Агата Кристи - Конец человеческой глупости

— Вы весьма красноречивы, — заметила миссис Оливер. — Но я никак не пойму, что конкретно вы хотите сказать?

— То, что вы все время знали об убийстве больше, чем сами это осознавали. А теперь вопрос, который я вам хотел задать, вернее, даже два вопроса, но первый особенно важен. Когда вы начали составлять план игры, вы сразу решили, что «тело» надо поместить в лодочный домик?

— Нет.

— А где, по-вашему, оно должно было находиться?

— В той смешной маленькой беседке, которую почти не видно за кустами рододендронов, помните? Она совсем недалеко от дома. Я считала, что это самое подходящее место. Но потом кто-то, не помню точно, кто именно, стал настаивать на «Причуде». Ну это, конечно, была дурацкая идея! Любой из играющих мог зайти туда совершенно случайно и сразу бы наткнулся на жертву, а зачем тогда я старалась, придумывала все эти ключи! Нет, у некоторых людей мозги не работают совершенно. Разумеется, я была категорически против «Причуды».

— И взамен согласились на лодочный домик?

— Да, именно так. Против домика у меня никаких возражений не было, хотя, на мой взгляд, беседка была бы лучше.

— Да, наверное. А еще вы мне довольно подробно рассказали тогда о всех ключах. Так вот, я не очень понял одну вещь. Помните, вы мне говорили, что последний ключ был написан на одном из комиксов, которые оставили Марлин, чтобы она не скучала?

— Ну конечно помню.

— Скажите, это было что-то вроде (Пуаро напряг память, пытаясь вспомнить коряво нацарапанные фразы): «Альберт ходит с Дорин», «Джорджи Порджи целуется с туристками в лесу», «Питер щиплет девочек в кино»?

— Боже упаси! — испуганно воскликнула миссис Оливер. — Что это еще за глупости. Мой ключ был вполне конкретен. — Она понизила голос и заговорщически произнесла: «Посмотри в рюкзак туристки».

— Epatant![58] — закричал Пуаро. — Epatant! Конечно же комикс с такой надписью надо было убрать. Это ведь могло навести на мысли!..

— Рюкзак, разумеется, был на полу рядом с телом и…

— Да, но имелся еще один рюкзак, меня интересует тог, другой…

— Вы меня совсем запутали этими своими рюкзаками, — жалобно произнесла миссис Оливер. — В моем сценарии был только один рюкзак. Хотите узнать, что в нем было?

— Ни в коем случае, — сказал Пуаро, и тут же вежливо добавил: — Я, конечно, был бы счастлив, но…

Миссис Оливер пропустила это робкое «но» мимо ушей.

— Видите ли, получилось весьма остроумно, — В ее голосе зазвучала гордость. — В рюкзаке Марлин, то есть в рюкзаке жены-югославки… Вы следите за моей мыслью?

— Да-да, — с пылом отозвался Пуаро, чувствуя, как его снова обволакивает туман.

— Так вот в нем находился флакон с ядом, которым сельский сквайр отравил свою жену. А девушка-югославка училась там на медсестру, и она как раз оказалась в доме, когда полковник отравил свою первую жену — из-за денег, конечно. А она, медсестра, завладела флаконом и спрятала его. А после вернулась и стала его шантажировать. Конечно, он из-за этого ее и убил. Ну что, совпадает, мосье Пуаро?

— Совпадает с чем?

— С вашими предположениями?

— Нисколько, — сказал Пуаро, но тут же поспешно заметил: — Все равно, мадам, я поздравляю вас. Я уверен, что план игры был настолько гениальным, что никто так и не сумел выиграть приз.

— Нет, почему же, — возразила миссис Оливер. — Правда, это произошло уже около семи часов. Он достался одной очень упорной и очень пожилой леди. На вид — совсем выжившая из ума. Однако она нашла все ключи и с триумфом прибыла к лодочному домику. Но там, конечно, уже была полиция, и ей сообщили об убийстве. Представьте себе, она была последней, кто об этом узнал. Но приз ей все-таки дали, — удовлетворенно произнесла миссис Оливер и ехидно добавила: — А тот противный веснушчатый мальчишка, который сказал, что я напиваюсь в стельку, так и не продвинулся дальше цветника с камелиями.

— Когда-нибудь, мадам, вы расскажете мне всю эту историю подробней.

— Собственно, я подумываю о том, чтобы сделать из этого книгу, — призналась миссис Оливер, — было бы жаль не использовать такой материал.

И здесь мы не можем не упомянуть о том, что когда три года спустя Эркюль Пуаро читал роман Ариадны Оливер «Женщина в лесу», он все никак не мог понять, почему некоторые персонажи и события казались ему смутно знакомыми.

Глава 18

Солнце уже садилось, когда Пуаро подошел к Мельничному домику, который местные жители предпочитали называть «Розовым коттеджем на Лодер-Крик». Он постучал в дверь, и она раскрылась так неожиданно, что он даже отпрянул. Сердитого вида молодой человек долго пристально смотрел на него, не узнавая. Потом коротко усмехнулся.

— Приветствую вас, господин сыщик. Входите, мосье Пуаро. А я, с вашего позволения, продолжу укладываться.

Пуаро вошел. Мебель в комнате была простой и дешевой, и ее было очень мало, зато всюду были разбросаны вещи Алека: бумаги, книги, рубашки, галстуки, прочая одежда… На полу стоял раскрытый чемодан.

— Финал развала menage[59], — пояснил Алек Легг. — Салли уехала. Полагаю, вы об этом знаете.

— Нет, я не знал.

Алек Легг усмехнулся.

— Приятно, что есть что-то, чего вы не знаете. Да, ей, видите ли, надоела супружеская жизнь. Собирается соединить свою судьбу с этим вульгарным архитектором.

— Печально это слышать, — сказал Пуаро.

— Не понимаю, вам-то что за дело.

— Мне жаль, — сказал Пуаро, аккуратно отодвигая книги и рубашку и садясь на край дивана, — потому что я не думаю, что она будет с ним более счастлива, чем с вами.

— Последние полгода наша жизнь отнюдь не походила на идиллию.

— Полгода — это такой пустяк, — сказал Пуаро, — это очень недолгий срок в сравнении с тем, что могло бы стать длинной и счастливой супружеской жизнью.

— Вы вещаете прямо как священник.

— Возможно. С вашего позволения, мистер Легг, замечу: в том, что ваша жена не была счастлива с вами, больше вашей вины, чем ее.

— Она-то точно так считает. Что я один во всем виноват.

— Ну не во всем, конечно, но в некоторых вещах — определенно.

— Ну давайте! Валите все на меня. Лучше бы мне утопиться в этой проклятой реке и разом со всем этим покончить.

Пуаро задумчиво посмотрел на него.

— Я рад отметить, — сказал он, — что вас сейчас больше волнуют собственные неприятности, чем несовершенство мира.

— Да пусть он катится к черту, ваш мир! — выпалил Алек Легг и с горечью добавил:

— Похоже, я во всем оказался полным идиотом.

— От этого никто не застрахован, — заметил Пуаро. — На мой взгляд, вы заслуживаете скорее сочувствия, чем порицания.

Алек Легг, похоже, был ошарашен тем, что сказал ему Пуаро.

— Кто вас нанял шпионить за мной? Салли?

— Почему вы так думаете?

— Поскольку никаких официальных выяснений никто со мною не проводил, я заключаю, что вы выполняете частное поручение.

— Вы ошибаетесь, — заверил его Пуаро. — Я никогда не следил за вами. Когда я приехал сюда, я даже не знал о вашем существовании.

— Тогда откуда вы знаете, что мне не повезло, что я свалял дурака?

— В результате наблюдения и размышлений, — сказал Пуаро. — Вы позволите мне высказать некоторые предположения? А потом скажете, прав я или нет…

— Говорите что хотите, только не рассчитывайте, что я приму участие в этой игре.

— Я думаю, — начал Пуаро, — что несколько лет назад вас заинтересовали идеи и программа определенной политической партии. Ей симпатизировали многие из молодых, подающих надежды ученых. Среди представителей вашей профессии подобный интерес не мог не вызвать подозрений. Не думаю, что вы серьезно себя скомпрометировали, но, как я понимаю, на вас стали давить, и вам это не понравилось. Вы попытались отступить от неких правил, и вам стали угрожать. Вам пришлось встретиться кое с кем даже здесь. Я не знаю имени этого человека для меня он навсегда останется молодым человеком в рубашке с черепахами.

Алек Легг вдруг расхохотался.

— Я полагаю, его специально нарядили в такую рубашку — чтобы поиздеваться над обуявшей меня в ту пору меланхолией.

— Вот-вот, — подхватил Пуаро, — эта ваша меланхолия плюс забота исключительно о судьбах мира и о собственной творческой судьбе превратила вас в человека, с которым, извините, ни одна женщина не могла быть счастливой. К тому же вы не доверяли своей жене. И совершенно напрасно, потому что она, как я понял, по натуре женщина очень преданная. Если бы она узнала о вашем отчаянном положении и о ваших переживаниях, она бы всем сердцем была с вами. Но вы хранили гордое молчание, и она невольно начала вас сравнивать со своим бывшим другом Майклом Уэйманом. Сравнение было не в вашу пользу.

Пуаро поднялся.

— Советую вам, мистер Легг, поскорее собраться и немедленно отправиться в Лондон, к вашей супруге. Расскажите ей обо всем, что вам пришлось пережить, и попросите прощения.