеричной женщиной».
В том письме было и еще много слов в том же духе. Мистер Ридер взял свой ежедневник, вычеркнул все намеченные ранее встречи и дела, после чего написал ответное письмо (надо сказать, далось ему это очень нелегко), которое своей осторожностью в выражениях и высокопарным стилем до того развеселило Маргарет Белмэн, что она, читая его, едва сдерживалась, чтобы не захохотать.
В своем послании она не упомянула Ричмонд-парк. И правильно сделала, ведь поздней осенью, когда ветер становится холодным и пронизывающим, а олени уходят на зимовку в другие места (если олени вообще куда-то уходят зимой), в Ричмонд-парке очень красиво, но в высшей степени неуютно, и прогулка по нему может доставить удовольствие лишь тем ценителям прекрасного, кто благоразумно не забыл надеть шерстяное белье.
