Марджери Эллингем - Спрячь меня
Какое-то время девушка молчала. Затем она тихо произнесла:
— Да, я поняла.
Естественно, она ничего не понимала. Ее красивое лицо превратилось в унылую маску, круглые глаза заблестели от набежавших слез. Полли беспомощно посмотрела на нее.
— Извини, — повторила она.
— Все нормально… Вы прогоняете меня из-за того, что я слишком молодая? Или я сделала что-то неправильное?
— Ни то, ни другое. Просто обстоятельства изменились.
— Обстоятельства…
Наступила еще одна длинная пауза. Девушка выпрямила спину, отдернула руку и напряглась.
— Даже не знаю, чем я рассердила вас, — пробормотала она. — Я просто радовалась хорошему времяпровождению. Наверное, мне не нужно было показывать своих чувств. Неужели нельзя все как-то исправить? Может быть, вы разрешите мне когда-нибудь вернуться к вам? Или навещать вас иногда?
— Нет.
Полли поморщилась от своей категоричности, но не поддалась мимолетной слабости.
— Милая, я не хочу, чтобы ты приезжала. Именно это я и пытаюсь объяснить тебе. Завтра утром ты вернешься домой на первом поезде и выбросишь всю эту поездку из головы. Я хочу, чтобы ты забыла о знакомстве со мной и о моем письме, отправленном твоей матери. Я напишу записку Дженнифер, чтобы она не укоряла тебя. Только потом не отвечайте на мое послание. И больше никогда не пытайтесь увидеться со мной. После нашего расставания тебе вряд ли захочется приезжать ко мне, но в любом случае не делай этого. Ты все поняла?
— Мы вообще никогда не увидимся?
— Вообще никогда. И не изображай из себя маленькую девочку. Поверь, дорогая, так будет лучше для нас. Позже ты поймешь, что я поступила правильно.
— Но чем я обидела вас?
— Абсолютно ничем. Это решение вызвано переменой в моих личных делах. Они никак не связаны с тобой. Ты тут ни при чем. А теперь давай поговорим о чем-нибудь другом. Тебе понравился ужин?
— Вы знаете, что он понравился мне. Мы сидели за одним столом. Не обращайтесь со мной, как с ребенком. Лучше скажите, что случилось? Я могу вам помочь?
— Нет, не можешь. И не говори так громко.
— Но когда вы написали то письмо для матушки, вам казалось, что я понравлюсь вам. И потом вы сами говорили, что я оказалась такой, как вам хотелось. Что-то изменилось?
— Да.
— А ситуация не может вернуться к прежнему состоянию?
— Нет.
— Вы уверены?
Полли промолчала. Она, казалось, размышляла над вопросом. Аннабел с надеждой наблюдала за выражением ее лица.
— Я-то думала, что у нас все наладилось, — после довольно продолжительной паузы произнесла девушка. В ее голосе звучала печаль детского горя. — Значит, я никогда не смогу приехать к вам? Это точно, тетя Полли? Вы не передумаете?
Старая женщина отвернулась от нее. Мысли миссис Тэсси разбегались в стороны.
— Конечно, не передумаю, дорогая, — внезапно успокоившись, ответила она. — Теперь забудь об этом и наслаждайся поездкой домой. Лондон очень красив поздними вечерами.
— С этого дня я буду ненавидеть его.
— Не говори так, милая, — рассеянно сказала Полли, похлопав ладонью по колену девушки.
Аннабел посмотрела на нее со слезами на глазах.
— И вы не будете скучать по мне? — с укором спросила она. — Не будете тосковать по тому веселому времени, которое провели со мной? Я больше не напоминаю вам дядю Фредерика? Вы уже не хотите видеть во мне дочь, которая помогала бы вам в вашей старости?
— Тише, милая. Лучше посмотри на Селфриджский мост…
Они вышли из автобуса на углу Бэрроу-роуд и медленно зашагали домой. Старая женщина с трудом переставляла ноги. Ее плечи поникли от горя. Но она сохраняла здравомыслие и всю дорогу успокаивала девушку.
— После того как мы войдем, — сказала она, — ты поднимешься в гостиную, включишь газовое отопление, задернешь шторы и подождешь меня.
— А вы что будете делать?
— Я сяду за стол и напишу записку для Дженнифер. Затем подогрею молоко и принесу его наверх. И пока мы будем пить его, я расскажу тебе, чем мы займемся дальше. Завтра утром ты должна уехать как можно раньше. Ты сможешь проснуться в шесть часов?
— Конечно. Но если я не успею на поезд, то…
— Никаких автобусов. Просто делай все, как я говорю. Сегодня вечером я отдам тебе записку для Дженнифер. Завтра ты встанешь пораньше и спустишься в кухню. Я напою тебя чаем. Но ты можешь уйти, не дожидаясь его. И еще одна просьба. Не покупай газеты, пока не вернешься домой.
Девушка внимательно посмотрела на нее, но не стала задавать вопросов.
— Хорошо, — коротко ответила она.
Дом выглядел милым и ярким даже при свете старомодного уличного фонаря, стоявшего у ворот. Полли открыла переднюю дверь и включила свет.
— Теперь беги наверх.
— Позвольте мне принести молоко.
— Можешь принести, если хочешь. Найдешь его в кухне. Ты не боишься входить туда в темноте?
— Нет. В этом доме нечего бояться. Он такой уютный, что кажется наполненным людьми. Даже когда тут никого нет.
Юное лицо Аннабел сморщилась, но она взяла свои эмоции под контроль. Ее храбрость еще не проходила серьезных испытаний.
— Считайте, что молоко уже в гостиной.
Она отправилась в кухню, а Полли вошла в небольшое помещение, которое располагалось справа от прихожей. Там находился старомодный письменный стол с домашним телефоном. Когда дом был викторианским коттеджем, здесь размещалась гостиная. Теперь она использовалась как офис. Будучи прежде хозяйкой гостиницы, Полли привыкла иметь свой кабинет, и эта привычка сохранилась вплоть до ее старости. Она открыла ящик стола, вытащила чистый лист бумаги и села в удобное кресло.
Моя дорогая Дженни, — начала выводить небрежная рука — я адресую это краткое письмо Вам, а не А., потому что Вы лучше знаете, как передать ей словами суть моих строк. Только не рассматривайте мое послание как каприз или призовой купон. Тем не менее, как бы Вы ни поступили, прошу Вас сообщить ей, что все было сделано не по ее вине. Пусть она это поймет. Я посылаю Вам два чека — в качестве свадебных подарков. Обналичьте их без лишнего шума. Не упоминайте о них никому, кроме управляющего Вашим банком. Остальное Вам расскажет сестра. Надеюсь, Вы сами поймете, что это прощание. Я не хочу втягивать Вас в свои неприятности, тем более что они никак не связаны с Вами. Я верю, что вы прекрасная семья, и мне очень хотелось познакомиться с вами. Но, к сожалению, все изменилось. Не благодарите меня за чеки. Не пишите никаких писем и сообщений. Ни при ком не упоминайте адрес моего дома. Если к вам приедут какие-то газетчики — хотя они вряд ли о Вас узнают, — просто скажите, что никогда не видели меня. И главное, держите А. подальше от них.
С любовью, Полли Тэсси.
P. S. Позаботьтесь о сестре. Она очень милая девушка, но со временем лоск юности сотрется. Когда я умру, ей достанется кое-что еще, хотя и немного, поскольку мне предстоят большие траты. Благослови Вас Господь.
Она перечитала записку, вытащила из сумки чековую книжку и заполнила один бланк на имя Аннабел, другой — на имя Дженнифер. Первой она выписала тысячу фунтов, второй — одну сотню. Полли аккуратно проверила данные, затем поставила дату и подписи. Она вложила два чека в письмо и написала на конверте: «Для мисс Дж. Тэсси. Лично в руки».
Сунув конверт в карман, пожилая женщина встала из-за стола. Как раз в этот момент Аннабел прошла мимо двери ее кабинета и начала подниматься в гостиную. Внезапно взгляд Полли упал на небольшую стальную коробку, закрепленную на стене, ту, в которой исчезал телефонный провод. Наверное, то, что она заметит неладное, было единственным шансом из тысячи, тем более что перед соединительной коробкой стоял стул с высокой спинкой. Но небольшое изменение в расстановке мебели обострило внимание женщины. Она наклонилась вперед и слегка дернула за плетеный шнур телефона. Его конец, свободно всунутый в коробку, оказался в руке Полли. Она с недоумением взглянула на него, затем резко обернулась и выбежала из комнаты. Миссис Тэсси поскакала вверх по ступеням с проворством, которому позавидовали бы многие молодые женщины. Когда она достигла верхней площадки лестницы, до нее донесся смех Аннабел. Он был робким, но веселым и невинным.
Миссис Тэсси побледнела. Но когда она открыла дверь и увидела мужчину, ожидавшего ее в ярко освещенной комнате, на ее лице не возникло никаких следов удивления. Джерри стоял на ковре у камина и с явным недоверием смотрел на девушку. Его изумленная гримаса как раз и заставила Аннабел рассмеяться. Щеки мужчины стали серыми от нервного возбуждения и усталости. Однако старую женщину напугало в его внешности нечто другое. Он прохаживался у камина без куртки и плаща. Рукава его рубашки были закатаны до локтей.
Когда Джерри медленно повернулся к ней, в прихожей раздался звук дверного звонка — две громкие и категорически решительные трели.
