Агата Кристи - Смерть мисс Мак-Джинти
— Совершенно верно. Миссис Оливер и Робин уехали в Килчестер. У Дженет в тот вечер был выходной, и миссис Апуард оставалась вечером одна. Поэтому она просила меня составить ей компанию.
— Назначила ли она точное время?
— В девять часов или несколько позже.
— Вы ходили к ней?
— Я собиралась пойти, но, сама не знаю как, заснула в тот вечер после ужина. Проснулась я почти в десять часов и решила, что теперь идти слишком поздно…
— Вы не говорили полиции о телефонном звонке миссис Апуард? — спросил Пуаро.
Она взглянула на него широко раскрытыми глазами.
— Вы считаете, что мне следовало бы это сделать? Но я ведь не ходила к ней…
Миссис Рэндел добавила:
— И, кроме того… я чувствовала за собой отчасти вину! Если бы я не оставила ее в тот вечер одну, она, быть может, сегодня была бы жива…
Последовала пауза.
— Чего вы боитесь, мадам?
Вопрос был задан прямо. Миссис Рэндел заморгала ресницами и вынуждена была перевести дыхание, прежде чем ответить сыщику.
— Боюсь? Но я не боюсь.
— Однако вы, действительно, боитесь, мадам.
— Вы шутите!.. Чего и кого мне бояться?
— Кто знает!.. Меня, быть может!
Она не ответила. На ее лице промелькнуло выражение удивления, а затем миссис Рэндел подняла голову и взглянула на Пуаро, как бы бросая ему вызов.
Глава 24
— И опять мы у разбитого корыта! — заметил Спенс. Пуаро мягко запротестовал:
— Но нет же, нет…
— Послушайте меня! — воскликнул Спенс. — Всякий раз, как мы получаем какие-то сведения, положение еще больше осложняется. Вот теперь вы мне рассказываете, что в тот день миссис Апуард звонила по телефону трижды, чтобы пригласить к себе на вечер трех женщин. Почему трех? Означает ли это, что она сама не знала, кто из них Лили Гамбол? Или же мы должны сделать вывод, что речь идет вовсе не о Лили Гамбол. То же самое и с книжкой, на которой стоит имя Эвелин Хоуп! Она всерьез наводит на мысль, что миссис Апуард и Эва Кейн — одно и то же лицо…
— Это подтвердило бы заявление Джеймса Бентли о признании, миссис Мак-Джинти.
— Я считал, что он совсем не уверен в том, кто была та особа, о которой ему говорила миссис Мак-Джинти.
— В самом деле. Но требовать от Джеймса Бентли уверенности в чем-то — это требовать невозможного! Он очень рассеянно слушал слова миссис Мак-Джинти. И все же, как сказал мне Бентли, у него сложилось впечатление, что миссис Мак-Джинти говорила ему именно о миссис Апуард. Весьма вероятно, что его впечатление соответствует истине.
— По последним данным, полученным нами из Австралии (а Эва Кейн, как оказалось, уехала в Австралию, а не в США), мнимая «миссис Хоуп» умерла там двадцать лет тому назад.
— Мне об этом уже говорили.
— Вам все известно, не так ли, Пуаро?
Оставив без внимания остроту Спенса, Пуаро сказал:
— Значит, у нас на одном конце «миссис Хоуп», умершая в Австралии. А на другом кто?
— На другом — миссис Апуард, супруга богатого промышленника из Лидса, который умер вскоре после того, как она родила ему сына. Поскольку у ребенка было слабое здоровье (он был предрасположен к туберкулезу), миссис Апуард почти постоянно жила с ним за границей.
— А когда начался этот роман?
— Через четыре года после того, как Эва Кейн уехала из Англии. Апуард встретил где-то за границей женщину, которая стала его женой, и привез ее в Англию.
— Таким образом, миссис Апуард вполне могла быть Эвой Кейн. Какая у нее девичья фамилия?
— Кажется, Харгрейвз. Но что значит фамилия?
— Полностью согласен! Эва Кейн, или Эвелин Хоуп, могла умереть в Австралии. Гипотеза правдоподобна, но вполне могло произойти и следующее: создав видимость своей «смерти» в Австралии, она сумела воскреснуть под фамилией Харгрейвз и очень удачно выйти замуж.
— Допустим! — сказал Спенс. — Допустим также, что она сохранила свою старую фотографию, и миссис Мак-Джинти ее увидела. Значит, мы должны заключить, что именно она убила миссис Мак-Джинти!
— Здесь нет ничего невозможного. В тот вечер Робин вел передачу по радио. Миссис Рэндел говорил, что она ходила на виллу, но не смогла дозвониться. Давайте не забывать и того, что говорила миссис Суитиман: по мнению Дженет Грум, миссис Апуард не была такой уж немощной, как она любила прикидываться.
— Все это весьма мило, Пуаро, но ведь миссис Апуард сама была убита после того, как узнала одну из тех фотографий. Из ваших слов можно сделать вывод, что вы готовы допустить отсутствие связи между этими двумя преступлениями!
— Я этого не говорил. Преступления связаны между собой!
— Тогда я отказываюсь что-либо понимать!
— Разгадка всей истории — в Эвелин Хоуп.
— В Эвелин Карпентер? Так вы полагаете? Речь идет не о Лили Гамбол, а о дочери Эвы Кейн! Но послушайте, Пуаро, не могла же она убить собственную мать!
— Нет. Вопрос стоит отнюдь не об убийстве матери.
— Вы, дорогой Пуаро, мастер раздражать людей! Но продолжайте и поведайте, что все четверо — Лили Гамбол, Эва Кейн, Джанис Кортлэнд и Вера Блэйк — живут в Бродхинни, и поэтому у нас на подозрении четверо!
— У нас их даже больше. Не забывайте, что Эва Кейн стала гувернанткой маленьких Крэйгов!
— И к чему это может нас привести?
— Сколько было детей у Крэйга?
— Двое, по-моему. Мальчик и девочка.
— Что с ними стало?
— Заботу о них взяли родственники…
— Значит, мы должны принять в расчет еще двоих, и эти двое вполне могли хранить старую фотографию. Хранить по одной из тех причин, о которых я вам говорил, — из стремления отомстить.
— Я в это не верю…
Пуаро вздохнул.
— Такую гипотезу нельзя все же сбрасывать со счета. Думается, я знаю, что произошло, хотя есть еще один факт, который меня страшно смущает.
— Не могу сказать, что это меня огорчает!
— Скажите, дорогой Спенс… Эва Кейн уехала в Австралию еще до казни Крэйга?
— Совершенно точно.
— И в это время она ожидала ребенка?
— Да.
— Какой же я глупец! — вскричал Пуаро. — Все это предельно ясно! Вы не находите?
Именно этот последний вопрос чуть не привел к третьему преступлению, которое было бы совершено в помещении килчестерской полиции — к убийству Эркюля Пуаро комиссаром Спенсом.
— Я хотел бы поговорить с миссис Ариадной Оливер лично!
Заполучить к телефону знаменитую писательницу оказалось не так просто, и Пуаро смог в этом убедиться. Ему пришлось вести переговоры в течение нескольких минут, прежде чем он услышал на другом конце линии сердитый голос, в котором сразу же узнал голос миссис Оливер.
— Итак, — спросила она, — что вам от меня надо? Разве вы не могли подождать? У меня как раз сейчас родилась великолепная идея для романа. О преступлении, совершенном в портняжной мастерской…
— Возможно, — сказал Пуаро, — но речь идет кое о чем, значительно более важном…
— Только не для меня! Ведь я забуду свою идею, если сразу не запишу сценарий своего романа…
Пуаро прервал писательницу и решительным тоном задал ей несколько вопросов, на которые она ответила довольно расплывчато.
— Да… Это небольшой театр с определенным репертуаром, но я забыла его название… Актеры? Я не помню. Был некий Сесил, не знаю, как его фамилия… И еще какой-то Микаэл, с которым я перекинулась несколькими словами…
— Браво! Это все, что я хотел узнать.
— Но почему вас интересуют Сесил и Микаэл?
— Не беспокойтесь, дорогая мадам, и возвращайтесь в свою портняжную мастерскую!
Пуаро поблагодарил, добавив несколько любезных слов, положил телефонную трубку и улыбнулся Спенсу.
— Мне лишь остается, — сказал он, — проинтервьюировать молодого актера по имени Микаэл, который играет выходные роли в небольшом театре в Кулленкуэе. Будем надеяться, что это тот самый Микаэл!
— Но зачем, черт возьми?
Пуаро умело неожиданным вопросом отвлек внимание комиссара, который начинал сердиться:
— Известно ли вам, дорогой друг, что мы называем «секретом полишинеля»?
Спенс нахмурился.
— Что это, урок французского языка?
— Секрет полишинеля — это такой секрет, который известен всем, и именно поэтому люди, которые его все же не знают, никогда не слышат, чтобы кто-нибудь о нем что-либо рассказывал. Когда предполагают, что вам что-то известно, то об этом вам никто не говорит!
Комиссар Спенс сжал кулаки.
— Не понимаю, как до сих пор я вас еще не задушил! — сказал он просто.
Глава 25
Расследование, проводимое коронером, закончилось. Был вынесен ожидаемый вердикт: убийство, совершено оно одним неизвестным лицом или несколькими лицами. После заседания некоторые из его участников собрались по приглашению Пуаро в доме Саммерхейзов.
Накануне, заботясь о том, чтобы все выглядело прилично, Пуаро сам по мере возможности навел порядок в большой комнате нижнего этажа, где должно было проходить собрание. Кресла и стулья были расставлены полукругом, собаки Морин не без труда удалены и заперты. Эркюль Пуаро выбрал в глубине комнаты место, откуда должно было прозвучать его выступление, которое нельзя было назвать иначе, чем лекция.
