Уолтер Саттертуэйт - Эскапада
— Извините, сэр, — промолвил он, — не могу сказать. — Он снова взглянул на напарника, на случай, если я его не понял.
— Ладно, Бриггз, — сказал я. — Спасибо. Еще увидимся.
— Да, сэр. Благодарю вас, сэр.
Когда я вошел в большой зал, старший инспектор Хонниуэлл был уже там. Он стоял лицом к столу, за которым сидели Дойл, лорд Боб и Великий человек. «Винчестера» уже не было. Я сел рядом с Великим человеком. Инспектор не обратил на меня никакого внимания. Он сжал руки за спиной и явно делал какие-то выводы.
— Это был, конечно, Карсон, — сказал инспектор, обращаясь к лорду Бобу. — У меня нет ни малейших сомнений. Граф приказал ему принести револьвер.
— Чушь, — сказал лорд Боб. Он развалился на стуле, плечи опущены, глаза сонные. Стоящий рядом с ним на столе графин с коньяком был почти пуст.
— При всем моем уважении, лорд Перли, — возразил Хонниуэлл, — вынужден с вами не согласиться. Этого человека просто трясет от чувства собственной вины.
— Вины? — переспросил лорд Боб. Он поднял свой бокал и отпил еще глоток. — Тогда он от нее трясется уже семь проклятых лет. Чушь собачья, инспектор.
Хонниуэлл был не из тех полицейских, которому факты мешают делать выводы.
— Как бы то ни было, сэр, но этот человек виновен. Дайте мне несколько часов, и я вытрясу из него всю правду.
Лорд Боб несколько секунд смотрел на него. Когда он заговорил, голос у него был трезвый и зловеще ровный.
— Только троньте Карсона пальцем, старший инспектор, и вы даже не представляете, какие беды свалятся на вашу голову.
— Но, лорд Перли, — сказал Хонниуэлл, — вы меня неправильно поняли.
— Простите, — дипломатично вмешался Дойл, — старший инспектор…
Хонниуэлл повернулся к Дойлу и на этот раз поднял обе свои красивые брови.
— Сэр Артур?
Дойл сказал:
— Полагаю, старший инспектор, вы не верите, что Карсон виновен в смерти графа?
— Не виновен, сэр Артур, нет. Но он причастен к его смерти, потому что принес ему револьвер.
— Может, и так, — согласился Дойл. Он положил руки на стол, сцепил пальцы, наклонился вперед. И слегка поморщился. — Значит, у вас нет сомнений, что граф сам виновен в своей смерти?
— Никаких. Следы пороха вокруг раны. Все остальное исключается, ведь дверь была закрыта и даже заперта.
Великий человек подался вперед, и Дойл метнул на него предупреждающий взгляд. Скромность не числилась среди достоинств Великого человека, поэтому я пнул его по лодыжке. Он круто повернулся и уставился на меня, затем сжал губы, отвернулся и откинулся на спинку стула. И так и сидел, сложив руки на груди, молчаливый и обиженный.
— Вот именно, — сказал Дойл инспектору. — Так что теперь, даже если вам удастся доказать, что Карсон передал ему револьвер, в чем я сильно сомневаюсь, мы имеем дело с самоубийством.
— Совершенно верно, — сказал инспектор. — Так и укажем в отчете. — Он повернулся к лорду Бобу. — Я как раз собирался сказать, лорд Перли, что намерен действовать на благо всех, кого касается это дело.
Лорд Боб осклабился и вяло махнул рукой, как будто отгонял сонных мух. Протянул руку, схватил графин и вылил остатки коньяка в свой бокал.
Хонниуэлл сказал Дойлу:
— Как я уже вам говорил, вызывать инспектора Марша из Лондона — пустая трата времени. Вскрытие и обследование револьвера подтвердят все как есть. — Он повернулся к лорду Бобу. — Что касается винтовки, лорд Перли, я извещу вас, когда получу результаты экспертизы.
Лорд Боб кивнул.
— Жду с нетерпением.
— Вы в курсе насчет Цинь Су, старший инспектор? — спросил я.
Он улыбнулся мне той самой слабой улыбкой, которая была у него припасена специально для пинкертонов. А может, и для всех американцев. Хотя, может, она не предназначалась никому конкретно, просто он показывал свою улыбку всякому, кто, по его мнению, был ее достоин.
— Да, — сказал он. — Господин Гудини и сэр Артур ввели меня в курс дела. Я считаю, этот человек вряд ли мог добраться до Мейплуайта. Я согласен с лордом Перли, что из винтовки сегодня днем стрелял браконьер. Этого человека уже давно и след простыл.
Он взглянул на лорда Боба, чтобы узнать, как тот оценит его деликатность. Лорд Боб ее вообще никак не оценил. Он взирал на пустой графин с таким видом, будто перед ним был философский камень.
— Как вы тогда объясните историю с «винчестером»? — спросил я. — Из него же недавно стреляли.
— Возможно, кто-нибудь из слуг.
— Угу. Но вы оставите здесь кого-нибудь из полицейских?
Еще одна слабая улыбка.
— Я поставлю двух людей снаружи. И прослежу, чтобы их утром сменили.
— Только двух?
Он опять позволил себе слегка ухмыльнуться.
— Я уверен, два опытных британских полицейских вполне справятся с такой задачей. Ради лорда Перли и его гостей я предпочитаю сократить наше присутствие до минимума. — Он с надеждой взглянул на лорда Боба.
— Пусть только остаются снаружи, — буркнул лорд Боб, обращаясь к графину. — Не хочу, чтобы они здесь торчали. Разносили грязь.
— И вы ничего не сообщите в газеты? — спросил Великий человек.
— О ваших затруднениях, господин Гудини, не будет сказано ни слова. Я, разумеется, с уважением отношусь к требованиям лорда Перли. Но, лорд Перли, боюсь, сведения о смерти графа все равно скоро попадут в газеты.
— Свинья она и есть свинья, — заявил лорд Боб графину из-под коньяка.
Хонниуэлл коротко кивнул.
— Так точно. Ну, мне пора возвращаться в Амберли. Я прибыл сюда, только чтобы убедиться, что мои люди не доставят лорду Перли лишних хлопот.
Он взглянул на лорда Боба, но тот снова не обратил на него ни малейшего внимания. Дойл встал.
— Позвольте мне проводить вас, старший инспектор. — Очередной дипломатический шаг.
— Разумеется, сэр Артур. Лорд Перли. — Все еще таращась на графин, лорд Боб осклабился и вяло махнул рукой. — Господин Гудини. — Великий человек кивнул. — Господин Бомон. — Я тоже кивнул.
Он решил, догадался я, что нет никакого смысла задавать мне вопросы.
И в сопровождении Дойла он вышел из зала. Великий человек повернулся к лорду Бобу.
— Извините меня, лорд Перли. Мне надо ненадолго отлучиться в свою комнату.
— Чертов простофиля, — сообщил лорд Боб графину из-под коньяка.
Великий человек встал.
— Гарри! — сказал я.
Он холодно взглянул на меня сверху вниз. Молча сжал губы, отвернулся. И удалился.
Лорд Боб все еще рассматривал графин.
Я встал и направился вслед за Великим человеком.
Дойл как раз входил через главный вход и наткнулся на меня.
— Господин Бомон…
Глава двадцатая
— Да, — отозвался я. — Ну, — сказал он, задумчиво нахмурив свой высокий розовый лоб, — что скажете о старшем инспекторе?
— Очень мало, — признался я.
— Верно. Я того же мнения. Но хочу вас уверить, что он далеко не самый яркий представитель нашей полиции.
— Это хорошо.
— Например, я слышал прекрасные отзывы об инспекторе Марше.
— Марш все-таки приезжает завтра?
— Сомневаюсь, что Скотланд-Ярд с доверием отнесется к докладу старшего инспектора Хонниуэлла. Он со своими людьми провел в комнате графа всего десять минут.
— И они увезли тело?
— Да, для вскрытия.
— Вы тоже думаете, что это было самоубийство, сэр Артур?
Он немного подумал.
— Давайте скажем так. Мне хотелось бы верить, что если это и не самоубийство, то любое другое человеческое участие в этом деле полностью исключается.
— Человеческое участие? — переспросил я.
— Да.
— Угу. — Я снова взглянул на лорда Боба. Он все еще любовался графином из-под коньяка. — Неплохо было бы вам предложить лорду Перли вынести отсюда патроны и где-нибудь их запереть.
— Патроны? Ах, да. Разумеется. Если это Цинь Су, зачем оставлять ему патроны?
— Вот именно.
— Прекрасная мысль. — Он взглянул на лорда Боба. — Лорд Перли сейчас немного не в себе. Но я поговорю с Хиггензом.
— Спасибо. Увидимся позже.
— Гарри!
Молчание.
Я снова постучал в дверь Великого человека.
— Гарри!
Я подергал за ручку. Дверь была заперта. Я опять постучал.
— Гарри, откройте дверь!
Молчание.
— Гарри, дело касается Бесс, — сказал я.
Подождал. После долгого молчания я услышал голос по ту сторону двери.
— Что там насчет Бесс?
— Откройте дверь — сказал я, — и я все расскажу.
Опять ожидание.
Наконец, я услышал, как щелкнул замок. Я повернул ручку и открыл дверь. Он был голым, за исключением черных плавок, какие он дюжинами заказывал из Франции. Я взглянул на замок. Никакого ключа. Раньше его там тоже не было.
— Вы закрыли и открыли дверь отмычкой, — догадался я. Но куда он дел отмычку? В руках у него ничего не было.
