Агата Кристи - Загадка Ситтафорда
– Я думаю, надо навести справки повсюду.
– Полиция этим занимается, – сказала Эмили. – Они сделают это намного лучше, чем мы. Все публичные акции гораздо лучше совершает полиция. А вот в частных и личных вопросах: выслушать миссис Куртис, уловить намек в словах мисс Персехаус, проследить за обитательницами Ситтафорд-хауса – тут выигрываем мы.
– Может быть, просто случай, – сказал Чарлз.
– Вернемся к Брайану, – возразила Эмили. – Мы рассмотрели два условия – мотив и возможность. Есть еще третье, пожалуй, самое важное.
– Какое же?
– Я с самого начала чувствовала, что нельзя оставить в стороне это столоверчение. Я пыталась подойти к этому делу как можно логичнее и глубже. Тут может быть только три объяснения. Первое: да, это было что-то сверхъестественное. Заметь только, что я лично такого не признаю. Второе: кто-то сделал это умышленно. Но, поскольку нельзя найти никакой сколько-нибудь весомой причины, это тоже можно исключить. Третье: случайность. Кто-то непреднамеренно выдал себя, таким образом – это случай невольного разоблачения. Если так, то кто-то из этих шести человек знал определенно день и час совершения убийства. Никто из шести не мог быть убийцей, но один из них должен был быть в сговоре с убийцей. Ни майор Барнэби, ни мистер Рикрофт, ни Рональд Гарфилд ни с кем таким вроде не связаны, что же касается женщин – тут другое дело. Виолетта Уиллет и Брайан Пирсон, оказывается, довольно близки. Известно также, что Виолетта была сама не своя после убийства.
– Думаешь, она знала?
– Она или ее мать – кто-то из них.
– Есть еще человек, о котором ты не вспомнила, – мистер Дюк.
– Да, знаю, – сказала Эмили. – Странно, он единственный, о ком нам ничего не известно. Я дважды пыталась увидеть его, и ничего не вышло. Кажется, он не был связан ни с капитаном Тревильяном, ни с его родственниками, и все же…
– Ну? – сказал Чарлз, потому что Эмили замялась.
– И все же мы встретили у него в доме инспектора Нарракота. Что известно о нем инспектору Нарракоту?..
– Ты думаешь?..
– Предположим, что Дюк – личность сомнительная и полиция наблюдает за ним. Предположим, что капитан Тревильян узнал что-то о Дюке и собирается донести. И вот Дюк устраивает с чьей-то помощью это убийство… О, я знаю, это кажется страшно мелодраматичным, но, в конце концов, могло же произойти что-то в таком роде!
– Что ж, это тоже идея, – медленно произнес Чарлз.
Оба замолчали и задумались.
Вдруг Эмили сказала:
– Тебе знакомо такое странное ощущение, когда на тебя кто-то пристально смотрит? Я чувствую, чьи-то глаза так и буравят мне затылок. Это мое воображение или действительно кто-то уставился на меня?
Чарлз подвинул свой стул и как бы невзначай окинул взглядом кафе.
– Женщина за столиком у окна, – сообщил он. – Высокая, темноволосая, интересная. Она на тебя и смотрит.
– Молодая?
– Нет, не очень. Вот те раз!
– Что такое?
– Ронни Гарфилд. Вошел, здоровается с ней за руку, садится за ее столик. Мне кажется, она говорит ему что-то о нас.
Эмили открыла свою сумочку. Она как бы решила попудрить нос, на самом же деле направила маленькое зеркальце под нужным углом.
– Это тетя Дженнифер, – негромко сказала она. – Поднимаются.
– Они идут, – сказал Чарлз. – Садятся за другой столик. Ты хочешь с ней поговорить?
– Нет, – сказала Эмили. – Я думаю, лучше прикинуться, что я ее не заметила.
– В конце концов, – сказал Чарлз, – почему бы тете Дженнифер не быть знакомой с Ронни Гарфилдом и не пригласить его на чай?
– А почему быть знакомой?
– А почему не быть?
– Ради бога, перестань, Чарлз. Довольно этого: быть – не быть, быть – не быть. Вообще, все это глупость и не имеет никакого значения. Просто мы говорили, что никто из других участников сеанса не был связан с семьей Пирсонов, а не прошло и пяти минут, как Ронни Гарфилд пьет чай с сестрой капитана Тревильяна.
– Вот видишь, кто знает?.. – сказал Чарлз.
– Вот видишь, вечно все приходится начинать сначала, – сказала Эмили.
– И каждый раз по-разному, – сказал Чарлз.
Эмили посмотрела на него:
– Что ты имеешь в виду?
– Сейчас – ничего, – сказал Чарлз и положил свою руку на ее.
Она не отняла руки.
– Надо этим заняться, – сказал Чарлз. – Потом…
– Потом? – тихо спросила Эмили.
– Я бы все для тебя сделал, – сказал Чарлз. – Все, что угодно.
– Сделал бы? – сказала Эмили. – Это очень мило с твоей стороны, Чарлз.
Глава 26
Роберт Гарднер
Не прошло и каких-нибудь двадцати минут, а Эмили уже звонила в парадную дверь «Лавров». Она знала, что тетя Дженнифер еще с Ронни у Деллера. Открывшую ей Беатрис она приветствовала восхитительной улыбкой.
– Это опять я, – сказала Эмили. – Миссис Гарднер нет дома, я знаю, но можно мне увидеть мистера Гарднера?
Просьба была слишком необычна. Беатрис явно колебалась.
– Я даже не знаю. Поднимусь наверх, спрошу. Хорошо?
– Пожалуйста, – сказала Эмили.
Беатрис удалилась, оставив Эмили в прихожей. Она скоро вернулась и пригласила ее пройти наверх.
Роберт Гарднер лежал на кушетке в большой комнате на втором этаже. Этот крупный, голубоглазый белокурый мужчина напомнил ей Тристана в третьем акте «Тристана и Изольды».
– Добрый день, – сказал он. – Так это вам предстоит стать супругой преступника?
– Да, дядя Роберт, – сказала Эмили. – Это ничего, что я вас так называю?
– Ради бога, если только Дженнифер не будет против. Ну на что это похоже, чтобы жених сидел в тюрьме?
«Жестокий человек, – подумала Эмили. – Ему доставляет радость посыпать солью открытые раны». Но она была не так-то проста и сказала с улыбкой:
– В самом деле, страшно забавно.
– Не думаю, чтобы это было так забавно для мистера Джима, а?
– Увы, это так, – ответила Эмили. – Но ведь зато жизненный опыт, не так ли?
– Пора ему его набираться, в жизни не только забавы и развлечения, – зло сказал Роберт Гарднер. – Да-а… Чтобы сражаться в Великой войне, он был слишком молод, ну так получай по шее из другого источника! – Он с любопытством посмотрел на Эмили. – А вы по какой причине пожелали меня видеть? – В голосе его прозвучало подозрение. – Впрочем, если собираетесь выходить замуж, то, конечно, следует познакомиться с родственниками мужа. Узнайте, пока не поздно, самое худшее. Так вы действительно собираетесь выйти за Джима?
– А почему бы нет?
– Несмотря на обвинение в убийстве?
– Несмотря на обвинение в убийстве.
– Прекрасно, – сказал Роберт Гарднер. – Но я что-то не замечаю, что вы унываете. Можно даже подумать, что вы радуетесь.
– А я и радуюсь. Ужасно увлекательно выслеживать убийцу.
– Как-как?
– Я говорю, выслеживать убийцу ужасно увлекательно, – повторила Эмили.
Роберт Гарднер посмотрел на нее пристально, потом откинулся на подушки.
– Я устал, – капризно сказал он. – Я не могу больше говорить. Сиделка! Где сиделка? Я устал.
Сиделка Дэвис поспешно вошла из соседней комнаты.
– Мистер Гарднер очень быстро устает. Я думаю, мисс Трефусис, вам лучше уйти.
Эмили поднялась. Она живо кивнула и сказала:
– Всего хорошего, дядя Роберт. Может быть, я как-нибудь еще загляну.
– Что вы этим хотите сказать?
– Au revoir! – сказала Эмили.
Она уже дошла до входной двери, как вдруг остановилась.
– Ой, я забыла перчатки, – сказала она Беатрис.
– Я принесу их, мисс.
– Нет-нет, я сама. – И она легко взбежала по лестнице и отворила дверь.
– О-о! – сказала Эмили. – Прошу прощения. Извините. Мои перчатки. – Она демонстративно взяла их и, одарив двух обитателей комнаты, которые сидели рука об руку, очаровательной улыбкой, быстро спустилась по лестнице и вышла из дома.
«Это забывание перчаток – такой примитив, – сказала себе Эмили, – и вот срабатывает второй раз. Бедная тетя Дженнифер! Интересно, знает ли она? Вероятно, нет. Надо спешить, а то Чарлз уж заждался».
Эндерби ждал ее в «Форде» Элмера в условленном месте.
– Есть успехи? – спросил он, подтыкая вокруг нее плед.
– В некотором смысле – да. Впрочем, я не уверена.
Эндерби с недоумением взглянул на нее.
– Нет, – сказала Эмили. – Я не собираюсь тебе об этом рассказывать. Понимаешь, скорее всего, это не имеет к делу никакого отношения. А раз так, не стоит и говорить.
– Ну и строгости, – вздохнул Чарлз.
– Прости, – сказала Эмили, – но тут уж ничего не поделаешь.
– Тебе виднее, – холодно отозвался Чарлз.
Они ехали молча. Чарлз чувствовал себя оскорбленным. Эмили одолевали новые идеи. И уже показался Экземптон, когда она все-таки нарушила молчание неожиданным вопросом:
– Чарлз, ты играешь в бридж?
– Да, играю. А что?
– Я вот что подумала. Как игроки обычно оценивают свои карты? Если ты отбиваешься – считай выигрывающие, если нападаешь – считай проигрывающие. Мы сейчас нападаем, а поступаем, видимо, не так.
