Агата Кристи - Тайна «Голубого поезда»

– А что говорит сам Дерек? – допытывалась Ленокс.

– Он отрицает, что вообще входил в купе жены, – ответил Пуаро.

– Дурак! – резко воскликнула девушка. – Говорите, перед прибытием в Лион? А кто-нибудь знает, когда… когда она умерла?

– Заключение медиков не всегда бывает точным, – сказал Пуаро. – Они склонны полагать, что смерть наступила до приезда в Лион. А нам известно, что спустя несколько минут после отбытия поезда из Лиона миссис Кеттеринг была мертва.

– Откуда вы это знаете?

На губах Пуаро мелькнула странная улыбка.

– Кое-кто еще заходил в ее купе и обнаружил ее мертвой.

– И этот «кое-кто» не поднял тревогу?

– Нет.

– Почему?

– Без сомнения, у него были на то причины.

Девушка сердито взглянула на него:

– И вы их знаете?

– Полагаю, что да.

Ленокс глубоко задумалась. Пуаро молча наблюдал за ней. Когда она наконец подняла голову, на ее щеках появился легкий румянец, а глаза ярко блестели.

– Вы считаете, что ее убил кто-то из пассажиров, но это вовсе не обязательно. Что могло помешать убийце зайти в вагон, когда поезд стоял в Лионе? Он мог войти в купе Рут Кеттеринг, задушить ее, взять рубины и незаметно скрыться. Так что, возможно, ее убили во время стоянки в Лионе. В таком случае она была жива, когда Дерек вошел к ней в купе, и мертва, когда ее обнаружил тот другой, кого вы упомянули.

Пуаро откинулся на спинку стула и втянул в себя воздух, потом посмотрел на девушку, трижды кивнул и с шумом выдохнул.

– Мадемуазель, – проговорил он, поднимаясь, – сказанное вами совершенно справедливо. Я брел ощупью в потемках, а вы указали мне свет. Этот момент меня озадачивал, а вы сделали его абсолютно ясным.

– А Дерек? – не унималась Ленокс.

– Кто знает? – Детектив пожал плечами. – Но я скажу вам следующее, мадемуазель: я, Эркюль Пуаро, не удовлетворен. Может быть, этим вечером я узнаю кое-что еще. По крайней мере, попытаюсь это сделать.

– Вы с кем-то встречаетесь?

– Да.

– С кем-то, кому что-то известно?

– Может быть известно. В таких делах лучше проверять все. Au revoir, мадемуазель.

Ленокс проводила его до двери.

– Я… помогла вам? – спросила она.

Пуаро обернулся к стоящей на пороге девушке, и его лицо смягчилось.

– Да, мадемуазель, помогли. Если на душе у вас будет скверно, вспоминайте это.

Когда машина тронулась, маленький бельгиец, нахмурившись, погрузился в размышления, но его глаза светились зеленоватым блеском, который всегда был предвестником триумфа.

Он опоздал на несколько минут и обнаружил, что мсье Папополус с дочерью уже прибыли. Пуаро рассыпался в извинениях и превзошел самого себя в мелких знаках внимания. Этим вечером грек выглядел особенно величаво, напоминая патриарха, ведущего безупречную жизнь. Зия казалась необычайно красивой и, видимо, пребывала в хорошем настроении. Обед проходил весьма приятно. Пуаро был в ударе. Он шутил, рассказывал анекдоты, делал комплименты Зии Папополус и вспоминал интересные эпизоды своей карьеры. Меню было изысканным, а вино – первосортным.

В конце обеда антиквар вежливо поинтересовался:

– Как насчет моего совета? Вы поставили на эту лошадь?

– Я связался с… э-э… моим букмекером, – ответил Пуаро.

Мужчины посмотрели друг на друга.

– Лошадь пользуется известностью?

– Нет, – покачал головой детектив. – Как говорят наши друзья англичане, это темная лошадка.

– Хм! – задумчиво произнес Папополус.

– А теперь отправимся в казино и попытаем счастья в рулетке, – весело предложил Пуаро.

В казино старик куда-то отошел, а он и Зия сделали ставки.

Пуаро не везло, но Зия вскоре выиграла несколько тысяч франков.

– Пожалуй, теперь самое время остановиться, – сухо заметила она.

Глаза детектива блеснули.

– Великолепно! – воскликнул он. – Вы истинная дочь своего отца, мадемуазель Зия. Знать, когда надо остановиться, – это подлинное искусство. – Он окинул взглядом помещение. – Что-то нигде не вижу вашего отца. Пойду за вашим плащом, мадемуазель, и мы отправимся в сад.

Однако Пуаро не сразу пошел в гардероб. Его острый взгляд подметил кое-что перед уходом Папополуса, теперь он хотел выяснить, куда подевался хитрый грек. И нашел его в большом вестибюле. Старик стоял у колонны, беседуя с только что прибывшей дамой. Это была Мирей.

Скользнув вдоль стены, Пуаро пристроился с другой стороны колонны, где его не могла видеть увлеченная беседой пара. Вернее, говорила главным образом танцовщица, старик ограничивался краткими замечаниями и выразительными жестами.

– Повторяю, мне нужно время, – настаивала Мирей. – Дайте мне время, и я достану деньги.

Грек пожал плечами:

– Ждать сейчас несколько затруднительно.

– Только самую малость! – взмолилась танцовщица. – Неделю, десять дней – это все, о чем я прошу. Не сомневайтесь, вы получите деньги.

С тревогой оглянувшись, Папополус вдруг увидел рядом с собой невинно улыбающегося Пуаро.

– Ah! Vous voila,[57] мсье Папополус. Я искал вас. Вы позволите мне немного прогуляться с мадемуазель Зией в саду? Добрый вечер, мадемуазель. – Он низко поклонился Мирей. – Тысяча извинений за то, что я не сразу вас заметил.

Танцовщица восприняла его приветствие с явным раздражением. Нарушенный tâte-á-tâte[58] пришелся ей не по душе. Быстро поняв намек и получив разрешение Папополуса, Пуаро сразу же отошел.

Он принес Зии ее плащ, и они вдвоем вышли в сад.

– Здесь происходят самоубийства, – вспомнила Зия.

Маленький бельгиец пожал плечами:

– Так говорят. Люди глупы, не так ли, мадемуазель? Так приятно есть, пить, дышать свежим воздухом. Глупо бросать все это из-за отсутствия денег или сердечных неприятностей. L’amour[59] причиняет немало трагедий.

Зия рассмеялась.

Пуаро погрозил ей пальцем:

– Не смейтесь над любовью, мадемуазель. Ведь вы так молоды и красивы.

– Не забывайте, что мне тридцать три года, мсье, – вздохнула Зия. – Я говорю откровенно, так как лгать не имеет смысла. Как вы сказали моему отцу, прошло ровно семнадцать лет с тех пор, как вы оказали нам услугу в Париже.

– Когда я смотрю на вас, мне кажется, что прошло гораздо меньше, – галантно заметил Пуаро. – Вы были почти такой же, как сейчас, мадемуазель, – может, чуть худее, чуть бледнее и чуть серьезнее. Вам было шестнадцать, и вы только что вернулись из пансиона. Уже не совсем petite pansionnaire,[60] но еще не вполне женщина. Вы были очаровательны, мадемуазель Зия. Несомненно, другие тоже так думали.

– В шестнадцать лет люди простодушны и глуповаты, – промолвила Зия.

– Возможно, – согласился Пуаро. – Они верят всему, что им говорят, не так ли? – Если он и заметил быстрый взгляд, искоса брошенный на него девушкой, то не подал виду и продолжил мечтательным тоном: – Это было странное дело. Ваш отец, мадемуазель, так никогда и не понял его истинную подоплеку.

– Разве?

– Когда он потребовал у меня объяснений, я сказал ему: «Я вернул вам то, что вы потеряли, избавив вас от скандала. Вы не должны задавать вопросов». Знаете, мадемуазель, почему я так сказал?

– Понятия не имею, – холодно отозвалась девушка.

– Потому что я сочувствовал маленькой pansionnaire – такой худенькой, бледной и серьезной.

– Не понимаю, о чем вы, – буркнула Зия.

– В самом деле, мадемуазель? Вы уже забыли Антонио Пиреццио? – Пуаро едва услышал испуганный возглас, чуть громче вздоха. – Он устроился работать помощником в магазине, но этого было мало для его целей. Помощник вправе поднять глаза на хозяйскую дочь, особенно если он молод, красив и обладает хорошо подвешенным языком. А так как они не могли все время тратить на любовь, то иногда беседовали на разные темы, в том числе об интересной вещице, временно находящейся в распоряжении мсье Папополуса. Но, по вашим же словам, мадемуазель, молодость глупа и доверчива. И вот однажды хозяйская дочь показала помощнику эту вещицу и место, где она хранится. А потом произошла катастрофа – вещица исчезла. Бедная маленькая pansionnaire – в каком ужасном положении она оказалась! Бедняжка не знала, как поступить, – рассказать обо всем или нет? Но тут появляется отличный парень Эркюль Пуаро, и произошло чудо – все устроилось само собой. Вещица была возвращена, и никто не задал лишних вопросов.

Зия свирепо уставилась на него:

– Выходит, вы все это время знали… Кто вам рассказал? Антонио?

Он покачал головой:

– Никто ничего мне не рассказывал. Я обо всем догадался. И догадка оказалась верной, не так ли, мадемуазель? Понимаете, если не умеешь догадываться, не стоит становиться детективом.

Несколько минут девушка шла молча.

– Ну и что вы намерены делать? – наконец спросила она. – Рассказать моему отцу?

– Разумеется, нет.

Зия с любопытством посмотрела на него:

– Вам что-то от меня нужно?