Агата Кристи - Прилив
– Теперь я понимаю, о чем вы, – медленно произнес Спенс. – В квартире должен был кто-то находиться. Это не мог быть Дэвид Хантер – в то время он возвращался в Лондон поездом. Значит, это была Розалин Клоуд. А если так, Розалин не могла находиться в «Олене» несколькими минутами раньше. Вы ведете к тому, мсье Пуаро, что женщина в оранжевом шарфе не была Розалин Клоуд. В таком случае она не убивала Ардена. Но тогда почему она покончила с собой?
– Ответ на это очень прост, – сказал Пуаро. – Она не покончила с собой. Розалин Клоуд была убита!
– Что?!
– Убита преднамеренно и хладнокровно.
– Тогда кто убил Ардена? Мы ведь исключили Дэвида…
– Это был не Дэвид.
– А теперь вы исключаете Розалин. Но, черт возьми, эти двое – единственные, у кого имелось хотя бы подобие мотива!
– Да, – кивнул детектив. – Мотив. Это и сбило нас со следа. Если у А есть мотив для убийства В, а у Б – мотив для убийства Г, кажется бессмысленным предполагать, что А убил Г, а Б убил В.
– Полегче, мсье Пуаро, – простонал Спенс. – С вашими А, Б и В я вообще перестаю что-либо понимать.
– Дело выглядит запутанным, потому что перед нами два различных типа преступления, – пояснил бельгиец, – и, следовательно, должны наличествовать два различных убийцы. Входит Первый убийца, и входит Второй убийца.
– Не цитируйте Шекспира![28] – взмолился Спенс. – Это вам не драма елизаветинских времен.
– Но ситуация в самом деле шекспировская – в ней присутствуют все человеческие эмоции, которыми так упивался Шекспир: зависть, ненависть, быстрые, отчаянные действия. Есть и надежда на удачу. «В делах людей прилив есть и отлив. С приливом достигаем мы успеха…» Кто-то на это рассчитывал, суперинтендент. Поймать шанс и использовать его в своих интересах. Именно это блестяще осуществили под самым вашим носом!
Суперинтендент раздраженно почесал нос.
– Если можете, Пуаро, объясните внятно, что вы имеете в виду.
– Постараюсь быть прозрачным, как кристалл. Перед нами три смерти. Вы с этим согласны, не так ли? Умерли три человека.
– Не стану спорить, – усмехнулся Спенс. – Вы ведь не собираетесь заставить меня поверить, что один из них еще жив?
– Нет-нет, – успокоил его Пуаро. – Все они мертвы. Но как они умерли? Как бы вы, так сказать, классифицировали их смерть?
– Что до этого, мсье Пуаро, то вам известна моя точка зрения. Одно убийство и два самоубийства. Но вы считаете, что последнее самоубийство в действительности является еще одним убийством.
– Я считаю, – отозвался детектив, – что мы имеем дело с одним самоубийством, одним несчастным случаем и одним убийством.
– С несчастным случаем? Вы полагаете, что миссис Клоуд приняла яд случайно? Или что майор Портер случайно застрелился?
– Нет, – ответил Пуаро. – Случайной была смерть Чарльза Трентона – он же Енох Арден.
– Что за вздор! – взорвался суперинтендент. – Если человеку размозжили череп несколькими ударами – это несчастный случай?
Ничуть не тронутый горячностью Спенса, Пуаро спокойно ответил:
– Когда я говорю «несчастный случай», я имею в виду отсутствие намерения совершить убийство.
– Отсутствие намерения, когда голову человека превратили в месиво? Вы имеете в виду, что на него напал сумасшедший?
– Думаю, это недалеко от истины, хотя не в том смысле, в каком вы полагаете.
– Во всей этой истории единственная чокнутая – миссис Гордон. Иногда она выглядела более чем странно – я сам тому свидетель. Конечно, у миссис Лайонел Клоуд тоже мозги набекрень, но на насильственные действия она не способна. У миссис Джереми с головой все в порядке. Кстати, вы утверждаете, что это не миссис Джереми подкупила Портера?
– Да. Я знаю, кто это был. Как я уже сказал, Портер сам случайно проговорился. Одно маленькое замечание – я готов волосы на себе рвать из-за того, что сразу не обратил на него внимания!
– А потом ваш безымянный псих А, Б, В убил Розалин Клоуд? – Голос Спенса звучал все более скептически.
Пуаро энергично покачал головой:
– Ни в коем случае. В этом месте Первый убийца уходит со сцены, уступая место Второму. Это совсем иной тип преступления – в нем нет ни горячности, ни страсти. Холодное, расчетливое убийство – и я намерен позаботиться о том, чтобы преступника за это повесили.
Он встал и направился к двери.
– Эй! – окликнул его Спенс. – Так не пойдет! Вы должны назвать мне имена.
– Скоро я вам их назову. Но прежде я должен дождаться кое-чего, а именно – письма из-за моря.
– Не говорите как гадалка…
Но детектив уже успел ускользнуть.
Перейдя площадь, он позвонил в дверь дома доктора Клоуда. Миссис Клоуд открыла ему и, как всегда при виде Пуаро, ахнула. Он не стал терять времени даром:
– Мадам, я должен с вами поговорить.
– Ну конечно… Входите… Боюсь, я не успела убрать, но…
– Я хочу спросить вас кое о чем. Как давно ваш муж пристрастился к морфию?
Тетя Кэти сразу же разразилась слезами:
– О боже… Я так надеялась, что никто не узнает… Это началось во время войны. Лайонел так переутомлялся, а потом эта ужасная невралгия… Он старается уменьшить дозу, но из-за этого бывает страшно раздражительным…
– Это одна из причин, по которым он так нуждается в деньгах?
– Да, очевидно… Мсье Пуаро, он обещал пройти курс лечения…
– Успокойтесь, мадам, и ответьте еще на один вопрос. В тот вечер, когда вы звонили Линн Марчмонт, вы ходили к телефонной будке возле почты, не так ли? Вы никого не встретили на площади?
– Нет, мсье Пуаро, ни души.
– Но, насколько я понял, вам пришлось попросить двухпенсовую монету, так как у вас были только полупенни?
– Да, я попросила у женщины, которая вышла из будки. Она дала мне два пенса за мои полупенни.
– Как эта женщина выглядела?
– Ну, как актриса, если вы понимаете, о чем я. Оранжевый шарф на голове. Забавно, но я почти уверена, что где-то видела ее раньше. Ее лицо показалось мне очень знакомым. Наверно, это была одна из отошедших в потусторонний мир. Но где и когда мы встречались, я не могу вспомнить.
– Благодарю вас, миссис Клоуд, – сказал Эркюль Пуаро.
Глава 15
Линн вышла из дому и посмотрела на небо.
Солнце клонилось к закату, но небо не было красным, а сияло как-то неестественно. Вечер был тихим и душным. «Очевидно, скоро будет гроза, – подумала Линн».
Время пришло. Больше нельзя откладывать. Она должна пойти в «Плакучие ивы» и сама рассказать Роули. Письмом тут не обойтись, хотя это было бы куда легче.
Линн убеждала себя, что приняла решение, но при этом что-то ее удерживало. Она огляделась вокруг и подумала: «Ведь это прощание с привычным миром – со всем, что было прежде…»
Линн не питала иллюзий. Жизнь с Дэвидом подобна игре – авантюре, которая может завершиться удачей или крахом. Он сам предупредил ее по телефону в тот вечер, когда произошло убийство…
А несколько часов назад он сказал ей: «Я собирался уйти из твоей жизни. Конечно, я был дураком – только подумать, что я мог тебя покинуть… Мы поедем в Лондон и поженимся по специальной лицензии – я не намерен дать тебе шанс передумать. Ты пустила здесь корни – они тебя удерживают, но мне придется вырвать тебя с корнями… – Помолчав, Дэвид добавил: – Роули мы сообщим об этом, когда ты уже станешь миссис Дэвид Хантер. Так будет лучше для бедняги».
С этим Линн не была согласна, хотя она не сказала этого Дэвиду. Нет, она должна сама обо всем рассказать Роули.
Гроза только начиналась, когда Линн постучала в дверь «Плакучих ив». Роули открыл ей и удивленно спросил:
– Почему ты не позвонила и не сказала, что придешь? Я мог бы тебя встретить.
– Я хочу поговорить с тобой, Роули.
Он шагнул в сторону, пропуская ее, и последовал за ней на большую кухню. На столе стояли остатки ужина.
– Собираюсь поставить новую плиту, чтобы тебе было легче готовить, – сообщил Роули. – И новую раковину – стальную…
– Не строй планы, – перебила его Линн.
– Ты имеешь в виду, потому, что бедняжку еще не похоронили? Конечно, это выглядит бессердечно. Но Розалин никогда не казалась мне особенно счастливой. Очевидно, она так и не оправилась после воздушного налета. Как бы то ни было, Розалин умерла, да и какое мне до нее дело – вернее, нам с тобой?
Линн собралась с силами:
– Нет, Роули. Больше нет никакого «нам с тобой». Это я и пришла тебе сказать.
Он уставился на нее. Ненавидя себя, Линн решительно проговорила:
– Я выхожу замуж за Дэвида Хантера.
Она сама не знала, чего ожидала – протестов или вспышки гнева, – но, безусловно, не такой реакции.
С минуту Роули молча смотрел на нее, потом подошел к печке, поковырял в ней кочергой и наконец повернулся с рассеянным видом:
– Давай все проясним. Ты выходишь замуж за Дэвида Хантера. Почему?
– Потому что я его люблю.
– Ты любишь меня.
– Нет. Я любила тебя, когда уезжала отсюда. Но это было четыре года назад, и я… я изменилась. Мы оба изменились.
