Рекс Стаут - Не позднее полуночи
Они сказали, что все поняли, и он поднял руку. Между большим и указательным пальцами был зажат уголок коричневого кожаного бумажника. Квартет смотрел на него как завороженный. О'Гарро потянул было к нему руку, но тут же отдернул. Никто не произнес ни единого слова.
– Внутри выбиты инициалы «Л.Д.», – прибавил Кремер, – кроме того, там лежит несколько предметов, на которых стоит имя Луиса Далманна, но мой вопрос в том, можете ли вы утверждать, что это тот самый бумажник, который был у Далманна на встрече вечером во вторник?
– Разумеется, нет, – резко ответил Хансен. – С уверенностью утверждать? Конечно, не можем.
Из-за его спины раздался голос:
– Очень похоже, – это нам на помощь выступила Гертруда Фрейзи. Роуклифф схватил её за локоть, пытаясь оттащить назад, но она не сдавалась. – Просто не отличить!
– Ладно, – уступил Кремер, – я не требую, чтобы вы поклялись мне под присягой, но хотя бы скажите, достаточно ли он похож на тот, что был у него в тот вечер, чтобы вы не смогли заметить никакой разницы? Я спрашиваю вас, мистер Хансен.
– Я не могу вам ответить. Я не был на встрече. И мистер Бафф тоже.
– Ну да, – не смутился Кремер, – ведь даже инспектору всего не упомнить. – А вы, мистер О'Гарро? Вы ведь слышали вопрос.
– Да, – ответил О'Гарро.
– Мистер Хири?
– Очень похож. Он был у Ассы?
Кремер кивнул головой:
– В нагрудном кармане.
– Я так и знала! – завопила мисс Фрейзи. – Жулики! Аферисты! Я с самого начала подозревала…
Роуклифф схватил её за руку, но она вырвалась и, воспользовавшись свободной рукой, залепила ему пощечину – я взял себе на заметку сделать взнос в пользу лиги «За естественную женщину». Все остальные сразу же стали задавать Кремеру вопросы или что-то ему сообщать, но он поднял руку, призывая всех замолчать.
– Прежде чем вы отсюда уйдете, вам всем дадут высказаться. Сколько захотите. А сейчас оставайтесь здесь, пока за вами не пришлют.
– Мы что, арестованы? – как всегда высокомерно спросил Гарольд Роллинс.
– Нет. Вы просто задержаны полицейскими властями на месте, где в вашем присутствии произошла насильственная смерть. Если кто-то предпочитает арест, мы охотно пойдем навстречу. – Он обернулся, поискал меня глазами, нашел, сказал: – Пошли со мной, Гудвин, – и направился к двери.
19
Я думал, он поведет меня в кабинет, но он, вопреки моим ожиданиям, велел подождать его в прихожей. Впрочем, там уже вряд ли нашлось бы для меня место: всю комнату вдоль и поперек изучала целая свора сыщиков, а за ними, восседая за столом Вульфа, неусыпно наблюдал Фриц. Вульфа нигде видно не было. Через неприкрытую дверь я видел, как Кремер подошел к кому-то, сидевшему за моим столом, и передал ему бумажник, который был осторожно помещен в коробочку. Потом раздал несколько указаний, подошел ко мне, сообщил: «Вульф наверху, у себя в комнате» и начал подниматься по лестнице. Я последовал за ним.
Дверь в комнату Вульфа была закрыта, по Кремер, не утруждаясь стуком, просто открыл её и вошел. Все-таки у него были очень дурные манеры. Конечно, он имел все основания командовать в кабинете, раз уж там только что насильственной смертью умер человек, да еще в его присутствии, но это не давало ему права вести себя так бесцеремонно во всем доме. Правда, это был явно не самый лучший момент, чтобы растолковать ему Билль о правах, так что я последовал за ним и закрыл за собой дверь.
Слава Богу, Вульф по крайней мере не завалился спать. Он сидел с книгой в большом кресле под лампой для чтения. Увидев нас, он положил книгу на стол, и я, подвигая кресло для Кремера, успел прочитать заголовок – это были «Опыты» Монтеня. Книга принадлежала к тем избранным нескольким десяткам, которые он держал на полке у себя в комнате, так что ему не пришлось ничего уносить из кабинета и подставлять себя под обвинение во вмешательстве в дела правосудия.
– Когда вы ушли, он был уже мертв? – спросил Кремер.
– Да, сэр, – кивнул Вульф. – Я специально задержался.
– Ну так он по-прежнему мертв, – он вовсе не шутил, а просто констатировал факт. Он немного сдвинул назад кресло, сморщив ножкой край ковра. – Цианистый калий. Надо будет еще проверить, но скорее всего… В углу под кушеткой мы нашли смятый клочок бумаги. Туалетной. Но не того сорта, что у вас в ванной.
– Благодарю вас, – сухо бросил Вульф.
– Да ладно, я и так знаю, что это не вы. Вы ведь были со мной. Вот Гудвина не было, во всяком случае не все время… Но вернемся к фактам. На бумаге остались следы белого порошка, мы капнули на него водой и почувствовали характерный запах цианистого калия. Похоже, тот же запах шел и от стакана, но там был еще запах какого-то напитка. – Он посмотрел на меня снизу вверх. – Сядьте, Гудвин. Вы знаете, что это был за напиток?
– Нет, – ответил я, – но О'Гарро уверял, что это был перно. Он говорил, что видел, как Асса налил себе и поставил стакан на стол, когда его позвал Хансен. А когда…
– Проклятье! – взорвался Кремер. – И у вас хватило наглости их допрашивать? Вы ведь чертовски хорошо знаете…
– Перестаньте психовать, – сказал я, отчетливо выговаривая слова. – Никаких вопросов я ему не задавал. Он сам. И потом, я собственными глазами видел, как он пил – или, вернее, лакал – перно, когда заходил сегодня к нам перед ужином; он сказал, что это его напиток.
– Он заходил сюда? Перед ужином?!
– Да, сэр. Если, конечно, мистер Вульф не считает, что у нас его не было.
– Чего он хотел?
– Спросите лучше у мистера Вульфа.
– Ну уж нет, – решительно возразил Вульф. – На сегодня с меня хватит. Расскажи мистеру Кремеру, что говорил здесь мистер Асса и что я ему отвечал. Все дословно.
Я подвинул стул, сел и на минуту закрыл глаза, чтобы собраться с мыслями. Вообще-то я прошел достаточно долгую и солидную тренировку, чтобы обойтись и без этого, но за последний час все детали как-то успели отойти у меня на второй план, а мне потребовалось немного сфокусироваться. Вызвав в памяти нужный разговор, я открыл глаза и доложил. Дойдя до конца, до того места, где Асса проговорил: «Что ж, пусть будет так» и ушел, я добавил: – Вот и все. Будь у нас магнитофонная запись, я бы с удовольствием сравнил. Какие будут вопросы?
Ответа не последовало. Кремер засунул в рот сигару и принялся её жевать. Потом наконец проговорил:
– Ступайте в кабинет, возьмите там свою машинку и бумаги. Стеббинсу скажите, что я так велел. Потом сядьте где-нибудь и отпечатайте мне все, что рассказали. Все дословно.
– С этим можно подождать, – нелюбезно проговорил Вульф, – пока мы не закончим. Я хочу, чтобы он был здесь.
Кремер решил не настаивать. Он вынул изо рта сигару и сказал: – И потом вы позвонили мне.
– Да. Как только ушел мистер Асса.
– Очень жаль, что вы не рассказали мне об этом сразу. Тоща Асса был бы жив.
– Возможно.
Кремер вытаращил глаза от удивления.
– Черт побери, вы что, с этим не согласны?
– Я заранее согласен со всем, что вам будет угодно. У меня, мистер Кремер, и прежде хватало причин для досады, но все это ничто по сравнению с тем, что произошло. Я даже не предполагал, что чья-то смерть может так глубоко ранить… Это просто трудно пережить. Не хватало еще только, чтобы у мистера Ассы – теперь уже, в сущности, на теле умершего – оказался этот бумажник, это было бы уже слишком. Такой удар мне не перенести.
– Но он был.
– Кто был?
– У него оказался бумажник. В нагрудном кармане. Его опознали как тот же самый, который был у Далманна – во всяком случае, с достаточно большой степенью вероятности. Бумаги с ответами в нем не обнаружено.
Вульф нервно проглотил слюну. Еще раз.
– У меня просто нет слов, чтобы описать свое унижение. Что ж, теперь, мистер Кремер, вам остается только пойти и взять убийцу. Только прошу вас заприте меня здесь, все равно я вам только все испорчу… Оставьте мне только эту комнату, остальной дом в вашем полном распоряжении.
Мы с Кремером наблюдали за ним с интересом, но без всякой жалости. Мы оба слишком хорошо его знали. Конечно, он был огорчен. Еще бы, подготовить сцену для одного из своих шикарных спектаклей, с самим собой в главной роли, и, едва начав монолог, обнаружить, что одно из основных действующих лиц, а возможно, и предполагаемый злодей, умирает прямо у него на глазах, так и не дав ему развернуться… Здесь было от чего прийти в уныние. Но ни я, ни Кремер не были такими простаками, чтобы и вправду поверить, будто у него не хватало слов, чтобы описать свое унижение, или чтобы ему вообще когда-нибудь не хватало слов, чтобы что-нибудь описать…
Так что Кремер не стал похлопывать, его в знак утешения по плечу, а вместо этого просто поинтересовался: – А что, если его никто не убивал? Что если яд в свой стакан насыпал он сам?
– Пф-ф-ф… – был ответ Вульфа, и мне пришлось прикрыть рот, чтобы скрыть усмешку. Потом он продолжил: – Если бы это было так, тогда бумага с цианистым калием должна была бы быть у него в кармане уже в тот момент, когда он собирался ехать сюда, уж не знаю, где он до этого находился. А я отказываюсь поверить, что, выбирая место, чтобы покончить счеты с жизнью, он остановился на моем доме, где, как он знал, должны были собраться все заинтересованные лица здесь у меня в кабинете… Да еще с бумажником в кармане!..
