Энтони Беркли - Загадка Лейтон-Корта
Насколько это предположение применимо в данном случае? Мог Джефферсон любить женщину, чье счастье или покой было каким-то таинственным образом потревожено Стэнуортом? А если так, то кто эта женщина? Леди Стэнуорт? Миссис Плант? Роджер невольно вскрикнул: миссис Плант!
Во всяком случае, это совпадает с некоторыми загадочными фактами. Например, пудра на диване и влажный носовой платок.
Воображение Роджера разыгралось… Миссис Плат была в библиотеке со Стэнуортом. Он издевался над ней или что-то в этом роде. Возможно, он пытался принудить ее к каким-то действиям, которые были ей отвратительны. Во всяком случае, она плачет и умоляет. Он непреклонен. Она прячет лицо за валиком дивана и продолжает плакать. Входит Джефферсон. Он сразу понимает, что происходит и в порыве безумия убивает Стэнуорта, едва ли с большим сожалением, чем убил бы крысу. Миссис Плант смотрит в ужасе… возможно, пытается вмешаться, но безуспешно. Когда все кончено, она становится холодна как лед и подстраивает сцену самоубийства…
Роджер вскочил и перегнулся через подоконник.
«Подходит! — возбужденно бормотал он. — Все подходи!!»
Заглянув вниз, он увидел, что свет в окне малой столовой погас, и заметил время. Была половина второго. Роджер снова опустился на стул и принялся соображать. подойдут ли другие детали загадки в общую картину: инцидент с сейфом, перемена в настроении, леди Стэнуорт и так далее. Нет, пожалуй, все так гладко не получается…
Прошел почти час, а Роджер все еще не был уверен в правильности своего предположения. Общие очертания казались вполне убедительными, но детали не соответствовали.
— Я запутался, — пробормотал он вслух, поднимаясь со стула. — Лучше на время оставить все в покое.
Он тихо вышел из комнаты и прокрался по коридору в спальню Алека.
Когда дверь открылась, Алек резко подскочил с постели.
— Это ты, Роджер? — требовательно спросил он.
— Нет, это Джефферсон! — ответил Роджер, поспешно закрывая за собой дверь. — Ну, Александр Ватсон! Будь это действительно Джефферсон, ты бы мог все великолепнейшим образом провалить! И постарайся, пожалуйста, немного унять свой голос. Он похож на звук сирены в тумане посреди ночи и может заставить кое-кого задуматься. Готов?
Алек поднялся с постели и надел халат.
— Готов!
Как можно тише они прокрались вниз, в малую столовую. Прежде чем включить свет, Роджер тщательно задернул плотные шторы на окнах.
— Ну, за дело! — Возбужденно дыша, Роджер жадно оглядел заваленный бумагами стол. — Вот эту небольшую пачку я уже просмотрел, так что ты о ней можешь не заботиться.
— Уже? — удивился Алек.
— Да. И в компании с моим отличнейшим другом майором Джефферсоном, — усмехнулся Роджер.
— Ну и наглость! — с улыбкой заметил Алек.
— У меня есть еще кое-что, — возразил Роджер. — Появилась рабочая идея: кто и при каких обстоятельствах убил Стэнуорта. Могу тебя заверить, дружище Алек, последние два часа я был необыкновенно деятелен.
— Так рассказывай!
Роджер покачал головой.
— Не сейчас, — сказал он, усаживаясь в кресло Джефферсона. Давай сначала благополучно проделаем эту маленькую работу. Ты просмотри эти разные бумаги, ладно? А я прежде всего хочу внимательно рассмотреть банковские книжки. Пока я скажу тебе, что мне уже удалось обнаружить. Доход с различных предприятий Стэнуорта не составляет и четверти того, что он расходовал. Он взял около двух тысяч фунтов из пяти тысяч в прошлом году, а жил по крайней мере на десять тысяч фунтов в год и кроме всего делал еще большие вложения. Откуда эти деньги? Я хочу узнать.
Алек послушно принялся за бумаги, указанные Роджером, а последний взял в руки банковские книжки.
— О! — вскрикнул он вдруг. — Два из этих счетов на его собственное имя, а три на другие имена. Джефферсон никогда об этом ничего не говорил. Интересно, черт побери, что это значит?
Он стал сосредоточенно и методично изучать счета, и в комнате стало тихо.
Через некоторое время Роджер поднял голову.
— Я совсем ничего не понимаю, — нахмурившись, медленно проговорил он. — Дивиденды все показаны в его собственных двух банковских книжках, различных чеках и так далее, но остальные три книжки, похоже, полностью состоят из платежей наличными. Вот послушай: девятого февраля — сто фунтов; семнадцатого февраля — пятьсот фунтов; двенадцатого марта — двести фунтов, двадцать восьмого марта — триста пятьдесят фунтов и девятого апреля — тысяча фунтов. Как, черт побери, это понять? Все наличные и такие хорошие кругленькие суммы! Почему тысяча фунтов наличными?
— Действительно странно, — согласился с ним Алек.
Роджер взял другие книжки и внимательно просмотрел все страницы.
— Здесь то же самое. О! А вот взнос в пять тысяч фунтов. Пять тысяч фунтов наличными! Почему? Что это значит? Твоя пачка бумаг ничем не может тут помочь?
— Нет, — ответил Алек. — Это все только деловые письма. Не похоже, чтобы в них было что-нибудь особенное.
Роджер машинально продолжал держать банковские книжки в руке и невидящими глазами уставился куда-то в стенку.
— Только наличные… — тихо бормотал он. — Разные суммы от десяти фунтов до пяти тысяч… каждая сумма кратна десяти или какому-нибудь круглому числу… Ни шиллингов, ни пенсов… и наличные! Это меня беспокоит. Почему наличные? Я не могу найти ни одного чека, где в приходной части была бы отмечена хоть какая-то сумма. И откуда, скажите на милость, взялись эти наличные? Насколько я понимаю, абсолютно ничто их не подтверждает. Это явно не суммы, вырученные от какого-то бизнеса. К тому же дебит не показывает ничего, кроме чеков, выписанных самому себе. Он вносил наличными и сам же их брал. Что все это в конце концов значит?
— Меня можешь не спрашивать! — беспомощно сказал Алек.
Несколько минут Роджер сидел молча, уставившись в стену. Вдруг он открыл рот и тихонько свистнул.
— Клянусь Юпитером! — воскликнул он, переведя взгляд на Алека. — По-моему, я понял! Ну, не просто ли все это?! Должно быть, так оно и есть! И все становится ясно как день. Боже правый! Ну и ну! Чтоб мне провалиться!
— Ну же! Выкладывай!
Роджер выдержал значительную паузу. Это был самый драматичный момент, и он не собирался портить его чрезмерной поспешностью.
Он негромко стукнул кулаком по столу в виде преамбулы и сказал дрогнувшим голосом:
— Старый Стэнуорт был профессиональным шантажистом!
Глава 22
Мистер Шерингэм решает загадку
На следующее утро после завтрака Роджер и Алек совершали в розарии моцион перед началом предварительного слушания дела. Накануне ночью, или вернее в ранние часы утра следующего дня, Роджер решительно заявил, что не хочет больше ничего обсуждать и что самое время быть в постели, чтобы наутро на свежую голову все обдумать в свете нового открытия. Роджер несколько раз упрямо повторил свой отказ, так что Алеку волей-неволей пришлось смириться.
Теперь, держа разгоревшиеся трубки в руках, они готовы были к дальнейшим обсуждениям.
Роджер пребывал в торжествующем настроении.
— Загадка? — самодовольно повторил он в ответ на вопрос Алека. — Нет больше никакой загадки. Я ее решил!
— О, я знаю, что загадка Стэнуорта решена, — неторопливо возразил Алек (по правде говоря, Роджер в таком настроении немало его раздражал). — Если твое объяснение верно, что в данный момент я не оспариваю.
— Премного благодарен!
— Но загадка его смерти? Ее ты не мог разгадать.
— Напротив, Александр! — с довольной улыбкой возразил Роджер. — Именно это я и сделал!
— Тогда скажи, кто же его убил?
— Если хочешь одним словом, — нехотя произнес Роджер: — Джефферсон.
— Джефферсон? — воскликнул Алек. — Какая нелепость!
Роджер с любопытством посмотрел на него.
— Интересно! Почему ты так говоришь?
— Потому что… — Алек заколебался. — О! Я не знаю. Наверное, потому, что мне кажется нелепостью причастность Джефферсона к убийству.
— Ты думаешь, что он не мог этого сделать?
— Безусловно! — подчеркнуто резко ответил Алек.
— Знаешь, я начинаю думать, что ты лучше разбираешься в человеческих характерах, чем это делаю я. Признание для меня унизительное, но что поделаешь. Скажи, ты всегда так думал о Джефферсоне или только теперь?
— По-моему, — ответил Алек, немного подумав, — с того момента, как случилось это происшествие. Мне всегда казалось невероятным, что Джефферсон мог быть замешан в убийстве. И эти две женщины тоже. Нет, Роджер, если ты пытаешься возложить вину на Джефферсона, я уверен, что ты делаешь огромную ошибку.
Однако самоуверенность Роджера была непоколебима.
— Будь это ординарный случай — другое дело! — возразил он. — Но следует помнить, что случай исключительный. Стэнуорт был шантажистом, и это все меняет. Убивают обыкновенного человека, но шантажиста — казнят! Если, конечно, это не происходит мгновенно, в порыве безумия. Ты бы и сам мог так поступить, не так ли? Тем более ради женщины, которую любишь. Уверяю тебя, Алек, все ясно как день!
