Эрл Биггерс - Китайский попугай
Только тут Чарли Чан счел возможным вступить в разговор:
– И кроме того, на педали газа я обнаружил комочки красной глины, видимо, принесенные на подошвах ботинок. Вы хорошо знаете эти края, сэр, не скажете ли, где тут встречаются такие почвы?
– Надо подумать, – ответил журналист, – есть тут в округе несколько подобных мест. Да, загадки следуют одна за другой, голова идет кругом. О, чуть не забыл со всеми этими новыми проблемами, тут для вас письмо, мистер Иден.
Письмо оказалось от миссис Джордан, которая просила его в виде особого одолжения довести до конца операцию с жемчугами Филлиморов. Боб зачитал письмо вслух. Оказывается, миссис Джордан не может понять, чем объяснить задержку с передачей жемчугов, если мистер Мэдден собственной персоной присутствует на ранчо. Миссис Джордан интересуется, уж не намерен ли мистер Мэдден отказаться от колье? Для нее это было бы крайне нежелательно и огорчительно.
Закончив чтение, Боб укоризненно взглянул на Чарли Чана, а затем порвал письмо на мелкие клочки, которые выбросил в корзину для бумаг.
– Чарли, с меня достаточно! Мы с вами совершенно не считаемся с желанием этой милой дамы! В конце концов, какое нам дело до того, что происходит на ранчо финансиста? И наш долг перед миссис Джордан…
Китаец не дал ему докончить, проявив совершенно не свойственные ему невежливость и бесцеремонность:
– Прошу меня извинить, сэр, но если уж вы упомянули о долге, смею вас заверить, я тоже человек долга. Что же касается желания услужить миссис Салли, ничто не может быть для меня более важным. Благодарность переполняет мое сердце…
– Не сомневаюсь, Чарли, – в свою очередь прервал его излияния Боб. – Значит, мы должны сделать так, как она требует. Итак, по возвращении на ранчо мы…
– …продолжим то, что делали, – ждать и наблюдать!
– О боже, да ведь мы только этим все время и занимаемся! Не может же так вечно продолжаться! Повторяю, с меня достаточно!
– А я не устану повторять, что величайшей добродетелью человека является терпение. Веками китайцы вырабатывали в себе, нет, я не побоюсь сказать, культивировали это бесценное качество, настойчиво и терпеливо, как садовник – прекрасный цветок. А вы, представители белой расы, только и знаете, что мечетесь, как насекомое, посаженное в бутылку. Ну и что лучше, позвольте вас спросить?
– Чарли, мы просто расскажем полиции обо всем, что обнаружили на ранчо, и пусть она выясняет, кого там убили. У нас же с вами – конкретная задача: вручить Мэддену жемчуга, получить квитанцию и баста!
– Неужели вы, сэр, допускаете мысль, что наш гениальный капитан Блисс в состоянии раскрыть преступление? – фыркнул детектив. – Нет, вы возражаете мне просто из упрямства.
– Я забочусь об интересах миссис Джордан! Думаю, отец бы меня поддержал.
Чарли добродушно похлопал молодого человека по плечу.
– Ну кто же сомневается в этом, мой мальчик? Золотое у вас сердце! И все-таки послушайте тех, кто старше и опытнее вас. Кстати, не находит ли мистер Холли целесообразным высказаться по этому поводу?
– Нахожу, – улыбнулся журналист, – и должен сказать, я целиком и полностью разделяю мнение мистера Чана. Боб, ну как вы не понимаете, было бы чрезвычайно неразумно бросить дело на этой стадии. Наш шериф неплохой парень, но данная проблема ему явно не по зубам. Уж потерпите еще немного.
– Что ж, – вздохнул Боб. – Придется потерпеть. Но скажите мне, господа, чего именно мы будем ждать?
– Завтра Мэдден отправляется в Пасадену, – напомнил Чан. – Торна он наверняка захватит с собой, а от Гэмбла мы как-нибудь отделаемся. Понимаете, нам представляется уникальная возможность спокойно, без спешки обыскать все ранчо, ведь до сих пор все наши поиски велись поспешно и хаотично, мы всегда торопились, как человек, догоняющий трамвай.
– Согласен, Чарли, я буду вам помогать в меру своих способностей, но что касается ответственности, уж будьте добры взять ее целиком на свои плечи! Вы давний друг миссис Джордан, и вам легче будет ей объяснить промедление…
– Считайте, что ответственность уже лежит на моих плечах, как жемчуг на моем животе. Но разрешите напомнить, сэр, что нам самое время отправляться на станцию.
Иден взглянул на часы.
– И в самом деле, пора, надо успеть на поезд до Бэрстоу. Но предупреждаю: если снова на этом проклятом ранчо что-то приключится, я сбегу в пустыню и начну выть на луну!
Представьте себе радость Боба Идена, когда на станционном перроне он увидел Паулу Вэнделл, одетую подорожному в брюки для верховой езды. Ее черные глаза блестели как звезды, и она явно ждала тот же поезд в Бэрстоу. Выглядела девушка восхитительно!
– Хэлло! – приветствовала она Боба. – Куда это вы собираетесь, сэр?
– В Бэрстоу, по делам.
– И должно быть, по очень важным делам?
– Разумеется! Не стану же я тратить свое драгоценное время по пустякам!
Тут пришел поезд, и молодые люди заняли соседние места в одном из двух вагонов.
– Какая жалость, что вас ждут важные дела в Бэрстоу, – сказала девушка. – Я сойду через несколько остановок после вас, найму лошадку и отправлюсь на верховую прогулку к Одинокому каньону. Если бы вы смогли со мной поехать, он не был бы таким одиноким.
Счастливая улыбка появилась на лице Боба Идена. Ни секунды не медля, он спросил:
– Так на какой остановке мы выходим?
– Выходим, мы? Если не ошибаюсь, кто-то только что говорил об очень важных делах…
– Странно, но получается, что я не всегда говорю правду. Бэрстоу так же нуждается в моей особе, как Институт красоты в вашем визите. Начиная с сегодняшнего дня, Одинокий каньон будет носить другое название.
– Чудесно! – воскликнула девушка. – В таком случае мы сойдем на станции Севен-Палмс. Уверена, что у моего знакомого старика фермера найдется еще одна лошадка, для вас.
– Оделся я не для конной езды, ну да лошадка, думаю, меня простит.
Оказалось, что лошадке это не только не мешало, но она вроде бы даже ожидала нечто в таком роде. Во всяком случае, позволила Бобу оседлать себя и бодро затрусила в направлении пустыни. Скоро небольшой поселок скрылся из глаз.
– Знаете, – начал Боб светский разговор, – до приезда сюда я и не представлял, что мир такой большой.
– Неужели вам начинает нравиться пустыня?
– В ней и в самом деле что-то есть такое… Словами я не могу этого выразить, но пустыня словно входит человеку в кровь.
– Да и я не умею словами выразить свои ощущения, – согласилась с ним девушка. – Как я завидую вам, что вы здесь впервые! Если бы я могла свежим взглядом окинуть эти края! Ведь теперь для меня все это – лишь натура для кинофильмов. Глядя на все эти неповторимые пейзажи, я тут же представляю или ковбоев, или караваны переселенцев, или кабальеро родом из Голливуда. Перед глазами встают погони, битвы, льется кровь, гремят выстрелы, слышны крики и свист…
– И сейчас тоже?
– Всегда одно и то же, – грустно промолвила девушка. – Ведь и сегодня я выбралась не на прогулку для души, а на работу. Прислали мне новый сценарий. Сценарий новый, а история стара как мир: простой бравый ковбой и избалованная дочка миллионера с Востока. Можете себе представить!
– Очень даже представляю. Девице наскучила великосветская жизнь…
– Вот-вот. Сначала показана эта великосветская жизнь, сливки общества в бассейнах и других великосветских местах, ночью и днем. Но эти партии фильма меня не касаются. Мое участие начинается в тот момент, когда героиня прибывает в наши края, подсознательно тоскуя по истинной любви и дружбе, по настоящему мужчине. Разумеется, она его встречает. Норовистый конь уносит героиню далеко в пустыню и сбрасывает в песок, на колючки, бррр! Находит ее наш ковбой, и вот на этой бесплодной песчаной почве расцветает необыкновенная любовь, которой нипочем ни разница в социальном происхождении, ни отсутствие комфорта. Ох как я рада, что моя профессия уже отмирает!
– Что вы такое говорите! Рады? И почему отмирает?
– Прогресс в кинобизнесе шагнул далеко вперед. Еще несколько лет назад поиски натуры для съемок были очень важным делом. Сегодня же вся округа прочесана вдоль и поперек, каждое подходящее местечко описано, пронумеровано и занесено в каталог. Теперь каждая уважающая себя кинокомпания располагает таким каталогом и альбомом фотографий. И поэтому, как только накатывает очередная волна реорганизаций и увольнений, а такое в среднем случается раз в неделю, с работы в первую очередь вылетают такие, как я. Скоро все мы вымрем, как птица додо.
– Я согласен лишь с утверждением, что таких, как вы, больше на свете нет. Другого же сходства вышеупомянутой птицы с вами я не нахожу.
Паула остановила своего коня.
– Остановимся здесь, пожалуй, я сделаю несколько снимков. Сдается мне, этот кусочек пустыни нами еще не использовался. Наверняка такое понравится продавщицам и клеркам, нью-йоркским и бостонским.
