Эрл Гарднер - Дело бывшей натурщицы

– Я думаю, Делла, что для того, чтобы удовлетворить суд, было бы хорошо привести мистера Олни к присяге. Просто поднимите руку и поклянитесь, что факты, упомянутые в письме, верны, мистер Олни, Делла Стрит – нотариус.

– Одну минуту, – возразил Олни. – Вы ничего не говорили о присяге.

– Это всего лишь формальность, – настаивал Мейсон. – Делла поставит здесь свою подпись, а вы, мистер Олни, только поднимете правую руку.

– Я не буду ничего подписывать под присягой, не проконсультировавшись со своим адвокатом.

– А какая разница между заявлением мне и заявлением под присягой?

– Вам прекрасно известна эта разница.

– Так это утверждение верно? – спросил Мейсон.

– Я уже сказал вам, мистер Мейсон. В данный момент я не уверен, что понимаю вашу позицию, да если бы и понимал, то не уверен, что одобрил бы ее.

– Ну, раз не одобряете, значит, и не понимаете. А кстати, я все пытаюсь выяснить, откуда у Дюранта взялись стодолларовые банкноты. Вам известно, что получить такое количество стодолларовых купюр нигде, кроме банка, невозможно.

– Согласен, – сказал Олни, устало глядя на Мейсона.

– Послушайте, Олни, сейчас вы дадите мне аффидевит, и я представлю его завтра в суде. Вы напишете, что ничего не знаете об этом, что не давали Дюранту никаких денег, что…

– Кто сказал, что я не давал ему денег? – внезапно спросил Олни.

– Ну как же, вы сами написали в письме, что не имели с ним никаких отношений!

– Ну, это не… Ну, я не… Хорошо, я мог дать ему эти деньги взаймы.

– Это в самом деле так?

– Это как раз тот вопрос, который мне бы не хотелось обсуждать в данный момент, мистер Мейсон.

– Ну тогда, Олни, я приношу извинения. Если вы дали ему деньги стодолларовыми банкнотами, то вам придется завтра явиться в суд.

– Подождите, Мейсон. Вы же говорили, что мне не надо идти в суд.

– При том условии, что вы ничего не знали об этом деле и не имели никаких деловых отношений с Дюрантом, – сказал Мейсон.

Дверь открылась, и в комнату ввалился лейтенант Трэгг.

– Ну вот, Перри, вы велели мне прийти, и я здесь. Правда, для этого пришлось кое-где нарушить правила движения, прибегнуть к помощи сирены и проскочить на красный свет, тем не менее я здесь.

– Прекрасно. Лейтенант Трэгг, вы знакомы с мистером Олни?

– Да, я знаю его.

– Олни только что сказал мне, что одолжил Дюранту некоторое количество денег в виде стодолларовых банкнотов. Так сколько денег вы ему одолжили, мистер Олни?

– Подождите, подождите. Что это такое? Я не собираюсь здесь подвергаться перекрестному допросу, и, более того, ничего подобного я вам не говорил.

– Я совершенно определенно понял, что вы одолжили Дюранту несколько стодолларовых, – возразил Мейсон.

– Я сказал, что мог бы. Мог бы выплатить аванс или оплатить чек.

– Так сделали вы это или нет? – спросил Мейсон, посмотрев на Трэгга.

– На самом деле мне… мне было жаль парня, и именно по этой причине я был в совершенном изумлении, когда узнал, что он подверг сомнению подлинность моего Филиппа Фети. Это самая ценная картина в моей коллекции.

– Тогда можно мне узнать, сколько денег вы периодически давали ему и когда?

– Нельзя, – отрезал Олни. – Чем больше я наблюдаю за вами, мистер Мейсон, тем больше осознаю, что допустил ошибку, доверившись вам и явившись сюда без адвоката. Я намерен вызвать его сюда и…

– Одну минуту, – прервал его лейтенант Трэгг. – Если вы не хотите говорить об этом мистеру Мейсону, тогда скажите мне. При осмотре тела Дюранта у него было найдено десять тысяч долларов или около того. Итак, сколько из этих денег к нему попало от вас?

– А кто сказал, что хоть что-то из этой суммы попало к нему от меня?

– Никто, – ответил Трэгг. – Я спрашиваю об этом вас. Будьте внимательны при ответе, Олни. Это дело об убийстве.

– Вы не имеете права держать меня здесь и придираться ко мне.

– Я не придираюсь, я расследую дело об убийстве и задаю вам вопрос. Вас никто сюда не загонял, вы пришли сами.

– Ну хорошо, ваш вопрос таков, что я не намерен отвечать на него. Не потому, что мне есть что скрывать, но у меня сейчас сложные деловые отношения, и поэтому я ничего не могу предпринять без адвоката.

– Тогда вам лучше позвонить адвокату и попросить его приехать сюда, – вмешался Мейсон. – Это за вас может сделать мисс Стрит. Делла, позвони, пожалуйста, мистеру Холлистеру и скажи, что он нужен здесь мистеру Олни…

– Не надо, – оборвал его Олни. – Я сам поеду к нему и проконсультируюсь, прежде чем сделаю какие-либо заявления.

– Этот Фети – жемчужина вашей коллекции? – поинтересовался Мейсон.

– Конечно.

– А как же могло случиться, что она отсутствовала в течение недели, пока Горинг Гилберт делал копию в своей мастерской, и вы не хватились ее?

– Кто сказал, что ее не было на яхте?

– А как же иначе?

– Меня интересует, – вернулся к своему вопросу Трэгг, – какое количество денег попало к Дюранту от вас? При всем уважении к вашему положению, мистер Олни, я намерен выяснить это, прежде чем вы уйдете отсюда.

– Я не обязан ничего вам говорить.

– Не обязаны, это верно. Но это может показаться очень подозрительным.

– Что в этом подозрительного?

– Почему вы дали ему десять тысяч долларов? – настаивал Трэгг. – Он шантажировал вас?

– Что вы имеете в виду?

– Трэгг, вы можете поинтересоваться, правда ли то, что он заказывал Гилберту копию картины Филиппа Фети, – подсказал Мейсон.

– Почему я должен просить кого-то делать копию моей картины?

– Возможно, – предположил Мейсон, – у вас были проблемы в семейных отношениях; вы знали, что жена собиралась подавать на развод, и решили обезопасить свою любимую картину.

– Вы отдаете себе отчет в том, что сейчас говорите? – возмутился Олни. – Вы отдаете отчет в том, что обвинили меня в…

– Абсолютно. А вы, если все не расскажете, можете быть обвинены в убийстве. Лейтенант Трэгг не вчера родился. Ваша жена тоже получит повестку в суд.

Олни побелел:

– Вы вызвали в суд по этому делу мою жену?

– Да.

– О боже! Тогда все пропало!

Мейсон, взглянув на Трэгга, сказал:

– В день убийства у Дюранта не было ни пенса приблизительно до шести часов вечера. К моменту смерти, около восьми часов, у него появились десять тысяч долларов, и все сотенными. Банки в это время были уже закрыты. А теперь ответьте, давали вы ему эти стодолларовые банкноты?

– Да, – подтвердил лейтенант Трэгг, – это то, что нужно для начала.

Олни встал, немного подумал и сказал:

– Я должен встретиться со своим адвокатом.

– Прошу прощения, – сказал Трэгг, – но вы никуда не пойдете. А точнее, пойдете со мной в полицейский участок, если не ответите на поставленный вопрос. Я еще раз официально повторяю его: Дюрант получил от вас деньги?

– Да, – сказал Олни после паузы, – он получил их от меня.

– Вот теперь лучше. Когда он получил их?

– Приблизительно в семь сорок пять.

– Почему он получил их?

– Он сказал мне, что если у него будут деньги, то он… ну, он поможет исчезнуть Максин Линдсей.

– А почему вы были заинтересованы в ее исчезновении?

– Потому что я не мог больше участвовать в этом чертовом деле с картиной, которое сам же и начал, а с другой стороны, я не мог пойти на попятную.

– Ну вот, теперь кое-что начинает проясняться, – сказал Трэгг. – Итак, вы встречались с Дюрантом в семь сорок пять?

– Да.

– Где?

– Перед домом Максин Линдсей.

– Тогда, – сказал Мейсон, улыбаясь Трэггу, – насколько известно, Олни, вы были последним человеком, кто видел Дюранта живым, потому что у Максин Линдсей превосходное алиби с семи сорока пяти. В восемь часов ее уже видели на автовокзале.

– Вы не знаете, что она делала после этого, – вызывающе возразил Олни. – Согласно заключению медэксперта, Дюранта могли убить и в восемь двадцать.

– Я думаю, вам следует рассказать, что делали вы, – сказал лейтенант Трэгг. – Так будет лучше, мистер Олни.

– Ну что ж, – тяжело вздохнул Олни. – Я знал, что мне не избежать скандального бракоразводного процесса с женой. У нее было полно улик против меня. У меня же – ничего. Я знал, что она оберет меня до последней нитки. И я начал откладывать наличные деньги. За несколько лет у меня скопилось около четверти миллиона купюрами по сто долларов. Мейсон прав, я хотел сохранить для себя своего Филиппа Фети. Думаю, мне следует выложить на стол все карты, джентльмены. Сейчас это мой единственный шанс. Я влюблен. Влюблен уже давно. Жене это известно. По-доброму развода она мне не даст. Всю власть, которую ей дает закон, она постоянно использует против меня. Так что живу я под дамокловым мечом. Причем условия ее совершенно неприемлемы. Она постоянно думает не над тем, как себе сделать хорошо, а как причинить побольше страданий мне. Она угрожала, что подаст на раздел имущества, но не даст развода, не даст желанной свободы. Ситуация была для меня невозможной. Я решил попытаться откупиться от нее, если смогу, и для этого был готов платить бешеные деньги. Черт, надеюсь, вы понимаете, что все это строго конфиденциально. Только мои адвокаты знают кое-что об этих переговорах.