Агата Кристи - Подвиги Геракла

— Значит, это правда! Неужели правда! Он действительно сумасшедший?

— Я не психиатр, мадемуазель, — ответил Пуаро. — И я не могу сказать: этот человек действительно сошел с ума, а тот нет.

Диана придвинулась к нему поближе.

— Адмирал Чандлер думает, что Хью сходит с ума, полковник Фробишер тоже так считает. Хью полагает, что он уже сумасшедший…

Пуаро наблюдал за ней.

— А вы, мадемуазель? Что думаете вы? — спросил он.

— Я? Я думаю, я совершенно уверена, что он — не сумасшедший. И поэтому…

Она замолчала.

— И поэтому вы обратились ко мне? Да?

— Да, — твердо сказала Диана. — В противном случае я бы к вам не пришла.

— Именно этот вопрос я и задаю себе много раз.

— Какой именно?

— Кто такой Стивен Грэхем? — вдруг спросил Пуаро, игнорируя ее вопрос.

— Стивен Грэхем? — удивившись, переспросила Диана. — О, он… он… просто знакомый.

Диана замолчала. Пуаро ждал.

— Что у вас на уме? — сказала Диана и схватила Пуаро за руку. — О чем вы думаете? Вы только присутствуете здесь. О, Боже! — Воскликнула она. — Эти ваши черные огромные усы зловеще искрятся на солнце. Стоите — и ничего мне не рассказываете. Вы меня пугаете, ужасно пугаете. Почему вы меня пугаете?

— Очевидно, потому, — ответил Пуаро, — что я сам боюсь.

Серо-голубые глаза Дианы округлились, уставились на него.

— Чего вы боитесь? — прошептала она.

Пуаро глубоко вздохнул.

— Гораздо легче, — сказал он, — поймать убийцу, чем предотвратить убийство.

— Убийство? — воскликнула Диана. — Вы не должны произносить это слово.

— Тем не менее, — сказал Пуаро, — я должен его произнести. — И, понизив голос до шепота, он сказал: — Мадемуазель, необходимо сделать так, чтобы я и вы провели ночь в Лайд-Маноре. Я прошу вас договориться об этом с хозяевами. Вы сможете это сделать?

— Да… наверное… но зачем?

— Нам нельзя терять ни минуты. Вы сказали, что у вас есть мужество. Докажите это. Но делайте только то, о чем я вас прошу. И не задавайте лишних вопросов, договорились?

Она кивнула и, не произнеся ни слова, ушла. Подождав минуту-другую, Пуаро последовал за ней в дом. Проходя мимо библиотеки, он услышал ее возбужденный голос и голоса трех мужчин. Поднявшись по широкой лестнице и не встретив ни одной живой души, Пуаро без особого труда нашел спальню Хью.

В углу комнаты стоял умывальник с горячей и холодной водой. На стеклянной навесной полке над раковиной лежали какие-то тюбики, баночки и бутылки.

Пуаро быстро вошел в комнату и приступил к осмотру.

На это ему не понадобилось много времени. Он успел спуститься в холл раньше, чем Диана, раскрасневшаяся и возбужденная, вышла из библиотеки и подошла к нему.

— Все в порядке, — сказала она. — Мы остаемся на ночь.

Адмирал Чандлер пригласил Пуаро в библиотеку и закрыл за ним дверь.

— Послушайте, господин Пуаро, мне это не нравится, — сказал адмирал.

— Что вам не нравится, адмирал?

— Диана настаивает на том, что она и вы должны провести здесь ночь. Я не хочу быть негостеприимным, но…

— Это не вопрос гостеприимности, адмирал, — перебил его Пуаро.

— Повторяю, господин Пуаро, я не хочу быть негостеприимным, но, честно говоря, мне это не очень нравится… Я… не понимаю причины… Скажите, пожалуйста, какая от этого польза?

— А если я вам скажу, что это мой эксперимент? — невозмутимо ответил Пуаро.

— Какой эксперимент? — не понял адмирал.

— Извините, адмирал, но это моя профессиональная тайна.

— Послушайте, господин Пуаро, прежде всего, я вас не приглашал сюда…

— Поверьте мне, адмирал, — перебил его Пуаро, — я вас отлично понимаю. Я здесь исключительно по просьбе влюбленной девушки. Вы мне кое-что рассказали, полковник Фробишер рассказал мне кое-что, Хью тоже рассказал мне кое-что. Сейчас я сам хочу во всем убедиться.

— Убедиться в чем? — сердито спросил адмирал. — Я вам повторяю, здесь не в чем убеждаться! Я запираю Хью в его комнате каждую ночь, вот и все.

— И все же иногда — Хью мне рассказывал это сам — по утрам дверь бывает открытой.

— Что?..

— А вы сами разве не находили ее открытой?

Чандлер нахмурился.

— Находил, но… Я считал, что это Джордж отпирает дверь… Но что вы этим хотите сказать, черт возьми? — спросил он сердито.

— Где вы оставляете ключ? — спросил Пуаро, не обращая внимания на сердитый тон адмирала. — В двери?

— Нет, в ящике у двери. Я, или Джордж, или Уитерс, слуга, берем его оттуда утром. Мы сказали Уитерсу, что Хью — лунатик и бродит по ночам, поэтому необходимо закрывать дверь на ключ. Полагаю, он знает больше, но он преданный малый, живет с нами много лет.

— Есть еще ключ?

— Нет, иначе я бы знал об этом.

— Могли сделать и другой.

— Но кто?

— Ваш сын думает, что он сам прячет его где-то, хотя и не может вспомнить где, когда просыпается.

— Мне это не нравится, Чарлз, — сказал полковник Фробишер из дальнего угла комнаты. — Девушка…

— Я вот что думаю, — быстро проговорил адмирал. — Да, господин Пуаро, девушка не должна оставаться здесь на ночь. Вы оставайтесь, если хотите, один.

— Почему вы не хотите, чтобы мисс Маберли провела ночь здесь? — спросил Пуаро.

— Слишком рискованно. В таких случаях… — начал объяснять полковник Фробишер.

— Но Хью ее обожает, — возразил Пуаро.

— Вот именно поэтому! — воскликнул адмирал. — Все идет шиворот-навыворот, черт побери, когда дело касается сумасшедшего. Хью знает это сам. Диана не должна оставаться здесь.

— Что касается Дианы, — сказал Пуаро, — она должна решать сама.

Он вышел из дома. Диана ждала его в машине.

— Давайте приготовим все, что необходимо для сегодняшнего вечера, — сказала Диана, — и вернемся к обеду вовремя.

По дороге Пуаро передал ей недавний разговор с адмиралом и полковником Фробишером.

— Неужели они думают, — презрительно рассмеялась Диана, — что Хью причинит мне зло?

Вместо ответа Пуаро попросил ее остановиться в деревне у аптеки. Он забыл, по его словам, зубную щетку.

Аптека находилась в середине тихой деревенской улочки. Диана осталась в машине. Ей показалось, что Пуаро уж слишком долго выбирал зубную щетку.

VI

Пуаро сидел в огромной спальне, обставленной тяжелой мебелью времен Елизаветы, и ждал. Все приготовления были сделаны заранее, и ему оставалось только одно — терпеливо ждать.

Было раннее утро, когда Пуаро услышал звук шагов. Он отодвинул засов и открыл дверь. В коридоре стояли двое мужчин средних лег, но в полумраке они выглядели гораздо старше. Эго были адмирал Чандлер и полковник Фробишер. Адмирал был суров и угрюм, а полковник дрожал от холода и волнения.

— Пройдемте с нами, господин Пуаро, — кратко бросил адмирал.

У дверей спальни Дианы Маберли лежала какая-то фигура. Свет падал на взъерошенную рыжеватую голову. Это был Хью Чандлер. Тяжело дыша, он издавал какие-то звуки. Он был в халате, на ногах — шлепанцы. В правой руке блестел остро заточенный кривой нож. Кое-где на халате были видны темно-красные пятна.

— Боже мой! — воскликнул пораженный Пуаро.

— С Дианой все в порядке, — отрывисто бросил полковник Фробишер. — Он не тронул ее.

И тут же громко позвал:

— Диана! Это мы. Откройте.

Пуаро услышал стон адмирала и еле слышные слова:

— Мой мальчик. Мой бедный мальчик.

Раздался звук отодвигаемого засова. Дверь открылась, и появилась Диана. Лицо ее было смертельно бледным.

— Что случилось? — спросила она. — Здесь кто-то топтался под дверью всю ночь… Я слышала, как он пытался открыть дверь, крутил ручку, скребся — это было так страшно. Похоже, какое-то животное пыталось проникнуть ко мне в комнату.

— Слава Богу, — воскликнул полковник, — дверь была заперта.

— Господин Пуаро попросил меня закрыться на засов и никому не открывать.

— Поднимите его и внесите в комнату, — резко скомандовал Пуаро.

Двое мужчин подняли потерявшего сознание Хью, внесли в комнату и положили на стулья. Когда они проносили его мимо Дианы, она глубоко вздохнула.

— Это Хью? — спросила Диана. — Что у него на руках?

Руки Хью были мокрые и липкие, в каких-то коричневато-красных пятнах.

— Это кровь? — воскликнула Диана.

Пуаро вопросительно посмотрел на обоих мужчин. Адмирал кивнул.

— Да, — сказал он. — Это кровь, но, слава Богу, не человеческая. Кровь кота. Я нашел его внизу в холле с перерезанной глоткой. Потом, видимо, Хью поднялся сюда.

— Сюда? — Голос Дианы задрожал от ужаса. — Ко мне?

Лежавший на стульях Хью зашевелился, что-то забормотал. Все, как завороженные, наблюдали за ним. Он сел, сначала широко открыл глаза, затем прищурился.